Земляне. Крик протеста

Автор: Гершман Антон Лейбович (Городской Крысак)

Упадок

К концу второго тысячелетия нашей эры все народы Земли разделились на два лагеря, каждый из которых представляла одна сверхдержава, поддерживаемая десятками небольших стран. С одной стороны, огромное государство, занимавшее шестую часть суши — Союз Советских Социалистических Республик — объединяло под своим явным или неявным руководством все страны, избравшие путь коммунизма, путь отказа от собственности на средства производства, путь жесткого планирования всей экономики государства, путь правления математиков. С другой стороны, обладавшие невероятным экономическим и военным потенциалом Соединенные Штаты Америки представляли собой элиту капитализма — пути упора на частную инициативу, когда вмешательство государства в экономику сведено к минимуму, а ведущие математики державы вместо того, чтобы работать над ее экономикой, используют свои головы для личного обогащения и обогащения нанимающих их частных корпораций.

Так было задумано. Но не так все было на самом деле. Практически сразу после образования социалистического государства власть в нем была захвачена агрессивными бездарями, опиравшимися на люмпен-пролетариат, жестоко ненавидевший всех, кто проявлял хоть какую-то грамотность в таких сложных вопросах, как макроэкономика или флюктуативная психология. В государстве, изначально призванном быть образцом применения всех достижений прикладной математики, процветала конституциональная тупость (неспособность к творческому мышлению), коррупция, криминархия. С другой стороны, показное стремление Штатов к достижению строго равных возможностей для каждого привело страну на грань краха, не столь экономического, сколь нравственного. Фактически, благодаря своей военной мощи и экономической поддержке всех более или менее экономически развитых держав, Штаты играли роль мирового полицейского, и вдруг оказалось, что полицейский этот и сам отнюдь не без греха. Выяснилось, что под видом заботы о правах человека правительство Соединенных Штатов Америки пытается осуществлять экономический и политический контроль всего человечества, стремясь повсеместно установить свой порядок и отовсюду выжать максимум прибыли.

Народы мира разуверились как в одном, так и в другом пути развития, которые им могли предложить развитые государства. Сложилась революционная ситуация — правительства как социалистических, так и капиталистических держав больше не могли по-старому управлять, а униженные и оскорбленные неимущие (неимущие граждане социалистических держав и неимущие слаборазвитые державы, страдающие под гнетом неусыпного сверхжандарма капиталистического мира) уже не могли дальше терпеть сложившееся положение дел.

Однако данная напряженность, в отличие от всех революционных ситуаций, складывавшихся до сих пор, не могла разрешиться каким-либо из ранее испытанных способов, поскольку она не была похожа ни на что в истории человечества до того момента. На данном этапе все способы разрешения этой проблемы могли быть только глобальными.

Прежде всего, это было связано с тем, что двадцатый век ознаменовался бурным развитием науки и техники, небывалым техническим прогрессом без сопутствующего ему прогресса нравственного. Это привело к тому, к чему только и могло привести — человечество подошло вплотную к возможности самоуничтожения, причем огромным количеством различных способов, начиная от возможности применения ужасных видов оружия, способных не только стереть все живое с лица Земли, но и саму Землю разбить на мириады радиоактивных пылинок, и заканчивая бесконтрольным ростом грязных видов производства, что привело к вспышкам заболеваний и, хуже того, мутаций.

Во-вторых, увлеченные разделкой мирового пирога, Штаты и Союз не заметили третьего участника дележки — мирового представителя люмпен-культуры. Начало третьего тысячелетия ознаменовалось множественными очагами пожаров — локальных военных конфликтов. Если до сих пор разбоем могли промышлять отдельные люди или вооруженные группировки людей, роль государства в разбое в самом худшем случае ограничивалась выгораживанием бандитов в обмен на щедрую дань, то теперь на политическую арену выползли, выбежали, выкатились целые государства разбойников, воров и убийц. Эти государства набирали шайки преступников для осуществления разбоя по всему земному шару, играя на самых низменных инстинктах человека как стадного животного, и прежде всего на жажде наживы и на ненависти к чужакам.

В-третьих, постоянный рост населения земного шара привел к кризису перенаселения, который усилил и без того пылавшую ненависть каждого народа к своим соседям, каждого неудачника к более удачливым, каждого серого лавочника к работникам как науки, так и культуры. То и дело вспыхивали погромы — не сумевшие повзрослеть недоросли били евреев, сжигали библиотеки, насиловали студенток консерваторий и академий художеств, калечили иногородних и иностранных случайных прохожих.

Нарыв вызрел, и не мог не лопнуть. В 2137 году восстание стран "третьего мира" — нищих социумов — положило конец международной силовой структуре капиталистов, а социалистическая форма правления канула в Лету еще раньше в ходе постепенных либеральных реформ.

На рубеже тысячелетий с невероятной быстротой распространились принципиально новые технологии, открывшие даже самым отсталым народам Земли доступ к всемирным базам данных. Науки, способные оказать влияние на развитие человечества в целом, такие, как кибернетика, ментальные технологии и генная инженерия, набирали среди мозговой элиты человечества все больший вес. Генетические эксперименты, сначала подпольные, а затем и массовые, вызвали к жизни множество мутантов, от сензитивов, способных разглядеть даже один-единственный фотон в темной комнате, до телепатов и телекинетиков. В то же время, воинственно настроенные псевдогуманисты и отдельные ортодоксальные религиозные группы открыто противопоставили себя частным компаниям, обогащавшимся за счет заказных генетических экспериментов. Эти группы умело воспользовались паническими настроениями, царившими в рядах последовательных гуманистов, чтобы разжечь мировой пожар ненависти как к мутантам, покупавшим себе новые способности и лишние года молодости, так и к трудоголикам, вшивающим себе внутримозговые микрочипы и стимуляторы бодрствования.

Численность населения земного шара также резко возросла. По сравнению с шестью миллиардами людей, живших в конце двадцатого века, к середине двадцать второго века их количество перевалило уже за двадцать миллиардов. Учитывая постоянное ухудшение экологической ситуации — загрязнение окружающей среды и истощение природных ресурсов — можно сказать, что человечество встало лицом к лицу с кризисом перенаселенности. Лидеры крупнейших мировых держав искали выход в сокращении рождаемости. Но это не помогало — чем более отсталым было государство, чем более нищей была страна, тем больше там был прирост населения. Толпы нищих иммигрантов запрудили столицы развитых государств, зарабатывая себе на кусок хлеба выпрашиванием милостыни, воровством, торговлей своим телом.

С ростом напряженности, вызванной этими факторами, ведущие международные экономические сообщества отгородились от остального мира. По корпоративному сектору прокатилась страшная волна террора — криминализованные бизнесмены "убирали" конкурентов, делили рынки сбыта. Это привело к репрессиям мирового масштаба. Безответственные средства массовой информации, освещавшие жестокие полицейские меры подавления бандитских разборок, провоцировали (случайно или с полным сознанием дела) массовые беспорядки во многих крупных странах. В конце концов, шаткое равновесие мировых политических сил было нарушено. В полном соответствии с учением Платона, период анархии сменился жесточайшим в истории деспотизмом.

Новый порядок

В начале XXIII века лидеры крупнейших мировых держав пришли к выводу, что если они не объединят свои усилия в последней отчаянной попытке противостоять надвигающемуся хаосу, пострадают все — и союзники, и потенциальные противники. В ходе длительных переговоров было достигнуто согласие, и 22 ноября 2229 года была образована Лига Объединенных Держав — ЛОД. Лига стала последним инструментом политической воли объединенного человечества, после Лиги Наций и Организации Объединенных Наций. И она справилась с этой задачей. Но цена, которую заплатило человечество за новый порядок, была слишком высокой. Военные силы, традиционно носившие название миротворческих, вторгались во все очаги как военных, так и локальных криминальных конфликтов, подавляя все участвовавшие в конфликте стороны, упраздняя правительства в этих регионах и передавая их под полный контроль Лиги. Там, где вооруженных конфликтов не было, они провоцировались специальными подразделениями боевиков. Информационная война, предваряющая вторжение штурмовиков Лиги в каждом отдельном случае, была нацелена на формирование общественного мнения в сторону недовольства текущим правительством и лояльности к действиям Лиги.

Строй, устанавливаемый на подконтрольных Лиге территориях, назывался "просвещенным социализмом", однако на деле он мало чем отличался от "национального социализма" середины XX века. Любое инакомыслие жестоко подавлялось. Граждане государств Лиги жили под дамокловым мечом — каждый был готов донести на другого, и никто не мог быть уверен, что на него никто не донесет. В чем-то это было и хорошо — такие извечные пороки, как пьянство, наркомания, проституция, на территории Лиги практически вымерли, а частота убийств, грабежей и изнасилований значительно сократилась. Преступления, которые ранее совершались в любом крупном городе практически ежедневно, стали считаться чрезвычайными происшествиями.

Однако полиция Лиги этим не ограничилась. ЛОД стала осуществлять давно лелеемую человечеством идею полной глобализации — осуществлять рьяно, не останавливаясь ни перед чем. Все территории Лиги не просто управлялись единым правительством, они не просто представляли собой единую экономическую зону. ЛОД после девяти десятилетий своего правления стала проводить жесткую политику нивелировки человечества. Попытки любого народа сохранить самобытность своей нации были обречены на провал. Дольше всех сопротивлялись гордые жители гор — ирландцы в Европе, чеченцы на Кавказе, остатки индейцев в Америке. Но сумасшедшие по своей кровавости зачистки сломили и их. Любая нация, не желающая рядиться под стандарт западной цивилизации, могла быть уничтожена. Тем не менее, ЛОД предпочитала подмять любой народ под себя, нежели уничтожить его. Посему Лига не одобряла еврейские и негритянские погромы. Вообще, любая попытка рассматривать какие бы то ни было различия между расами жестко пресекалась.

Вожди человечества пошли еще дальше в стирании границ между народами. Вместе с установлением единой мировой валюты был установлен и единый язык общения — английский. Его изучение сначала стало обязательным, а затем и вытеснило в общеобразовательных учреждениях изучение родного языка. Постепенно использование национальной речи было запрещено практически во всех странах Лиги.

