По эту сторону смерти

Автор: Кэт Вязовская (Екатерина Степанидина)

***

Планета Столица.

«Скиталец» возвращался в Столицу целым и невредимым, везя на борту в полном составе и экипаж, и посланников Галактического Союза. По нынешним смутным временам это было просто здорово: после падения Империи Галактика погрузилась в хаос, а организованная на руинах новая власть всячески старалась не допустить войн при дележе имперской собственности. Работать пилотом отряда «Столица» было, мягко говоря, неинтересно: пока посланники занимались разрядкой напряжённой обстановки на очередной планете, я и второй пилот скучали взаперти в звездолёте, дабы случайно не попасть под выстрел. Сейчас уставшие послы отсыпались в каюте, и будить их было жалко, хоть и приближался момент приземления.

— Капитан Вязовская, звездолёт «Скиталец», — доложила я диспетчеру и отослала положенные коды допуска. — Прошу разрешения на посадку.

— Посадку разрешаю, стоянка девятьсот двадцать четыре, — отозвался возникший на экране видеофона дежурный. — Капитан, после приземления зайдите в диспетчерскую для получения нового задания. Второй пилот Гхаки Чу свободен.

Я внутренне сжалась. Это ещё что за новости?!

Посадив звездолёт, я помчалась по сверкающим коридорам цитадели Столицы. Раньше, — недавно! — здесь было самое сердце Империи, казалось, ничто не могло противостоять её мощи, а теперь я, недавний повстанец, шагаю под этими сводами, как у себя дома…

— Капитан Вязовская, ваш звездолёт повезёт экспедицию особого назначения. Вы поступаете под командование Линна даль Соль.

Диспетчер, совсем юный гуманоид, явно завидует: ещё бы, для всего мира Линн — существо почти сверхъестественное, он лично отправил Императора отчитываться перед Создателем за свои преступления! Хотя мне до сих пор трудно поверить, что этот симпатичный невысокий блондин с яркими синими глазами может быть грозным.

Линн чем-то сильно встревожен. Мы возвращаемся на стоянку, — вылет немедленно. Ничего хорошего.

— Линн, а кто будет вторым пилотом?

— Я.

— Издеваешься? Если ты сядешь в пилотское кресло, я останусь без работы!

Он улыбнулся, — глаза повеселели. Вот так-то лучше.

— Кэт, ты нужна не как пилот. Понадобится твоё иное зрение, необычное даже для нас, умение слышать чужие чувства… и Создатель знает, что ещё.

Я очень глубоко вздохнула. Значит, дело связано с Силой. Что весьма и весьма паршиво, поскольку подобные вещи обычно приносят Галактике различного масштаба неприятности. Одно правление Императора чего стоит... Интересно, зачем Линну понадобилась я? Он ведь хиннерваль, что в переводе с древнегалактического означает «владеющий Силой», — на отсталых планетах таких, как он, зовут магами. Правда, после правления Императора таких личностей в Галактике осталось — по пальцам пересчитать, точнее, всего два человека. Может, Линн потому и решил подключить меня, что двоих для предстоящего дела слишком мало? Бр-р…

Я села в кресло первого пилота — и вздрогнула от прикосновения к своему плечу. Только что ведь в рубке никого не было! Есть лишь один человек, который любит таким вот образом производить впечатление на окружающих, чтоб ему…

— Лорд Эльснер, мы ведь уже выяснили, что я не могу заметить ваше приближение!

— А ты и не пытаешься, хотя тебе это вполне по силам.

— Вы всё надеетесь, что я соглашусь обучаться искусству хиннервалей? Я ведь уже говорила…

— Курс на Артос.

Я послушно задала координаты. Что же стряслось такое, что лорда Эльснера даль Соль включили в экспедицию особого назначения?! Он был главнокомандующим имперским флотом, за деяния на этом посту добрая половина Галактики растерзала бы его, если б не считала погибшим в последней битве повстанцев с имперским флотом. Спасибо личному врачу лорда Эльснера: спасая ему жизнь, Раина пересадила его мозг в другое тело, поэтому можно не опасаться, что кто-нибудь узнает легендарного Милорда и учинит над ним самосуд...

