Еще о пинболе

Автор: Гершман Антон Лейбович (Городской Крысак)

Сегодня у меня особый день. Точнее, особой будет ночь. Никто из тех, с кем я встречаюсь изо дня в день — родных, знакомых, коллег — об этом не знает, но это так. На мне большая ответственность. Сегодня — моя очередь играть.

Конец рабочего дня. День рождения Толика. Как предписывает внутрикорпоративная традиция, все выпивают по бутылке пива за его здоровье. Придется извиниться — сегодня я не пью.

Теснота московского метро. Час пик. Усталые клерки, бухгалтеры, программисты торопятся домой. Головы не повернуть. Сзади голос:

— Выходите?

— Выпущу.

Поезд останавливается, открываются двери. Выхожу вместе с потоком. Подождав, пока выйдут все, кому нужно, захожу обратно с толпой новых пассажиров. Еду дальше. Ничто не должно меня сегодня раздражать. Сегодня — ночь моей игры. Моя очередь играть.

Ну вот и все, на следующей станции выходить.

— Выходите?

— Да.

Торможение. Двери начинают открываться. И в спину мне, неожиданно:

— Долгой Игры, брат!

* * *

Многие догадываются, что мы есть. Слухами земля полнится. Но редко кто общался хоть с кем-то из нас всерьез. И уж совсем странные сплетни ходят о том, чем мы занимаемся. Зачем нужна Игра. И не только зачем Игра нужна нам. Гораздо важнее то, зачем она нужна им. Этого не знает почти никто. Кроме нас.

* * *

Смотрю на жену и сына. Они спят. Мне этой ночью спать не придется. Сегодня я играю.

Тихо гудит компьютер. Опытные игроки, наверное, умеют обходиться и без него. Я — нет. Пока нет.

Провожу по столу мышкой. Компьютер оживает. Загорается монитор, появляется знакомый экран: "Fast user switching". Щелкаю свою картинку, ввожу пароль. Несколько секунд — и можно приступать.

На рабочем столе — пиктограмма. Как сейчас модно говорить, "иконка" — но я эту моду, признаться, не поддерживаю. Запускаю Игру.

Зачем так почетно, с большой буквы, именовать обычный пинбол? Пинбол, возможно, обычный. Необычно лишь его применение.

* * *

Игра началась. С легким жужжанием выкатился шарик. Искренне желаю ему удачи. Пусть он продержится так долго, как только сможет. Моя цель — помочь ему, насколько это будет в моих силах. Без меня ему и минуты не протянуть.

Противника я пока не вижу. Но он есть, он всегда есть. И если он пойдет на разговор, то отвлекаться от судьбы того, кто служит шариком, я не имею права.

Нажимаю клавишу "пробел", на экране видно, как оттягивается пусковая пружина. Отпускаю клавишу — и с характерным звуком шарик вбрасывается в игровое поле.

Щелк! Шарик едва не выкатился за пределы поля, но я отбросил его левым рычажком. Названий большинства игровых элементов я себе даже не представляю. Но в данном случае это не принципиально. Важно лишь то, что шарик продолжил свой путь по игровому пространству.

Щелк! Щелк! "Черная дыра", на пару секунд проглотив шарик, с силой швырнула его вниз, к смерти. Легкое движение пальца — и шарик снова в игре.

Кто он — "космический кадет", безликий шарик на абстрактном игровом поле? Я не знаю. Но вся его жизнь — здесь, передо мной, начиная с завтрашнего пробуждения — момента, когда пусковая пружина отправила его в Игру — и до самой смерти в нижней ловушке.

Лишь краем сознания я вижу происходящее на экране. Я почти не здесь. Легкие движения пальцев, приводящих в движение пару рычажков, происходят почти незаметно для глаза — и почти рефлекторно.

Щелк! И отбитый очередным буфером шарик летит точно в центр нижней линии поля. На равном удалении от обоих рычажков. Я еще пытаюсь выставить их максимально близко друг к другу, пытаюсь тряхнуть поле — все напрасно. Шарик вышел из Игры. Прости меня, незнакомец.

* * *

Идет второй час — и уже пятый шарик в Игре.

— Доброй ночи, Игрок!

Это мой противник. Пусть я не вижу его глазами, но голос его слышен мне почти наяву. Негромкий, вкрадчивый, даже довольно приятного тембра. И саркастическая усмешка, явственно различимая буквально в любой фразе.

— Почему не отвечаешь? Ты, видимо, занят? А чем?

Будто он сам не знает.

— Гробишь свое здоровье на тупые компьютерные игры? Чего ради?

Конечно, для всех, кроме Игроков, игра в пинбол — просто игра. И лишь с нами она становится Игрой.

— А ведь утром — на работу. Ох и рано вставать...

Череда щелчков — шарик удачно попал в треугольник буферов, и те отсылают его один другому. На кого-то через несколько лет посыплются кризисы, но каждый из них будет продвигать его к конечной цели. Шесть ударов, семь, восемь! Миссия пройдена. Что это будет? Карьерный рост? Женитьба? Рождение ребенка? Я не знаю. Я знаю лишь, что те испытания, которые символизировались ударами буферов, он пройдет и будет за это вознагражден сторицей.

— Повезло кому-то, да, Игрок? И не без твоей помощи?