Лига не могла смириться с существованием различных религий — не только потому, что это был источник потенциальных конфликтов, но и в большей степени потому, что сама религия представляла конкуренцию набирающему силу могуществу Нового строя. Началась пора гонений на Церковь, таких жестоких, что изобретательности палачей ЛОД позавидовали бы и древние римляне. Вся идеологическая и религиозная деятельность жестко контролировалась так называемыми Унитариатскими Комитетами. Эти комитеты насаждали новую религию — веру в богоподобность человечества. ЛОД было мало гласа сатаны "будете как боги, знающие добро и зло" — Унитариатские Комитеты поддерживали веру не только во всемогущество человечества, не только в то, что человечество может делать с собой и с миром все, что ему угодно. ЛОД также внушила человечеству, что существует только один стандарт, по которому может быть построен человек.

Религия ЛОД призывала вернуть человечество к природному облику. Все носители имплантантов, равно как и различные мутанты, должны были, по мнению идеологов Лиги, быть уничтожены фанатами новой веры. Комитеты вбивали в мозги населения планеты, что как путь технологической доработки человека, так и путь его генетического изменения запретны, что они ведут к деградации человечества. Идеологи умело раздували вражду серой массы лавочников и пролетариата к "не таким" людям. Лидеры ЛОД вплотную подошли к реализации чудовищного плана, гарантирующего, что человечество останется невредимым вопреки разрушительным воздействиям новых технологий.

Великое Очищение и Гигантский Эксперимент

Давным-давно, в XII веке, Европа и Малая Азия были залиты кровью, — то была эпоха Крестовых походов. Прикрываясь благой целью — освобождение Гроба Господня от сарацин — феодалы Европы учиняли резню и грабеж, часто в итоге не распространяя христианство, а отвращая народы от него. Погибло огромное количество людей как с одной, так и с другой стороны. Но это было очень давно.

Через четыре столетия Европа вновь была залита кровью. Впрочем, нет. Европа была затянута мглой костров. Жгли людей. Запах горелой человечины преследовал каждого, кто посмел бы даже подумать что-либо плохое против Святой Инквизиции. Прикрываясь опять же благими целями, этот орган массового уничтожения людей осуществлял террор в масштабах всей Европы, почти опустошив ее.

Еще через четыре столетия в одном из сильнейших государств того времени — Германии — вспыхнула чума. Не инфекционное заболевание — а заболевание массового сознания. Это была чума нацизма — учения о превосходстве людей одной национальности над прочими. Немецкая нация — точнее, ее идеологи, фашисты — объявила себя высшей и начала уничтожать представителей других народов, способных соперничать с ней на этом поприще. Прежде всего это были евреи, затем — славяне. Прикрываясь идеей о том, что евреи — вырождающийся народ, угрожающий самим своим существованием генофонду человечества, правительство Германии объявило Холокост — Всесожжение. Евреи на тот момент не имели своего государства и жили в рассеянии, в том числе среди европейских народов. Во время холокоста европейские евреи были почти уничтожены. Хотя часть их осталась в живых, но язык, на котором говорили евреи рассеяния — идиш — был практически умерщвлен. Позже, когда они, наконец, отвоевали право жить в своей стране — Израиле — по крупицам был воссоздан их древний язык иврит, до той поры имевший только богослужебную функцию. После разгрома фашистской Германии холокост был объявлен преступлением против человечества.

И вот снова прошло четыре столетия. Лига Объединенных Держав наконец осуществила свой план по возвращению человечества к природному облику — Проект Великого Очищения. Этот проект был одобрен мировым правительством и имел целью очищение человечества от вырождающихся особей. Специальные военные отряды Лиги прошли по всей планете в грандиозной "зачистке", отыскивая мутантов, синтетических людей, политических диссидентов, людей, усиливших себя кибернетическими имплантантами, а также хакеров и всевозможные криминальные элементы. В рамках этого проекта было уничтожено более четырехсот миллионов человек. Средства массовой информации умело формировали общественное мнение, подогревая ненависть к "вырожденцам" и замалчивая страшные зверства, которыми сопровождалось Очищение. Как водится, большинство обывателей даже не поняли, что вокруг что-то происходит. Если соседа арестовали, — значит, преступник, значит, так тому и быть.

Конечно, у всякой палки есть как минимум два конца. И у Великого Очищения были плюсы. Кроме очевидной пользы от мощного удара по преступному миру (хоть он и не был основной целью этого удара), была и другая польза. Не все схваченные в ходе Очищения были уничтожены! Часть из них... но об этом чуть позже.

Под контролем ЛОД открылись многие темы научных исследований, заброшенные десятилетия, и даже столетия назад. В начале XXI века вследствие нехватки средств у одних государств и неожиданного экономического кризиса у других, программы космических исследований были надолго заброшены. Потом стало просто не до того. И вот, Лига возродила космические исследования. Началась новая космическая эра. Сочетание криогенных и телепортационных технологий сделало возможным межзвездные путешествия. В течение сорока лет Лига довольно успешно решала проблему перенаселения Земли (впрочем, после Великого Очищения эта проблема стояла уже не столь остро) за счет создания колоний на Луне, а также на планетах Солнечной Системы (в первую очередь на Марсе и Венере) и их спутниках (самые активные колонии существовали на спутниках Марса — Фобосе и Деймосе).

Конечно, не все шло гладко. Так, именно из-за программы колонизации спутников Марса под угрозой оказалось существование человечества, — колонисты наткнулись на спавший многие века телепортал, по которому тут же хлынули чудовища. Колонии были практически уничтожены страшными монстрами, созданными неизвестной цивилизацией. В битве с ними особенно отличился некто Йозеф Блазкович. Йозеф был потомком легендарного антифашиста — Збигнева Блазковича, первого, кому удался побег из страшной германской тюрьмы, располагавшейся в замке Вольфенштейн. Позже тот же Блазкович стал дважды героем Лиги, когда спас все человечество от нависшей угрозы — несколько выживших чудищ проникли на Землю, с потрохами пожрав несколько городов, в том числе Спыхов, родной город Блазковича. Только благодаря самоотверженным действиям героя был найден и уничтожен телепортал глубоко под поверхностью Земли. К сожалению, вряд ли когда-либо будет установлено, какая цивилизация оставила после себя эти страшные следы.

Примерно в те же годы, когда шло Великое Очищение, некий Доран Роут — молодой ученый, блестящий специалист в области космической криотехнологии — начал претворять в жизнь свой план. Роут мечтал о славе, как и многие честолюбивые ученые того времени, но еще больше он мечтал об огромном богатстве. После трагедии на спутниках Марса ученый решил, что его путь к достижению заветной цели — колонизация дальних миров, лежащих в иных звездных системах. Помимо славы человека, окончательно решившего проблему перенаселенности Земли, Роут хотел также приобрести богатство благодаря возможному открытию невиданных доселе минералов и альтернативных источников энергии.

Вот тут и пригодились арестованные в ходе Великого Очищения. Благодаря своей харизме, а также серьезным связям в высших эшелонах власти Лиги, Роут добился того, что заключенных перевели в его личные лаборатории. Формально — на исправительные работы. Фактически — на роль подопытных кроликов. В распоряжении Дорана Роута оказался, по сути, небольшой концентрационный лагерь для опытов — ни много, ни мало, 56 000 человек. Пока сотрудники лаборатории готовили поступивший "человеческий материал" к длительному криогенному анабиозу, сам Роут занялся отбором людей для дальнего космического путешествия. Разработанная ученым уникальная система искусственного интеллекта и материально-технического снабжения под названием ATLAS обработала все сведения о мутациях и кибернетических имплантантах среди заключенных и отобрала 40 000 кандидатов, способных выжить в предстоящем "мероприятии", получившем оправданное название — Гигантский Эксперимент.

Было подготовлено четыре огромных звездолета. Пока жертв Эксперимента готовили к "холодному сну", корабли снабжались всем необходимым для перелета, а также для разворачивания колоний на месте прибытия. В качестве конечной цели путешествия бортовым компьютерам была указана шестая планета системы звезды Гантрис. Роут был уверен, что предусмотрел практически все. Однако он ошибался.

Долгий Сон

Наконец, все было готово. На флагманский корабль — "Наггльфар" — была установлена система ATLAS, три же других — "Арго", "Рейган" и "Саренго" — должны были следовать за флагманом к системе Гантрис. Перелет должен был занять чуть больше года. Однако, видимо, следовало подумать о горячем резервировании информации, причем на всех звездолетах — попав в поток космических лучей, система ATLAS дала сбой, потеряв информацию о местонахождении как системы Гантрис, так и Земли. Четыре корабля со спящими пассажирами на борту блуждали в подпространстве около тридцати лет. Эти годы позже были названы потомками "Долгим Сном".

Все это время система ATLAS продолжала исправно вести запись состояния погруженных в глубокий анабиоз людей. Поток излучения не только вызвал сбой в памяти бортовых компьютеров, — он также произвел изменения в ДНК части пассажиров. Система ATLAS выявила возникшую мутацию. Хотя она была зафиксирована реже, чем у каждого сотого подопытного, последствия этой мутации могли быть непредсказуемыми, — псионный потенциал мозга мутантов невероятно возрос. Однако, по расчетам ATLAS, воспользоваться результатами мутации станет возможным только через несколько поколений. Полученные сведения были переданы непосредственно Роуту — благо, частота, на которой следовало вести вещание, а также параметры шифрования сохранились.

В конце концов, телепортационные двигатели вышли из строя и на расстоянии 60 000 световых лет от Земли звездолеты вернулись в реальное космическое пространство. Однако ресурсы системы жизнеобеспечения к этому моменту были уже практически исчерпаны. В соответствии с аварийной программой действий флотилия взяла курс на ближайшие миры, пригодные для житья землян. Позже эти изначальные планеты были названы Умойя, Мория и Тарсонис.