Корабль легко оторвался от земли, пронзил атмосферу и вышел в космос. Миг — и звёзды на обзорных экранах смазались в ослепительные лучи: звездолёт вошёл в гиперпространство.

— Итак? — спросила я.

— Артос — промежуточный пункт, — начал Линн. — Заберём оборудование, Тана Севийяра и полетим на Тайшеле.

— Замечательно. Что за оборудование, кто такой Севийяр и что случилось на Тайшеле?

— Экспериментальные приборы для обнаружения проявлений Силы. Тан — мой давний друг, мы росли вместе, потом он улетел на Артос и поступил в Академию. Сейчас работает там.

— Единственный учёный, согласившийся на предложение Линна, — добавил Милорд. — Видимо, надеется сделать на Тайшеле научные открытия и подняться по иерархической лестнице Академии.

— Какая разница, почему он согласился, — сказал недовольный Линн. — Ты всегда подозреваешь у людей меркантильные интересы?

— Обычно это самая веская причина для тех или иных действий. Ты видишь что-то плохое в здоровом карьеризме?

— Выходит, дело опасное, — поспешила перебить я.

— Суди сама, — отозвался Милорд. — На Тайшеле в один прекрасный момент все приборы на короткое время сошли с ума, людей объяла беспричинная паника. Когда это прошло, оказалось, что салихана планеты Тайшеле превратилась в твёрдое вещество.

— Но ведь это невозможно!

— Те, кто разбирается в химии, говорят то же самое. Отсюда и версия, что произошло это по причинам, связанным с Силой.

— А люди? — тревожно спросила я.

— Все живы, — успокоил Линн. — Теперь ты знаешь столько же, сколько и мы.

Часть 1

1.

Линн отлично организовал экспедицию, и погрузка оборудования заняла на удивление мало времени. Когда к нам присоединился Тан Севийяр, оказалось, что на «Скитальце» довольно низкие потолки: это был весьма долговязый молодой человек, то и дело озарявший помещение широкой улыбкой. Личность Милорда не вызвала у него ни малейшего интереса, и мне стало очень любопытно: ему действительно безразлично, кто рядом с ним, или же оба хиннерваля держат Севийяра под контролем?

По дороге я решила просмотреть материалы о Тайшеле. Оказалось, эта планета обозначалась на всех звёздных картах, включая самые древние, вся она была покрыта океаном, а от суши остался только архипелаг Исчезающих островов, — материки давно уже один за другим ушли под воду. Аборигены, люди, находились на очень примитивном уровне развития, в их мифологии говорилось, что на Тайшеле боги когда-то создавали людей, часть которых позже улетела к звёздам, спасаясь с гибнущей суши. Я припомнила, что галактические Легенды дают такую же версию расселения людей по планетам Галактики, но прародина называлась древним словом, которое переводилось как «Земля». Боги же именовались «руниа», к тому же народу принадлежал и ныне покойный Император… При мысли об этом субъекте мне стало холодно, как зимой. Я встряхнулась и перешла в рубку, — приближался момент выхода из гиперпространства.

Когда мы вошли в атмосферу, открылся широчайший — от горизонта до горизонта — простор океана. Ярко-синей воды было так ослепительно много, что все человеческие сооружения казались безнадёжно маленькими, — в особенности, наш звездолёт. Космопорт находился на самой большой из платформ, сюда с бесчисленных шахт и скважин обычно свозилась флайерами добытая руда и салихана, которые транспортные звездолёты развозили на перерабатывающие заводы. Сейчас же здесь всё замерло: недавнее загадочное происшествие парализовало жизнь Тайшеле.

Я сбросила скорость, звездолёт начал снижаться над платформой-космопортом. Внезапно странное, страшно знакомое ощущение пронзило меня: на планете существовало нечто, концентрирующее в себе Силу. Ощущение было таким мощным, что закружилась голова.

— Кэт, ты что-нибудь чувствуешь? — обернулся ко мне Линн.