Льстец. Мой противник — чудовищный льстец. Не поддаваться на удочку. Не быть вороной, из клюва которой некогда выпал ломоть сыра.

— Приятно держать в руках чью-то судьбу?

Какой вздор. Если я веду машину, я ежесекундно рискую сбить человека, но держу ли я в руках его судьбу? Сейчас я — такой же элемент случайности на его пути, как и сигнал светофора, весенняя задумчивость, вывернувший из-за угла автомобиль, скользкая дорога. Единственное отличие — что я обладаю разумом и искренне стремлюсь продлить человеку жизнь.

— Стоит ли Игра свеч? Мы ведь знаем, чем все закончится, правда, Игрок?

Знаем. Рано или поздно и этот шарик уйдет с поля. Кого-то врачи не сумеют вовремя откачать. Но не лучше ли поздно, чем рано?

— А тебе не страшно, когда упускаешь шарик? За его судьбу — не страшно?

Не отвлекаться.

— Смотри-ка! Вот такие моменты я люблю — а ты?

Шарик балансирует на углу странной конструкции. Клиническая смерть. Справа — катапульта, шанс вернуться в Игру. Слева — выход за линию ниже уровня рычага, где я бессилен.

— Как ты думаешь, Игрок, кто бы это мог быть? А? Наверное, совершенно незнакомый тебе человек, не правда ли?

Шарик все еще не движется.

— А может быть, это твой лучший друг? Есть у тебя друзья, Игрок?

Стоит нажать клавишу — и я тряхну игровое поле. Шарик свалится. Только куда?

— Помочь не хочешь? Это ведь может быть и твоя жена, а? Или ребенок? Хе-хе-хе...

А ведь противник наслаждается моей нерешительностью. Толкнуть поле — и повода к этому смеху уже не будет. Но куда пойдет шарик? Если влево — это не то же самое, как если бы шарик на полной скорости проскочил вниз вне зоны досягаемости рычажков. Это уже будет настоящим убийством по неосторожности. Пусть даже вне Игры об этом никому никогда известно и не будет.

— А может быть, это твой враг? Столкни его в пропасть — и никто не узнает. Я не скажу!

Затаив дыхание, наблюдаю, как покачивается шарик. Покачивается — и падает. Вправо! Что ж... Кому-то суждено выйти из больницы на своих ногах.

* * *

На сегодня последний шарик. Я уже забыл, что это может быть так изнурительно. Кажется, не осталось ничего в мире — ни травы, ни деревьев за окном — только Игра.

Миссия за миссией, повышение уровня, очередная миссия...

Рассвет! И шарик, уставший, наверное, не меньше меня, вдруг выстреливается очередным устройством в недосягаемую для рычажков область. Кто-то умрет в зените славы, в возрасте далеко за сотню прожитых на пределе лет. Не самая плохая судьба.

Звенит будильник. Сейчас проснутся мои самые любимые.

* * *

После бессонной ночи — напряженный рабочий день. Потом — в магазин, нужно купить домой сахар и молоко. В магазине — группа молодых людей с характерными толстыми шеями. Гормоны играют, ребята хотят порезвиться. Вроде бы, не так уж и громко говорят — но не отрывают глаз от меня и стараются, чтоб я их слышал. Провоцируют "праведное возмущение". Моя внешность а-ля Гордон Фримен в народе четко ассоциируется с обликом Игрока.

— Смотри-ка!

— Ого, бородка, очки. Ни дать, ни взять — Игрок!

— Слушай, а правда, что Игроки всем миром правят?

— Ну да, ты что, не знаешь? Всемирный заговор!

— О, слышали, я анекдот новый про Игроков знаю!

— Ну-ка, давай!

— Короче, училка в школе спрашивает: "Петя, ты кем хочешь быть?" Петя говорит: "Я хочу, чтоб люди меньше болели, чтоб были здоровыми и счастливыми, я буду врачом!" Училка, значит: "Хорошо, Петя. А ты, Сережа?" Сережа ей: "А я хочу, чтоб наша страна никогда не унижалась перед другими, чтоб наши автомобили были лучшими в мире, я буду инженером!" Училка ему: "Да, молодец! А ты, Вовочка?"

— Ну?

— А Вовочка, значит: "А я хочу ничего не делать, целыми днями играть на компьютере, строить из себя умника и зашибать кучу бабла, и поэтому я стану Игроком!"

Нарочито вызывающий смех. Откровенно разглядывают меня, оценивают реакцию. Я на них не в обиде. Кто знает — может быть, рассказчик этого анекдота — это тот шарик, по невнимательности и усталости упущенный мной на второй минуте жизни, может быть, его череп расколется под ударом кирпича уже послезавтра? Кто знает... Перед лицом смерти какие могут быть обиды?

* * *

Метро. Час пик. Головы не повернуть. Передо мной — юноша, почти мальчик. Что-то неуловимо выделяет его из всех. То ли какая-то целеустремленность во взоре, то ли столь редкая в наши дни неотмирность... Как белый голубь в стае ворон. Я его раньше никогда не видел, и, возможно, больше никогда не увижу. Но я знаю, что нужно сейчас сделать.

Поезд остановился. Открываются двери. Юноша собирается выйти, и в тот последний момент, когда мы еще рядом, но он уже не сможет сделать шаг назад, я говорю ему вслед:

— Долгой Игры, брат!

Он услышал.