Звездолеты "Саренго" и "Рейган" получили приказ системы ATLAS о посадке на планету Умойя. Однако, при прохождении плотных слоев атмосферы корабль "Саренго" перегрелся, что вызвало повреждение автоматической системы мягкой посадки. Корабль разбился при ударе о поверхность планеты. Все 8 000 пассажиров, конечно, погибли. Команде "Рейгана" повезло больше — погасив скорость до вхождения в атмосферу планеты, звездолет произвел автоматическое приземление. Камеры анабиоза перешли в режим плавного пробуждения. После краткого реабилитационного периода пассажиры "Рейгана" смогли выйти на поверхность планеты. Умойя оказалась вполне пригодным для жизни миром с развитой флорой и фауной, замечательным климатом и приятным воздухом. Однако, кроме приятного сюрприза, людей ждало и страшное открытие — оказалось, что система ATLAS стерла данные о маршруте экспедиции, сделав возвращение на Землю практически невозможным. Кроме того, ресурсы корабля были практически исчерпаны — даже имея возможность найти путь к Земле, люди все равно не смогли бы вывести "Рейган" хотя бы на орбиту вокруг Умойи. Оставалось надеяться на то, что какая-то информация сохранилась на борту других звездолетов.

Корабль "Арго" получил приказ о посадке на планету Мория. После успешной посадки, пробуждения и реабилитационного периода взорам путешественников открылись бескрайние просторы, покрытые красным песком. Ни травинки, ни глотка воды. По счастью, на звездолете имелся ограниченный запас разведывательных глайдеров, при помощи которых можно было быстро облететь довольно большую часть поверхности планеты. После проведенной рекогносцировки было обнаружено, что "Арго" сел почти в центре обширной пустыни. Через несколько сотен километров можно было найти и воду, и пропитание. Однако, звездолет, пригодный для дальних странствий, было невозможно использовать для перелетов из одной точки на поверхности планеты в другую. После краткого совещания колонисты приняли решение разобрать звездолет, соорудив из него транспортные средства в достаточном для всех количестве. По счастью, возможность такой трансформации была предусмотрена планом экспедиции. Тем более, что громоздкий модуль навигации оказался бесполезен — данные о маршруте экспедиции также оказались стерты.

Только пассажиры "Наггльфара" после реабилитационного периода смогли получить доступ к базе данных системы ATLAS — это и понятно, ведь основная часть системы была сосредоточена именно на флагмане. Из полученной информации земляне узнали, что цель путешествия достигнута — они высадились на планету Тарсонис системы звезды Гантрис. Однако, они также не смогли бы вернуться на Землю — корабль сильно пострадал при посадке, и его восстановление было невозможно. Впрочем, что бы ждало колонистов на Земле? Новые гонения? Чудовищные эксперименты над живыми людьми (особенно над теми, кто мутировал во время Долгого Сна)? Казнь? Оставшись же на Тарсонисе, можно было построить свой мир, свободный (хотелось надеяться) от недостатков системы ЛОД, демократичный, терпимый ко всем своим гражданам.

Итак, колонисты, изгнанники, пионеры дальнего космоса, рассеянные по трем мирам, ничего не зная о пассажирах других кораблей, начали борьбу за выживание в новых для себя условиях, безо всякой надежды на помощь со стороны, но с твердым знанием, что их судьбы — в их руках. Отныне им предстояло превратиться в процветающие миры — или погибнуть.

Становление Конфедерации

Межпланетные средства сообщения были утрачены на всех трех заселенных мирах. Радиосвязь между выжившими на разных планетах землянами также оказалась невозможна. Все три колонии пребывали в полной уверенности, что они — единственные, кто выжил в результате Эксперимента, и что помощи ждать неоткуда. Корабли были разобраны до винтика в поисках жизненно важных материалов для развития поселений. По счастью, на всех трех планетах — особенно на Мории — оказались богатейшие залежи минералов, бесценных для строительства, обладающих огромной прочностью и износостойкостью. Кроме того, на всех планетах этого сектора — в дальнейшем он получил название Копрулу по фамилии одного из ведущих специалистов лаборатории Роута — был обнаружен газ, который мог бы действительно обогатить ученого-авантюриста. Этот газ — позже он был назван веспеном — после определенной переработки можно было использовать в качестве замечательного источника энергии. Проблема топлива с открытием способов переработки веспена была решена практически полностью.

Прошло шестьдесят с небольшим лет. Сменилось несколько поколений. Жизнь вошла в свою колею. На планетах Тарсонис, Мория и Умойя выросли города, соединенные автострадами, по которым мчались легкие экипажи из новых минералов, работающие на ничтожно малых количествах веспена. Но население каждой из планет ничего не знало об остальных.

Ситуация в корне изменилась, когда ученые Тарсониса открыли новый способ совершать межпланетные перелеты. После нескольких экспериментов была отработана практичная и безопасная технология, что позволило правительству Тарсониса развернуть программу межпланетных перелетов. Разведчики молодого государства, называемые изыскателями, обшаривали планету за планетой, и на те из них, которые были пригодны для жизни — а таковых оказалось весьма немало — в скором времени отправлялись десантные транспорты с группой колонизации на борту. Правительство Тарсониса рассудило, что даже если на каждом пригодном для жизни землян мире оставить человек тридцать-пятьдесят, рано или поздно колонисты все равно покорят всю планету, а если этого не сделать, планета в конце концов может быть захвачена кем-то другим — они понимали, что не стоит недооценивать вероятность выживания остальных участников Эксперимента. Руководство каждой колонией осуществлял местный шериф — он назывался маршалом. Кроме того, при возникновении сложных ситуаций, требующих вмешательства центрального правительства, на планету посылался полномочный представитель центральной власти — магистрат.

Вскоре случилось то, что неизбежно должно было случиться — изыскатели Тарсониса высадились на Умойе, а вскоре и на Мории. К этому времени на Тарсонис работало уже семь колонизованных планет, в их числе планета-курорт, планета-университет — Корхал. Вместе они образовывали государство со стремительно увеличивающейся мощью — Земную Конфедерацию, флаг которой был очень похож на флаг Конфедерации времен войны Севера и Юга на Земле — две скрещенные полосы и девять звезд на них, девять колонизованных миров (включая Умойю и Морию). Конечно же, Конфедерация не хотела упустить такой лакомый кусочек, как несметные богатства ресурсов Мории. Корпорации морианских горняков были, естественно, недовольны. Для возможного оказания военной помощи тем горнодобывающим предприятиям, которые будут терпеть притеснения со стороны Конфедерации, был образован Синдикат Кел-Мория. Решение это могло показаться опрометчивым, зная, какая военная мощь стоит за Конфедерацией. Но на стороне Синдиката был капитал — огромные богатства минералов и веспена.

Напряженность между Конфедерацией и Синдикатом все больше нарастала, пока не вылилась в целую серию вооруженных противостояний — Войны Земных Гильдий. Войны продолжались около четырех лет по летосчислению Земли. В итоге Конфедерация навязала Синдикату мир. Хотя Синдикат сохранил свою независимость, но почти все горнодобывающие предприятия, которые оказывали ему поддержку, были аннексированы Конфедерацией в качестве трофеев. Тем временем, Умойя, видя захватническую позицию Конфедерации, заблаговременно организовала национальное ополчение — Протекторат Умойя. Автономия Протектората также была сохранена, однако Конфедерация заняла безусловно доминирующую позицию в секторе Копрулу.

Мощь Конфедерации продолжала расти с каждым открытым изыскателями миром, пригодным для колонизации. Экспансия, что естественно, сопровождалась постепенным, но неуклонным ужесточением мер поддержания власти. Это привело только к росту числа преступных группировок и экстремистских организаций. В конце концов, разразилась трагедия, равной которой не было никогда — это печальная история Корхала.

Восстание Корхала

Одной из первых колоний, основанных потомками пассажиров корабля "Наггльфар", высадившихся некогда на Тарсонисе, было поселение на планете Корхал. Климат и обилие минеральных и энергетических ресурсов Корхала позволили быстро превратить планету в то, что называется "райский уголок". Корхал стал излюбленным местом отдыха всех граждан Конфедерации. Цветущие сады, прозрачная вода, щебет местных птиц, восхитительные плоды эндемичных растений — все это делало Корхал уникальным курортом. Но этим функции колонии не ограничивались. Поскольку ученые были в Конфедерации привилегированным классом (ведь от них зависело всеобщее благосостояние), Корхал стал планетой не только курортов, но и университетов. Со всех концов освоенной части сектора Копрулу стекались студенты для получения знаний, молодые ученые — для повышения квалификации, пожилые доктора наук — для обеспечения старости (заработать на преподавательской деятельности можно было хоть на тридцать лет вперед). Практически все технологии Конфедерации базировались на разработках ученых Корхала — летающие здания (скажем, летающий завод можно было легко перенести туда, где потребность в машинах была наиболее высока), одноместные универсальные КСА — космические строительные аппараты (кроме строительных работ, оператор КСА мог, скажем, заниматься добычей минералов или производить ремонт подвижного состава) и многое другое.

Однако, слишком многие граждане Корхала полагали (и, надо заметить, не без оснований), что при своем огромном вкладе в благосостояние Конфедерации они не заслуживают столь высоких налогов. То тут, то там стали вспыхивать бунты против сборщиков налогов. Посланные на Корхал магистраты, сопровождаемые войсками, не могли побороть сопротивление — подавленный в одном месте, бунт тут же вспыхивал в другом. Многие местные жители поддерживали повстанцев. Конфедерация была вынуждена ввести на территории всей планеты военное положение, но это лишь еще более возмутило население и отдельные стычки быстро разрослись в широкомасштабную гражданскую войну.

Восстание возглавил сенатор Ангус Менгск. Этот энергичный мужчина, относительно недавно отметивший свой юбилей, смог повести за собой народ Корхала, призвав его к открытой патриотической войне. Вскоре все аванпосты Конфедерации были захвачены бунтовщиками. Менгск провозгласил свободу и независимость Корхала, подав этим пример остальным колониям, недовольным режимом властей Тарсониса. Конфедераты поняли, что если немедленно не принять меры к подавлению мятежа, государство рухнет, снова съежившись до размеров одной планеты. И меры были приняты.

По всей планете было передано обращение магистрата, в котором объявлялось о полном выводе всех войск с территории Корхала. Это было правдой — ровно через сутки после обращения множество транспортных кораблей наводнило небо, и все войсковые подразделения действительно были выведены. Правительство Менгска праздновало победу. Пословица про бесплатный сыр оказалась забыта. И совершенно зря.