— Да, — не сразу ответила я. — На что-то похоже, но…

Милорд с интересом наблюдал за нами, словно знал ответ на загадку и ждал, когда мы наконец додумаемся сами. Севийяр замер.

— Так на что похоже? — спросил лорд Эльснер.

— На Переход.

— Да, верно, — кивнул Милорд. Похоже, на разгадывание загадки я потратила не так много времени, как он ожидал.

— Вы уверены? — заволновался Севийяр. — А можно убедиться, действительно ли это Переход или какая-то другая аномалия?

— Можно, — сказал лорд Эльснер. — Добраться до него и попробовать пройти.

— Куда? — с ужасом спросила я.

— На ту сторону, — разъяснил Милорд. — Если это получится, и если там найдётся остров Бессмертных, значит, мы на прародине людей.

Севийяр тихо охнул, Линн покачал головой.

«Скиталец» благополучно сел, на экране видеофона возник директор тайшельского филиала «Оле и компании», разрабатывавшей местные недра, и предоставил планету в полное наше распоряжение. Пока они с Линном обменивались любезностями, директор успел пожаловаться на колоссальные убытки концерна из-за остановки всей деятельности. На Линна бедняга смотрел с надеждой и верой в чудо. Мы погрузили оборудование в огромный грузовой флайер и двинулись по указанию Милорда на ближайшую к Переходу платформу.

Я развернула машину, — и космопорт в одно мгновение остался позади: мы понеслись над океаном. Где-то вдали, у горизонта, возникла гроза, серо-синие тучи то и дело озарялись сполохами молний. Внезапно я ясно почувствовала, как растеряны и напуганы все люди, находящиеся сейчас на Тайшеле, что аборигены Исчезающих островов только что пережили погружение в море ещё одного острова и в страхе ждут, какой же станет следующим… Судя по карте, и архипелаг, и платформы «Оле» были очень далеко, а с такого расстояния чужие чувства до меня никогда ещё не долетали. Мне стало страшно.

— Тут нечему удивляться, — неожиданно сказал Милорд. — Здесь значительная концентрация Силы, а Переход ещё усиливает это. Сейчас и Линн, и я гораздо могущественнее, чем, например, на Артосе или в Столице.

— Подслушиваешь? — возмутился Линн, опередив меня. — Мы же договаривались…

— Это для пользы дела, — пояснил лорд Эльснер. — У девочки бывают интересные идеи, действовать надо оперативно, поэтому не стоит постоянно теребить её вопросами. Советую тебе тоже подключиться, на всякий случай.

Линн попытался что-то возразить, но сильный порыв ветра хлестнул по флайеру, и сразу стало не до перепалок: надвигалась буря. При виде стремительно приближающейся жуткой сине-чёрной тучи мы все притихли. Защита флайера была способна выдержать вещи и похуже прямого попадания молнии, но на Тайшеле властвовала Сила, и следовало вести себя осторожно… На душе стало поспокойнее только в тот момент, когда машина совершила посадку, и над ней сомкнулись створки крыши посадочной площадки. Едва мы сели, гроза накрыла платформу.

От посадочной площадки к рабочим помещениям вела крытая галерея, окна которой сейчас заливал дождь. Снаружи стояла тьма, время от времени рассекаемая молниями, но в свете ли, или без него, — я видела Переход. Довольно далеко и всё же пугающе близко стояли две странные нематериальные колонны, чьи вершины рассеивались где-то в вышине, — как два мощных луча от прожекторов, которых никто никогда не видел. Выходит, за Переходом могут жить руниа, действия которых каким-то образом привели к затвердению салиханы? И что будет, если придётся встретиться с целым сонмом тех, кого все гуманоидные народы Галактики именуют богами?.. Кроме того, получается, когда-то на Тайшеле жил и руниа Скарвин, — Прародитель Зла из тех же Легенд? И где конкретно находится эта загадочная Бездна, в которую его сослали? А вдруг виной случившемуся на Тайшеле то, что Скарвин освободился?!