Давно, еще в XX веке, была разработана особая технология, позволяющая делать самолеты невидимыми для радиолокационных станций. Дальнейшее развитие этой технологии, предпринятое опытнейшими учеными Конфедерации, привело к появлению индивидуальных костюмов, позволяющих делать их обладателей невидимыми для человеческого глаза. Эти костюмы были, конечно, очень дороги — ненамного дешевле самолета — но люди, которым приходилось их использовать по долгу службы, стоили еще дороже. Мало кто знал о существовании особого подразделения пеших бойцов — они назывались "Призраками". Один призрак стоил взвода солдат обычной пехоты. Невидимый для глаза (пока хватает аккумуляторов), вооруженный картечным ружьем для дальнего и коротким мечом для ближнего боя, оснащенный всевозможными приборами (ночного видения, лазерного наведения и т.д.), призрак проходил длительное обучение, прежде чем начать службу в рядах вооруженных сил Конфедерации. Одного желания было мало, чтобы попасть в призраки — туда брали только потомков тех людей, гены которых мутировали во время Долгого Сна. Поэтому каждый призрак обладал некоторыми телепатическими способностями. Может быть, их было и не безгранично много, но они давали неоспоримое преимущество в бою. В подразделении призраков не было деления на звания — каждый призрак был уникальным специалистом. Они использовались в основном для решения диверсионных задач — подрыва зданий противника, ликвидации отдельных лиц и т.п.

В эйфории легкой победы никто на Корхале не озаботился проверкой всех улетающих пассажиров — пусть себе бегут конфедераты, как крысы с тонущего корабля. Поэтому никто не обратил внимания на троих молчаливых молодых людей с одинаковыми длинными и узкими чемоданчиками (что там, фаготы, телескопы или колбаса, и подавно никого не волновало — лишь бы на Корхал взрывчатку не везли, а увозят пусть что угодно), улетевших на Тарсонис ночным рейсом "эмигрантского лайнера". А наутро на балконе штаб-квартиры Менгска были обнаружены обезглавленные тела самого сенатора, его жены и юной дочери. Причем голову самого Ангуса Менгска найти так и не удалось, сколько ни искали.

Правительство Конфедерации надеялось таким образом запугать мятежников и на долгие годы отбить охоту у других особо рьяных слуг народа поднимать восстания. Однако, оно допустило одну ошибку, за которую суждено было дорого заплатить как Конфедерации, так и, увы, Корхалу. У Ангуса Менгска был сын — Арктурус Менгск. О нем как-то позабыли — ведь он сразу после окончания школы уехал с родной планеты и уже давно был выдающимся изыскателем Конфедерации, а также преуспевающим бизнесменом, сделавшим неплохие деньги, продавая компаниям Протектората Умойя лицензии на разработки полезных ископаемых свежеоткрытых планет. Арктуруса глубоко потрясла весть о гибели родной семьи и особенно юной Эллы, которая уж точно ни в чем не была виновата. До сих пор Менгск младший мало интересовался политикой в секторе. Его, пожалуй, беспокоила чересчур активная и рискованная политика отца, но он и подумать не мог, что Конфедерация, сколь бы трезвого мнения он ни был о ее методах, могла убить всю его семью лишь ради того, чтобы поставить точку в политическом споре. Теперь в лице Арктуруса Конфедерация обрела серьезного врага.

Арктурус Менгск бросил свою карьеру изыскателя и бизнесмена, собрал все деньги со своих счетов и временно исчез. Через некоторое время он объявился уже на Корхале, собрав очень сильную, хотя и весьма сомнительную по своему составу армию — в нее входили как повстанцы Корхала, так и различные пиратствующие группировки и просто люмпены, которые были не прочь срубить деньжат под крылом богатого мстителя. Войско Арктуруса трепало силы Конфедерации, абсолютно непредсказуемо перемещаясь по сектору Копрулу. Правительство Тарсониса едва успевало подсчитывать потери в живой силе, сооружениях, ресурсах и технике. Кроме того, разведка донесла о тайном союзе между организацией Менгска и Протекторатом Умойя.

В последней отчаянной попытке остановить мятеж руководство Конфедерации пошло на крайние меры. С Тарсониса по планете Корхал был нанесен залп тысячи ядерных ракет класса "Апокалипсис". В мгновение ока на планете выгорело все, что только могло гореть. Если бы существовала видеокамера, которая могла бы запечатлеть что-то при таких чудовищных температурах, зрители потом могли бы увидеть, как за доли секунд сгорают до скелета старики на лавочках, влюбленные пары в парках, матери с младенцами на руках, не успев даже понять, что произошло. Четыре миллиарда человек перестали существовать. Цветущая планета превратилась в оплавленный шар.

Известие об этой страшной трагедии застало Арктуруса на секретной базе, расположенной в пределах Протектората Умойя. Все, кто были с ним в этот скорбный час, поклялись, что отныне и до самой своей смерти они не перестанут мстить Конфедерации за ее беспощадные и антигуманные действия.

Отряд добровольцев Менгска — они назвали себя "Сыны Корхала" — был объявлен Конфедерацией сборищем самых опасных преступников и дезертиров во всем секторе. Дерзкие набеги Сынов Корхала на военные объекты, в ходе которых Конфедерация неизменно терпела поражение за поражением, освещались правительственными средствами массовой информации, как бандитские вылазки, а целью отряда Арктуруса СМИ называли разбой и терроризм в межпланетных масштабах. Никто не хотел предоставить помощь Сынам Корхала и всем, кто так или иначе был с ними связан — общественное мнение было сформировано достаточно умело. На него играло также и то, что под флагом Менгска часто действовали небольшие пиратские группировки, сваливая свои делишки таким образом на добровольцев Арктуруса. Однако, несмотря на огромное превосходство военной мощи Конфедерации и отсутствие поддержки у человеческого сообщества, Сыны Корхала наносили тирании Тарсониса укол за уколом, продолжая свое мщение и борьбу за освобождение сектора от прежнего деспотического режима.

Итак, через десять лет после окончания Войн Земных Гильдий Конфедерация превратилась в колосс на глиняных ногах, пытаясь одновременно удержать население угнетенных высокими налогами миров от мятежа и подавить действия Сынов Корхала. Военные заводы заработали на полную мощность. Академии готовили офицеров для отправки их в качестве магистратов на все недавно основанные изыскателями колонии. Эскадрильи "духов" — космических истребителей-штурмовиков, использующих ту же технологию невидимости, что и "призраки" — барражировали сектор, выискивая повстанцев Менгска. Никто и предположить не мог, что это — далеко не самое страшное, и вообще все только начинается.

Война началась

8 декабря 2499 года, 03:45 ВСК (время сектора Копрулу). Эскадрилья "духов". Ведущий корабль. Маршрут полета — патрулирование системы Сара. Цель полета — ординарное дежурство.

В тесной кабинке "духа", по наработанной годами схеме оглядывая десятки датчиков, сидел командир эскадрильи, капитан Джованни Мантойя. Шло ординарное дежурство — иными словами, обычный облет двух недавно основанных колоний системы Сара. Эскадрилья дежурила на внутренней сфере — была еще внешняя сфера, точно такие же облеты, но в два раза дальше от системы. Эскадрилья Хуго Лопеса, дежурившая на ней, должна была заметить корабли Менгска, если они вдруг появятся, вызвать подмогу с внутренней сферы, стянуть свои силы и дать бой. Предполагалось, что времени, которое может пройти с момента обнаружения противника до момента его подлета на дистанцию огня, вполне достаточно для сбора дюжины "духов" с внешней сферы к месту боя, а уж двенадцать космических истребителей играючи управятся с тремя-четырьмя машинами повстанцев (откуда у них больше).

По радиосвязи средней дальности шел обычный треп скучающих патрульных пилотов — о спорте, девочках, новостях "на большой земле" (так колонисты называли метрополию вместе с развитыми колониями). Джованни в полуха слушал переговоры, представляя по голосу каждого пилота — это помогало не сойти с ума от многочасового болтания в металлической коробке посреди пустоты.

— Чани, на кого ставишь в субботу? (Боб Бишоп, заядлый фанат всех возможных видов спорта, сам преуспевший разве что в баре)

— Меня зовут Рамачарака, между прочим. (Шри Рамачарака, потомок индусов, совершенно необидчивый, но любящий изобразить обратное)

— Брось, твое имя на трезвую голову не выговоришь! (Сидор Палеев, славянин, совершенно непонятно, каким образом умудряющийся оставаться трезвым после галлона пальмового вина — фраза была более колоритной, но идиомы Сидора пониманию капитана не поддавались)

— Боб, ты бы хоть уточнил, о чем говоришь — об американском футболе или о прыжках с шестом. (Фриц Борман, аккуратист до мозга костей, за пять месяцев службы в колониях две медали пилота и крест за боевые заслуги)

— О родео, конечно!

— На лошадях или на быках? (Пьер Мажино, или просто Пьери, самый молодой пилот эскадрильи, юноша с горящим взором, вспыхивающий от скромности как минимум три раза в час)

— На ринодонтах!

Общий взрыв хохота. Забавные существа, внешне похожие на носорогов, но гораздо медлительнее, были весьма добродушны и на родео могли выступать разве что в качестве барьеров. Капитан тоже не смог сдержать улыбки. Однако, новость, которую он долго откладывал, сообщить следовало. И момент был как нельзя более удачен — команда расслабилась, а расслабляться в патрулировании все же не следует. Точным касанием пульта он включил микрофон:

— Парни, а кто что-нибудь знает о Дюке?

— Командир, а кто о нем ничего не знает?

Опять взрыв хохота. Действительно, генерал Эдмонд Дюк, руководитель дивизии Альфа, отвечающий за государственную безопасность всей Конфедерации — это не та личность, о которой можно ничего не знать. Начав службу с самых нижних ступеней должностной лестницы, этот японец с европейским именем и европейской же фамилией (ЛОД в свое время весьма жестко контролировала языковые реформы в развитых азиатских странах) к сорока годам уже возглавил сильнейшее в Конфедерации воинское формирование, дивизию, обеспечивающую безопасность первых лиц государства, что бы ни случилось, способную подавить любой мятеж — ну, скажем, так считалось до появления Сынов Корхала.

— Так вот, ребята, Дюк летит на Сара.

Замешательство. Впрочем, недолгое.

— Капитан, когда он прилетает?

— Путь от Тарсониса неблизкий. Но через неделю крейсер Дюка будет виден на локаторах патруля.

Пауза. Затем нерешительный, чуть дрожащий голос — Пьери, конечно.

— Капитан, Вы уверены?..

— В чем?

— В сроках?

— А что, не хочется упустить такое замечательное событие?

— Да нет, сэр... Просто я вчера познакомился с очаровательной девушкой... И, кажется, влюбился. По уши.

— Это все прекрасно, мальчик, поздравляю тебя, но при чем тут Дюк?

— Просто, сэр, если Дюка будет видно не раньше, чем через неделю, то на моем локаторе враг.

Настала очередь Джованни удивиться. Впрочем, он тут же понял, в чем дело.

— Ты думаешь, ребята Лопеса не заметили бы корабль противника? Или дали бы бой и погибли, не оповестив о заварушке нас?

— Нет, сэр, я так не думаю, но...

— Наверняка метеорит, Пьер.

— Сэр, в этот "метеорит" половина нашей эскадрильи влезет!

— Думаешь, транспортный корабль? Что ж, сынок, если это действительно так, считай, что представление тебя к медали пилота уже на Тарсонисе.

— Разрешите приступить к определению параметров?

— Отставить. Я уже подлетаю к твоему квадрату. Сейчас сделаю сам. У молодого человека, увлеченного девушкой, в локаторе может не только транспорт появиться, но и Тарсонис целиком.

Капитан говорил добродушным, но покровительственным тоном. Юности свойственна романтика, жажда битвы с неуловимыми террористами, ну и все такое... Мантойя задал прицелу слежение за обьектом, вызвавшим огонек на его локаторе (собственно, огоньков было два, и ближний — корабль Пьери — в расчет он не принимал). Затем он покрутил верньеры определения массы, размеров, скорости и характера движения объекта. Впрочем, объектов было уже два. Нет, три. Через минуту он сказал в микрофон слегка изменившимся голосом.

— Пьер... похоже, медаль у тебя в кармане.

— Командир, какие-то проблемы? (Боб)

— Да нет... Эскадрилья, слушай приказ! Все ко мне! Сторонние переговоры отставить! Полная боевая готовность! "Разогреть" режим невидимости! Отчет Дюку идет немедленно. Ребята, только спокойно.

А на экране локатора вспыхивали все новые и новые огоньки.

8 декабря 2499 года, 03:50 ВСК. Флагманский крейсер "Норад". Пункт отправки — орбита планеты Тарсонис. Пункт назначения — система Сара. Цель полета — государственная тайна.

Эдмонд Дюк, немолодой уже японец, пару лет назад справивший свой 50-летний юбилей, сидел в рубке и предавался воспоминаниям. Вот уже двенадцать лет он командовал самыми лучшими войсками Конфедерации — дивизией Альфа. На этом посту он преданно служил своему правительству во времена Войн Гильдий (собственно, в разгар этих войн он и принял командование дивизией, вместе со званием генерала), на этом же посту он беспощадно боролся с мятежами, то и дело вспыхивавшими на территории покоренного Синдиката, и опять же на этом посту он борется теперь с людьми Арктуруса Менгска, Менгска-младшего. И вот теперь — новое задание. Совершенно секретное, равно как и совершенно отличное от всего, что приходилось выполнять до сих пор. Впрочем, не его дело — вникать во все тонкости. Этим пусть занимаются ученые, транспорт с которыми сопровождает его крейсер. Эскадра высадит их на последней остановке перед системой Сара — космической станции, известной как Институт Джекобса. Чем на этой станции занимаются — толком никто из военных не знал. Дюк — знал. Отчасти. Подробности старого вояки не касаются. Он делает свое дело, и делает его хорошо. Конечно, ему жаль, что земляне, которых и так мало в этих бесконечно далеких от родной Солнечной системы чужих космических просторах, истребляют друг друга. Но раз он ничего не может с этим поделать, он должен, по крайней мере, защитить тех, кто правы. Так он решил в молодости, так он считает и до сих пор. Долгие годы военной карьеры не дали ему завести семью, но он об этом и не жалел — хотя втайне он и мечтал, чтобы у него был сын. Возможно, поэтому ему так полюбился молодой Арчибальд Джексон — офицер, недавно с отличием закончивший академию и проходящий стажировку под началом генерала Дюка, был способным учеником (в свои 28 лет он уже имел все шансы получить пост маршала какой-нибудь из новых колоний), и, что особенно отличало его в глазах Эдмонда, относился к нему, как к строгому, но справедливому отцу. То, что у Джексона не было родителей, еще больше их сближало. Сейчас Арчи тренирует новобранцев в располагающемся неподалеку от системы Сара лагере — небольшой планетке Тутта.

Вспыхнул сигнальный огонек системы текстовых сообщений. Для того, чтобы нижестоящие офицеры не отвлекали вышестоящих без крайней надобности, но, в то же время, имели возможность сообщить нечто важное и срочное, испокон веков служит система субординации. На космических кораблях она нашла отражение в организации средств связи. Можно общаться по видеофону или по радиосвязи, но это требует активного участия обеих сторон в процессе разговора. Если вышестоящий офицер занят более важными делами, отвлекать его нельзя. Поэтому нижестоящие офицеры отсылают свои сообщения по системе дальней текстовой связи. Чтобы не тратить лишнее время на ее отправку, наиболее частые слова и обороты можно вводить нажатием одной клавиши. Впрочем, все это — излишние технические подробности, вряд ли интересующие читателя. В данном случае огонек сигнализировал, что пришло сообщение экстремальной важности. Дюк нажал кнопку приема и прочитал вспыхнувший на мониторе текст. Нахмурившись, он ткнул пару кнопок и вперился немигающими глазами в появившееся на экране видеофона лицо капитана Лопеса, командира дежурной эскадрильи, патрулировавшей внешнюю сферу охраны системы Сара.

Хуго Лопес, колонист испанского происхождения, недоуменно посмотрел на экран, но, увидев там генерала Дюка, быстро справился с удивлением и отрапортовал:

— Докладывает командир патрульной эскадрильи космических истребителей капитан Лопес. Провожу патрулирование внешней сферы системы Сара. За время дежурства происшествий не было.

— Вольно, капитан. Объясните мне, как патрульная эскадрилья может пропустить корабли врага?

— Это возможно, в случае, если небольшое количество кораблей малого тоннажа идет быстрой скоростью на режиме невидимости, а система импульсного сканирования временно разряжена.

— Отличные знания, капитан. А что Вы скажете о пропущенной эскадре пятидесяти кораблей большого тоннажа, идущей малой скоростью?

— Боевые крейсера мы бы, конечно, заметили, сэр, тем более, что режима невидимости у них не предусмотрено в связи со значительным энергопотре... Вы хотите сказать, что... Но этого не может...

— Может. Сейчас эскадрилья внутренней сферы готовится принять бой с эскадрой из пятидесяти крейсеров.

— Из пяти-десяти крейсеров? С пятью крейсерами они, быть может, и справятся, но с десятью — разрешите следовать к внутренней сфере с целью помощи принявшей бой эскадрилье?

— Не из пяти-десяти, а из пятидесяти! Через Вашу эскадрилью просочилось пятьдесят кораблей большого тоннажа. Вы понимаете, что за это расстреливают?

— Сэр... это же невозможно... мы бы заметили такое количество крейсеров...

— Только потому, что я и сам в это верю, Вы до сих пор не получили команды передать управление эскадрильей и следовать в шлюпке под трибунал. Вам предписывается немедленно лететь на внутреннюю сферу под командование капитана Мантойи. Будем надеяться, что большая часть этих кораблей — десантные транспортники. Если нет... Вы понимаете, что моя эскадра доберется до Вас не раньше, чем через неделю. Я рапортую на Тарсонис о случившемся, пусть они пришлют еще "духов". Но готовьтесь к самому страшному. Удачи, капитан!

8 декабря 2499 года, 04:05 ВСК. Объединенная эскадрилья патрулирования системы Сара. Цель полета — отражение потенциальной атаки противника.

На экранах локаторов можно было проследить захватывающую картину — огромная светящаяся клинообразная фигура, состоящая из медленно плывущих ровным строем точек, и сгущающееся перед носом клина облачко из пары дюжин точек более мелких, но и более быстрых. Встреча клина и облачка должна была состояться неотвратимо — это было очевидно. Эфир смолк. Лица пилотов напряженно вглядывались в экраны. Разве что Борман выглядел совершенно спокойно — но это было вызвано не недооценкой ситуации, а строгой внутренней дисциплиной.

Системы определения параметров уже показали, что с вероятностью 98% все корабли имеют одинаковый тип. Поскольку никто не отпустит полсотни транспортных кораблей без охраны, было очевидно, что на эскадрилью летят боевые корабли — пятьдесят крупнотоннажных боевых кораблей, один из которых шутя справится с двумя истребителями.

— Ребята, только спокойно! — повторил капитан эскадрильи Джованни Мантойя. — К нам идет подмога, так что продержимся, сколько сможем, а потом будет легче.

— Сэр, у меня предложение! — неугомонный Пьери.

— Слушаю тебя.

— Можно попробовать расколоть караван.

— Конкретно?

— В невидимом режиме нанести одновременно удар с разных сторон, они разбредутся, а мы их по очереди?

— Молодец, парень. Соображаешь. Эскадрилья, слушай мою команду!

Клин вражеских кораблей приближался. Они вошли в зону действия спутника визуального контроля.

— Караван в зоне визуального контроля. Приступаю к идентификации кораблей, — сообщил всем Мантойя, и неофициально прибавил: — ну что, ребята, сейчас мы этих красавчиков увидим.

Нужно ли говорить, что как ни очевиден был состав каравана, у каждого теплилась надежда, что это транспортные корабли с одним-двумя крейсерами охраны. Ведь тогда ситуация была бы кардинально иной — мало того, что шансы на победу были бы гигантскими, но еще можно было бы привести домой богатую добычу (в лучшем случае), или предотвратить угрозу десанта (если в транспортах боевые машины и пехота).

Щелкнул тумблер, и на экране появилось изображение каравана. Это не были боевые крейсера. Но транспортами эти машины тоже не были.

Огромные, больше даже боевого крейсера, золотистые пузатые сигары, окруженные слабым голубоватым сиянием, величаво плыли по направлению к планете Чау Сара, одной из двух колоний землян в патрулируемой системе.

8 декабря 2499 года, 04:10 ВСК. Базовый лагерь на малой планете Тутта. Офис Арчибальда Джексона. Цель — тренировка новобранцев и стажировка офицеров.

Капитан Джексон вскрыл пакет и ознакомился с заданием. Ничего особенного — обычная тренировка по развертке базы. Быстро пробежавшись по коридорам Центра Управления, он вышел на площадку, где его уже ожидали операторы четырех строительных машин (точнее, КСА — космических строительных аппаратов). Надо заметить, что КСА модели T-280 — это достаточно универсальный экипаж. С его помощью можно делать почти все, что угодно, от сборки зданий из готовых модулей до сбора полезных ископаемых и ремонта техники. Операторы — новички. Нет, они, конечно, хорошо обучены управлять КСА, но на полигоне, на Большой Земле. С реальными задачами они не сталкивались. Правда, один из операторов — мулат средних лет по имени Мганга, постоянно ковыряющийся в носу — уже только что успешно выполнил задание по постройке склада продовольствия. Арчибальд поправил фуражку и дал команду:

— По машинам!

Операторы споро заняли свои места в вертких аппаратах. Выглядели КСА намного аккуратнее предыдущих моделей — металлические машины чуть выше человеческого роста, слегка напоминающие обыкновенный скафандр с широко расставленными руками-манипуляторами и с шасси вместо ног. Капитан встал перед аппаратами и разразился речью:

— Вы все прибыли с "большой земли" для освоения новых просторов. Как вы наверняка знаете, наше правительство ведет обширную программу по расширению Конфедерации. На каждой пригодной для жизни планете мы оставляем небольшую группу людей, в надежде, что через много поколений они расселятся повсюду. Вы понимаете, что жизнь в таких колониях непроста, несмотря на то, что мы эпизодически присылаем новых людей и технику, и, тем не менее, вы здесь. Это значит, что романтика пионеров вам дороже материального уюта. Что и хорошо. Вы будете направлены на одну из новых колоний — планету Мар Сара. Предыдущая группа ушла на соседнюю планету Чау Сара. Что я могу рассказать о Мар Сара... Опасной живности практически нет, климат по всей планете жаркий, не считая небольших прохладных участков вблизи полюсов — это оттого, что радиус ее орбиты невелик. Планета покрыта джунглями и прериями, на ней много полезных ископаемых, которые вы сейчас и будете собирать. На "большой земле" вы вряд ли их видели, поэтому объясняю задачу. Вон та россыпь голубых кристаллов — очень ценный минерал космокварц. Отрезаете кусочек резаком, приносите к центру управления. Где находится склад — вы знаете. Приступайте!

— Вас понял, сэр! — отозвалось четыре голоса.

КСА разбрелись по месторождению минералов. Можно было приступать к следующему пункту задания. Джексон вернулся в центр управления и отдал команду:

— Когда накопите достаточно минералов для ввода в строй нового КСА — выпускайте, сажайте новичка и подпускайте к остальным, пускай они его вводят в курс дела. И так далее. Когда на складе будет постоянно лежать центнер кварца — дайте мне знать.

Центнер космокварца — это не так много, как может показаться. Но на то, чтобы построить склад продовольствия, такого количества хватит. По заданию нужно сдать под ключ три склада. Два уже стоят. Еще нужно собрать сотню баррелей веспена — он нужен для дальнейшей деятельности в колонии. А пока есть немного времени, нужно потренировать солдат — это в большинстве своем молодые ребята, жаждущие славы, но совершенно неопытные в ратном деле. Капитан направился к другому выходу из центра управления — там уже поджидал мобильный патруль — четыре группы по четыре пехотинца. Они охраняли центр управления (непонятно, правда, от чего), но по нажатию кнопки были вызваны на сборный пункт. Арчибальд дал трем группам задание прочесать ближайшие окрестности, одну оставил дежурить на линии, по которой бегали проворные КСА, и пошел пить кофе. В офисе его ждали.

— Телевидение, сэр! Будем снимать учения для просмотра в колониях Мар Сара. Для поднятия боевого духа, сэр! Если Вы не против, конечно!

— Магда, документы проверили? — спросил Джексон секретаря — простите, адъютанта — бритую наголо феминистку с колючими глазами и ярко-алыми губами.

— Так точно, сэр. Все чисто, — отозвалась Магда, не отрывая глаз от мониторов.

— Съемки разрешаю. Хотя, собственно, какие там учения... Обычная развертка базы. Магда! Закажите на завтрак мне цыпленка с лимоном по-китайски, остальным по их желанию. Впрочем, господа, настоятельно рекомендую именно цыпленка — здесь ничего более вкусного вы не найдете, это тренировочный лагерь.

Вы не пробовали цыпленка с лимоном по-китайски? Фирменный рецепт космических вояк. Режете запеченное куриное филе или грудку ломтиками, на порцию уходит около фунта. Поливаете темным соевым соусом, в который для густоты вмешан кукурузный крахмал — на столовую ложку соуса чайную ложку крахмала. Режете ломтиками лимон и красиво обкладываете. Получайте удовольствие. Да, чуть не забыл! Филе нужно резать всенепременно атомным резаком, а запекать в разряде гауссовой винтовки. Не знаете, где взять? Это как раз не проблема — два резака стоят на любой Т-280, а гауссову винтовку одолжите у первого встречного рядового пехотинца. Впрочем, шутка. Разрезать нежное мясо можно обычным ножом, а гауссова винтовка в применении к курятине мало чем отличается от обычной микроволновой печи. Однако, юный Арчи в свое время на это попался. Тем не менее, с тех пор это его любимое блюдо. А если кто-то Вам скажет, что это обычная печеная курятина с лимоном, полейте его порцию соевым соусом прямо из бутылочки со словами: "А теперь — по-китайски!"

Капитан уже допивал свой кофе, когда заверещал зуммер. Надев наушники, капитан услышал голос одного из патрульных:

— Сэр, могу ли я говорить с Вами откровенно?

— Да, конечно, Лемюэль, Вы же знаете, что я не чванлив.

— Признаться, сэр, мне кажется, что Вы нечетко отдаете команды. Например, Вы сейчас послали на прочесывание окрестностей три группы, но не сказали конкретно, вступать ли им в бой с обнаруженными боевыми единицами противника, или же продолжать движение, стараясь оставаться незамеченными.

— Лемюэль, Вы, кажется, с Тарсониса, и прилетели лишь недавно?

— Так точно, сэр!

— Так вот, Лемюэль, пока Вы летели, устав претерпел некоторые изменения. Я, как Вы, конечно, понимаете (губы Джексона посетила едва заметная саркастическая усмешка), отдаю себе отчет, чем отличается команда "прибыть в квадрат такой-то" от команды "пробиться к квадрату такому-то" (по-русски это были бы плохие команды — слишком похожи на слух — но не забудем, что английский язык давно победил, а слова "move" и "attack" спутать невозможно). Однако устав явно предписывает в случае, если имеет место указанная Вами неточность, двигаться, избегая боя, если местность не разведана либо известно, что она "чистая", и вступать в бой с первым же встреченным отрядом или отдельной единицей войск противника, если известно, что территория занята врагом. Вам все ясно?

— Так точно, сэр. Разрешите окончить связь?

— Разрешаю.

Одним глотком прикончив чашку, капитан немного поразмыслил над только что происшедшим диалогом. Обязанность командира — заботиться о воинском образовании подчиненных. Война, да еще в космосе — это ремесло, которое невозможно освоить в тиши учебных частей Конфедерации, да, впрочем, и на тренировочных базах. Необходимо пройти испытание огнем. Устав — это, конечно, не автомат и не бронежилет. Но он дает возможность солдату действовать, не раздумывая, в случаях, когда времени на раздумья просто нет. Командиру же он дает возможность ставить боевую задачу быстро и точно. То, что боец, приготовленный к отправке в колонии, не знает элементарных вещей — нехорошо. Но политика экспансии, проводимая Конфедерацией, не дает возможности создать небольшое, но хорошо обученное войско на каждой новой колонии. Пройдет время, колонисты расселятся, освоятся, и будет у них армия что надо. А пока... м-да...

— Сэр, неиспользуемый запас космокварца достиг ста двадцати килограммов, — сообщила Магда.

— Спасибо, Магда! — не по уставу ответил Арчибальд. Затем он перекинул тумблер вызова и по привычке чуть наклонился к микрофону:

— Мганга, вызывает капитан. Мганга, вызывает капитан.

— Капитан, Мганга на связи.

— Мганга, вызывает капитан. Приказ. Сдать собранные минералы в центр управления. Взять детали для постройки склада продовольствия. Строить склад продовольствия в ста двадцати метрах к северо-западо-западу от центра управления. О выполнении доложить. Приступайте!

— Вас понял, сэр!

Спустя минуту за окном проехал КСА, груженный деталями. Мганга приступил к постройке склада.

В офисе вновь воцарилась тишина, прерываемая только попискиванием электронной игрушки, имплантированной в лысый череп адъютанта. Устав этого не запрещал, а Магда, несмотря на свой феминизм, тщательно следовала молодежной моде (в дозволенных пределах, разумеется).

Издалека донесся стрекот гауссовых винтовок. "Этого еще не хватало!" — подумал Джексон. Только он протянул руку к пульту, как на нем загорелся тревожный красный огонек, сопровождаемый пронзительным звуком зуммера. Арчибальд на сей раз включил громкую связь.

— Что там у вас? Налет? — не дожидаясь рапорта, спросил он у сержанта Томского, старшего одной из посланных на прочесывание окрестностей четверок.

— Никак нет, сэр! Животные! Исключительно злобные твари!

— Животные? Здесь? На тренировочном полигоне?!

— Так точно, сэр! Квадрат четыре бис. Есть раненые!

— Кто ранен, какова степень тяжести?

— Рядовой Смит, прокушен скафандр в области правой лодыжки, вырван клок мяса из икры правой ноги, повреждено ахиллесово сухожилие. Рядовой Паулюс, легкая укушенная рана левой кисти, легкая укушенная рана левого предплечья. Обоим оказана первая помощь на месте, могут вести бой, но желательна госпитализация рядового Смита.

— Что за животные?

— Не могу опознать, сэр! Не местные, не земные, не тарсонианские и не сарианские.

— Сержант Томский, сержант Янсон, вызывает капитан. Приказ. Рядового Смита в сопровождении рядового Паулюса направить из группы Томского в группу Янсона для осуществления патрулирования линии доставки минералов. Рядового Мадиани и рядового Кавада направить из группы Янсона в группу Томского для осуществления боевых действий.

— Есть, сэр! Пошли, пошли, пошли, быстро!..

— Капитан, вызывает сержант Нерол! Нападение неопознанных диких животных! Нападение отбито, пострадавших нет! Квадрат девять си.

— Капитан, вызывает рядовой Мизандари! Наша группа уничтожена в квадрате три эй! Нападение неопознанных диких животных при подъеме группы по пандусу. Зажали, гады, и грызли всем скопом ближайшего. Остался я один, требуется медицинская помощь! Нападение отбито. Продвигаюсь в центр полигона.

— Сержанты всех групп, занятых разведкой территории, вызывает капитан! Собраться в центре полигона!

Отдав последний приказ, Джексон откинулся на спинку кресла командующего базой. Как бы он хотел быть сейчас со своими войсками, а не сидеть в безопасности за пультами! Но, хотя душа его и рвалась вести своих солдат, разумом Арчибальд понимал, что больше пользы он принесет именно здесь. И тут он вспомнил. Центр полигона — там стоят вышки метеоустановок, за ними очень легко спрятаться! Тут же он отдал новую команду:

— Сержанты всех разведгрупп, вызывает капитан! Отменить команду сбора в центре полигона! Атаковать центр полигона!!!

Только услышав рапорты сержантов о принятии приказа, Джексон позволил себе вздохнуть спокойнее. Спустя несколько секунд раздался звук зуммера. Арчибальд надел наушники и приготовился услышать неприятные новости, но это оказался всего лишь строитель:

— Капитан, это Мганга. Склад продовольствия построен. Жду дальнейших приказаний.

Джексон взглянул на мониторы, увидел, что запас материалов достаточен, и продолжил разговор:

— Мганга, к юго-востоку от центра управления расположен гейзер веспена. Вы видите его?

— Так точно, сэр!

— Берите необходимые материалы и приступайте к постройке очистного завода. По окончании запускайте завод и возите веспен на склад центра управления.

— Вас понял!

Совсем неподалеку послышалась перестрелка. Вскоре по громкой связи Арчибальд услышал:

— Капитан, вызывает сержант Нерол. Центр полигона атакован с целью уничтожения неизвестных агрессивных животных. Животные уничтожены.

— Нерол, вызывает капитан. Отлично сработано.

— Сержанты всех разведгрупп, вызывает капитан. После сбора прочесать полигон на предмет наличия неизвестных агрессивных животных. При обнаружении уничтожать. По возможности доставить экземпляр в центр управления для передачи специалистам. Конец приказа.

Капитан надеялся, что больше неприятностей не будет. Но на сердце у него было неспокойно.

8 декабря 2499 года, 04:15 ВСК. Объединенная эскадрилья патрулирования системы Сара. Цель полета — отражение атаки флота неизвестных существ.

Караван чужаков шел прежним курсом, не ускоряясь и не замедляясь. Полсотни огромных машин, в любую из которых можно было бы уместить половину эскадрильи "духов", а то и больше, были выстроены в форме клина. На некотором расстоянии от острия клина, окружив его со всех сторон, летело две дюжины "духов" — эскадрилья Мантойи, усиленная кораблями Лопеса. Согласно разработанному плану, следовало включить режим невидимости и ударить одновременно со всех сторон, отсекая голову клина от остального каравана. Командир уже собирался отдать приказ, но что-то, какая-то мысль ему мешала. Потом он понял — оставалась возможность, что эти корабли следуют с мирной целью. К тому же, это чужаки (слово "инопланетяне" уже давно не годилось — человечество не было привязано к одной-единственной планете), это первый контакт землян с представителями иного разума. Не хотелось бы начинать его с боевых действий. Однако, видимо, придется. В связи с тем, что чужаки не ответили на линкос (код, показывающий разумность передающих его существ и определяющий дальнейший способ общения), нужно атаковать караван хотя бы для того, чтобы дать понять — его присутствие здесь землянам нежелательно. Высшее командование дало добро. Вздохнув, Мантойя подал условный сигнал к началу атаки.

Двадцать четыре мощных лазерных пучка устремились по направлению к каравану словно бы ниоткуда. Корабли, на которые были нацелены удары "духов", даже не дрогнули — вся энергия, без остатка, растворилась в окружающем сигары сиянии. Повтор залпа. Никаких изменений. Караван следует прежним курсом. И еще залп. Кажется, есть некоторое изменение — некоторые корабли чуть притормозили и стали рыскать носами. Но затем они восстановили строй. Наконец, командир эскадрильи просигнализировал отбой и общий сбор. Было очевидно — выбранная тактика бессмысленна.

Вражеский клин продолжал свое движение, не выказывая никаких признаков обеспокоенности атакой землян. Медленно, но неуклонно загадочные корабли приближались к Чау Сара.

— Внимание, эскадрилья! — сказал Мантойя. — Меняем тактику. Очевидно, одиночный луч не причиняет врагу никакого ущерба. Будем стрелять все вместе по одному кораблю. Для определенности бьем в середину внешнего борта.

Некоторое время ушло на перестроение. Наконец, все "духи" собрались в небольшую группу возле одного из кораблей противника — не самого переднего, чтобы в случае успеха атаки расколоть караван. По сигналу командира пилоты синхронно утопили клавишу лазерного огня. Такого залпа — ну, может быть, двух-трех — хватило бы, чтобы уничтожить укрепленное здание. Корабль остался невредим. Тем не менее, результат залпа был заметен на глаз — окружающее сигару голубоватое сияние заметно побледнело, сам космический исполин почти остановился. Вражеский клин замедлил ход, задние корабли подлетели ближе к передним, и строй чужаков стал больше походить уже на облако.

— Проклятье! — в сердцах крикнул в эфир Лопес.

Причину крика спрашивать не потребовалось. Все пилоты увидели на экранах визуального наблюдения проявляющийся "дух". Разрядился аккумулятор, дающий энергию режиму невидимости. Корабли неизвестной цивилизации тут же утратили прежнюю величавость. Впрочем, нет — они-то как раз продолжали горделиво висеть в пространстве. Но свой удар они нанесли — откуда-то из задней части каждого из девяти ближайших к подстреленной сигаре неизвестных конфедератам кораблей с бешеной скоростью выскользнуло по восемь крошечных юрких аппаратов. Больше всего эти аппараты издалека напоминали бы театральные бинокли, но вблизи они оказались страшным оружием — две соединенные перемычкой пушки, окруженные все той же голубоватой защитной аурой, начали стрелять с почти невероятной скоростью. Они облепили "дух" Лопеса, как осы взрезанный арбуз. Товарищи по оружию попытались начать отстрел непрерывно перемещающихся вокруг своей жертвы истребителей чужой цивилизации, но тщетно — через несколько секунд крутящийся вокруг своего центра отстреливающийся "дух" вспыхнул взрывом. Если на Лопесе и была какая-то вина перед Конфедерацией, ему уже не стоять перед трибуналом.

— Доннерветтер! — непонятно выругался Борман и начал вести на вид беспорядочную, но на самом деле виртуозную стрельбу по истребителям противника. Теперь он не боялся зацепить своего. Два "бинокля" под напором лазерных лучей потеряли свою голубоватую ауру и мгновение спустя превратились в обломки. Остальные аппараты все с той же невообразимой скоростью кинулись к выпустившим их кораблям и скрылись внутри них.

— Борман, отставить преследование противника! — раздался в эфире резкий окрик Мантойи. Командир эскадрильи (теперь единственный для двух дюжин "духов") тут же добавил более мягким тоном:

— Фриц, у тебя вот-вот закончится невидимость. Ребята, отходим!

8 декабря 2499 года, 04:20 ВСК. Флагманский крейсер "Норад". Пункт отправки — орбита планеты Тарсонис. Пункт назначения — система Сара. Цель полета — государственная тайна.

Генерал Дюк только что получил отчет о проведенных в системе Сара боевых действиях. Никогда прежде он не испытывал такой тревоги за какую-либо колонию Конфедерации. Пока подойдут крейсера, такая армада носителей (он решил так назвать про себя пузатые корабли неизвестной цивилизации), не только уничтожит две дюжины "духов", но и сможет выкосить под корень население планет системы — ни на Чау, ни на Мар еще нет заводов по производству мобильной военной техники, способной уничтожить флот пришельцев. Максимум, на что способна промышленность этих колоний — постараться в кратчайшие сроки возвести как можно больше зенитных комплексов. Если бы враг высадил десант, с ним тоже можно было бы попробовать справиться — конечно, если превосходство иной цивилизации в наземной технике по сравнению с колонистами не столь значительно, как то, что Дюк только что видел. Но если они решат просто обстрелять людей четырьмя сотнями пронырливых истребителей, останется уповать только на зенитные комплексы. Генерал не добавил "и на Бога", как сделал бы его предшественник на посту командующего дивизией Альфа, семья которого сохранила свою веру, несмотря на террор Лиги на Земле и пренебрежительное безбожие Конфедерации в секторе Копрулу — он, происходивший из японцев, так и не научился совмещать в своем сердце Аматэрасу и Будду, как было принято в Японии полтысячи лет назад.

Прервав размышления Дюка, внезапно загорелся индикатор вызова на видеосвязь. Генерал подтвердил прием вызова и с изумлением воззрился на экран. Лицо, которое появилось на мониторе, не принадлежало ни одному из его прямых начальников. Более того, вообще человеку это лицо принадлежать не могло.

На генерала Дюка смотрел представитель иной, хоть и явно гуманоидной, цивилизации. Кожа лица была морщинистой, но морщины эти скорее подошли бы не старику, а ящерице. Большие синие глаза, лучащиеся мудростью, были будто бы густо подведены черной тушью, что придавало чужаку отдаленное сходство с пандой. На голове существа была странная кожаная, отороченная мехом шапочка. Чужак наклонил голову в одну сторону, затем в другую, словно приглядываясь к землянину, а затем неожиданно заговорил густым звучным голосом:

— Эн Таро Адун! Во славу и именем великого учителя нашего Адуна! Приветствую Вас, землянин Дюк!

— Кхм... Приветствую Вас! — генерал попытался побороть изумление и достойно ответить на вызов. — Прошу Вас назвать себя.

— Я — экзекутор Тассадар, полномочный представитель Конклава верховных жрецов Адуна. Вы, насколько мне известно — генерал Дюк, полномочный представитель Конфедерации, командующий военным подразделением, известным, как дивизия Альфа. Наши ранги в наших системах званий примерно равны. — При разговоре чужак эпизодически наклонял голову вбок и слегка кивал, точно подчеркивая наиболее важные фрагменты речи. — Вы можете задавать еще вопросы.

— Откуда вы знаете наш язык?

— Мы внимательно приглядываемся к вам, земляне, с самого вашего появления в этом участке Вселенной, следуя заветам великого учителя нашего Адуна, да славится его имя.

— "Мы" — это кто? Как вас называть?

— Мы — первые сотворенные. Учитывая правила употребления вами слов из древних языков, будет правильнее называть нас "Протосс". — Звук "с" на конце слова получился у Тассадара длинным и шипящим.

— Сотворенные кем? Богом?

— Сотворенные другими. Величайшими. Время дорого, и не следует углубляться в историю. Еще вопросы?

— Вы показали свою мощь. Чего Вы хотите?

— Прикажите нападающим на нас космическим кораблям прекратить атаки. Мы можем их уничтожить с легкостью, но это ненужная жертва.

— Вы лично наблюдаете за землянами с момента нашего прибытия?

— Да.

— Каков же Ваш возраст?

— В ваших единицах измерения времени, мне примерно триста пятьдесят шесть ваших лет. Точность плюс-минус полгода. Я понимаю, что вы живете намного меньше, но по нашим меркам я еще довольно молод. Думаю, для вас это соответствует менее, чем тридцати годам.

— Если я прикажу не атаковать Ваш караван?

— То мы не тронем Ваш флот. Заканчиваю связь. Прощайте, генерал.

8 декабря 2499 года, 04:20 ВСК. Базовый лагерь на малой планете Тутта. Офис Арчибальда Джексона. Цель — тренировка новобранцев и стажировка офицеров.

Расставив ноги и заложив руки за спину, Арчибальд задумчиво разглядывал кровавую мешанину дурно пахнущего мяса и хитиновых обломков. В пяти метрах дальше лежали три истерзанных трупа в лохмотьях, оставшихся от бронированных скафандров космической десантной пехоты. Капитан поднял голову и перевел взгляд на одиннадцать стоящих солдат. Вздохнув, Джексон снял фуражку и встал по стойке "смирно". Пехотинцы откинули шлемы и также вытянулись, отдавая последнюю честь павшим. Салюты в колониях считались непозволительной тратой боезапаса, поэтому ограничились минутой молчания. Затем капитан вернул фуражку на место, откашлялся, и сказал:

— Героическая смерть не может быть глупой. Но даже к солдату она может прийти слишком рано. Эти парни могли прожить долгую и счастливую жизнь. Могли погибнуть в неравном бою с повстанцами с Корхала или в результате их террористического акта. Но смерть подкралась тогда и туда, где ее никто не ждал. Тем не менее, будем помнить — от того, что наши соратники приняли смерть в учебном лагере, отстреливаясь от неизвестных... тварей (Арчибальд колебался, назвать их насекомыми или зверьми, но вырвалось именно такое слово), их подвиг нисколько не уменьшает свое значение. Они сполна выполнили свой долг перед Конфедерацией и братьями по оружию. Приступайте.

Последнее слово относилось к операторам двух стоявших неподалеку машин КСА. Аппараты подъехали к контейнеру, в котором лежали останки бойцов, легко подняли его и увезли. Джексон снова принялся изучать кровавое месиво из мяса и хитина. Новобранцы ждали. Через некоторое время Арчибальд спросил:

— Я так понял, это все, что осталось от тех животных?

— Это наиболее крупные куски, — ответил сержант Томский. Его группа первой подверглась атаке, он и отвечал за зачистку территории. — Остальное уже увезли КСА, там вообще один фарш.

— Почему не удалось получить хоть немного более целый экземпляр?

— Очень злобные твари. Лезут, несмотря на любые ранения. Даже если весь изранен, но хоть одна лапа цела — все равно ползет и вцепляется.

— На что хоть они похожи?

— Пожалуй, на собак... или на саранчу... трудно сказать, ничего похожего не встречалось. Пожалуй, если взять крокодила ростом с очень крупную собаку, покрыть хитином, сделать лапы, как у таракана — вот будет как-то так.

— Признаки разума?

— Навряд ли. Очень злобные и агрессивные. И жрут все, даже металл. Когти острые и твердые, как алмаз, зубы тоже. Очень мощные челюстные мышцы.

— Что ж, благодарю вас. Всем солдатам отдыхать.

Распустив строй, Джексон вызвал КСА, приказав им перенести то, что осталось от неизвестных животных, в морозильную камеру до отправки грузового фрегата в ближайший исследовательский центр. Затем он вернулся в офис и отправил подробный рапорт о случившемся. Бригада телевизионщиков потирала руки — похоже, им досталась настоящая сенсация. Капитан пообещал, что журналистам будет предоставлено жилье до тех пор, пока не огласят свой вердикт ученые.

8 декабря 2499 года, 04:25 ВСК. Объединенная эскадрилья патрулирования системы Сара. Цель полета — отражение потенциальной атаки Протосс.

Капитан Мантойя смотрел на экран видеосвязи.

— Вы можете отключить невидимость. Протосс пообещали на вас не нападать, — сказал генерал Дюк.

— Сэр, но они...

— Летят прямо на Чау Сара, я знаю.

— Прикажете пропустить?

— А вы сможете их сдержать? — генерал невесело улыбнулся. — Конечно, пропустить.

— Вас понял, сэр, — уныло ответил Джованни. — Продолжать облет системы Сара?

— Облет пусть продолжает эскадрилья Ло... Хм... Да... Эскадрилья внешнего патрулирования переходит под командование капитана Бормана — да, да, лейтенант Борман получает звание капитана и будет вести внешнюю эскадрилью.

— А внутренняя?

— Будете лететь почетным эскортом протосс. Только не притирайтесь слишком близко.

— Вы считаете, что они...

— Вот именно, капитан. Они пообещали не трогать флот, но мы не знаем по меньшей мере двух вещей — насколько можно верить их обещаниям и почему они так целеустремленно движутся к Чау.

8 декабря 2499 года, 05:40 ВСК. Офис маршала колонии Чау Сара.

Мэтью Аткинс получил пост маршала, как только колония была основана. Этот сорокалетний мужчина с намечающимся брюшком и круглым добродушным лицом только казался мягким — в колонии благодаря ему царила жесткая дисциплина. Чиновники даже не помышляли об использовании своего положения в личных целях — сформированные Аткинсом народные дружины безопасности колонии, несговорчивые ребята с повязками "НДБК" на рукавах, имели право по жалобам населения производить суд на месте. После того, как первый взяточник исполнил на центральной площади жигу, будучи подвешен за шею, других охотников повторить его проступок не нашлось. Тем не менее — а может быть, именно благодаря этому — маршала в народе любили и знали, что он всегда стоит на страже интересов простых пионеров космоса.

Сейчас Аткинс сидел в кресле, закинув ноги на стол, и изучал приказ метрополии. Перечитав его в третий раз, он решительно произнес:

— Бред!

Но приказ есть приказ — маршал сам неукоснительно подчинялся поступающим директивам и требовал того же от подчиненных. Он нажал клавишу селектора и обратился к секретарше:

— Люсиль, вызовите ко мне шефа НДБК, директора телевидения, министра транспорта и дорог, министра обороны, быстро. Да, и на сегодня Вы мне больше не нужны.

На Чау Сара сутки очень удачно совпадают с физиологическим ритмом человека, что очень удобно — рабочий день заканчивается всегда в одно и то же время в единицах ВСК. А сегодня Люсиль выключила свой компьютер даже на двадцать минут раньше положенного. Впрочем, домой она не собиралась. С завтрашнего дня она в отпуске и билет у нее лежит в сумочке.

8 декабря 2499 года, 10:25 ВСК. Эскадрилья внутреннего патрулирования системы Сара. Зона безопасности планеты Чау Сара. Цель полета — сопровождение флотилии протосс.

Капитан Мантойя держал совет с генералом Эдмундом Дюком:

— Сэр, они подлетают. Что будем делать?

— Боевые крейсера летят к вам со всей возможной скоростью. На планете активированы все комплексы противокосмической обороны. Согласно расчетам, имеющейся сети должно хватить по крайней мере для сдерживания их сил. Тамошний маршал хорошо поработал. Что еще?

— Похоже, часть кораблей летит в обход, а часть замедляет ход. Подозреваю, они хотят занять стационарные орбиты вокруг всей планеты.

— Цель?

— Думаю, блокада колонии.

— Нет смысла.

— Думаете, удар?

— Как в случае с Корхалом? Не исключено. Пока держитесь на расстоянии, чтобы не спровоцировать гостей, но если они начнут боевые действия, попробуйте сделать, что возможно. Надеюсь, аккумуляторы генераторов невидимости у всех успели зарядиться?

8 декабря 2499 года, 10:50 ВСК. Колония Чау Сара. Столица. Центральная площадь.

Через толпу встревоженных колонистов не могла бы пробиться ни одна машина, даже если бы движение транспорта было разрешено. Большинство людей испуганно глядели в небо, где из светящегося сгустка, еще вчера не существовавшего, разбегались в стороны десятки звезд. Даже если бы не было молчаливых дружинников, провожающих людей в убежища, даже если бы обращение маршала не передавалось по всем средствам массовой информации каждые пять минут, все равно никто бы не поверил, что это заурядный метеорный поток. Впрочем, в то, что это корабли иной цивилизации, тоже верили далеко не все. Слишком многие помнили еще войны Гильдий и трагедию Корхала. И уж тем более никто не верил, что тревога еще вполне может оказаться и ложной. Впрочем, судя по тону, и сам маршал упоминал о такой возможности с изрядным скепсисом.