— Сейчас Севийяр будет проводить проверки радиационного фона и так далее, — Милорд возник за моей спиной по обыкновению внезапно, и я вздрогнула. — Может, это что-нибудь и даст, хотя я сильно сомневаюсь. Но как только буря стихнет, мы отправимся к Переходу сами. Сейчас нам с Линном уже ясно, что разгадка на той стороне.

— Послушайте, а почему нет данных о том, что кто-то пересекал Переход? Его ведь нормальным людям не видно, из океана ничего не торчит. Можно ведь случайно залететь на флайере и оказаться на той стороне?

— Согласно Легендам, Переход пропускает только существ, в значительной степени одарённых Силой. И то, как я думаю, надо ещё приложить усилия для прохождения.

— А как насчёт возвращения обратно?

Милорд коротко улыбнулся моему страху.

— Легенды говорят: руниа приходили за Скарвином, чтобы забрать его с земли людей, осудить и сослать в Бездну. Значит, Переход действует и в обратном направлении. По крайней мере, действовал. Остальное будем проверять на практике.

— Нечего сказать, приятная перспектива!

— Согласен. Разумеется, сначала мы попробуем послать туда разведчиков.

— А они пройдут? Всё-таки роботы.

Лорд Эльснер жестом указал на непогоду за окном.

— Скоро узнаем.

2.

Я остановила флайер невдалеке от Перехода, — здесь неясные тёмные колонны казались ещё мрачнее. От прошедшего шторма не осталось и следа, но в душе был нехороший осадок от грозового приветствия этой планеты.

Тан Севийяр поднял в воздух два небольших дискообразных робота-разведчика, — на них стояли камеры и датчики, позволявшие фиксировать разного рода аномалии и излучения. Изображение передавалось на экран, и было забавно посмотреть на себя со стороны. Впрочем, налюбоваться собственной черноволосой головой мне не дали: разведчики помчались к Переходу. Милорд не сводил с них глаз. После краха Империи он обещал помочь нам не наделать глупостей, управляя Галактикой. Сейчас опять наставал его час.

Диски на миг замерли возле невидимой линии, соединявшей две колонны, — и резко рванулись вперёд. На экране по-прежнему был океан. Милорд с досадой покачал головой: не вышло. Севийяр развернул роботов, и они снова полетели к цели. Возникла паническая мысль, — если разведчиков так и не удастся переправить, придётся отправляться туда самим…

— Есть, — выдохнул Линн.

Вздрогнув, я подняла глаза: разведчики исчезли. Прямо перед нами за Переходом простирался океан, — а на экране возник остров.

— В Легендах обиталище руниа именуется островом Бессмертных, — спокойно напомнил Милорд.

Севийяр торопливо отдавал команды с пульта управления, между бровей его залегла напряжённая складка.

— Они подчиняются, — сказал он наконец. — Попробуем определить, где они… если это возможно.

Через некоторое время внизу экрана появились цифры: это были знакомые любому пилоту обозначения координат.

— Слава Создателю, всё-таки наша родная Вселенная, — с чувством сказал Линн. — Вот был бы ужас, если бы руниа проложили путь в какое-нибудь иное измерение!

— А сколько туда лететь в гиперпространстве? — заинтересовалась я.

— Пятнадцать лет с лишним, — отозвался Милорд.

Я широко раскрыла глаза: понятно, Легенды были не земные, а галактические, но сам факт их подтверждения потрясал. Севийяру было не до эмоций, — он жадно просматривал поступающие от разведчиков данные.

— Атмосфера практически идентична тайшельской, там можно дышать. Фиксируются две аномалии, одна — начало Перехода на той стороне, другая похожа на купол, накрывающий весь остров по контурам береговой линии. Остров просто гигантский, вытянут с севера на юг, но на звание материка не тянет. Другой суши там нет…

— Легенды говорят, для защиты от возможного нападения Скарвина руниа окружили своё жилище невидимой стеной, — волнуясь, сказал Линн. — Возможно, купол и есть эта самая защита?

— Пусть разведчики приблизятся к куполу и попробуют пройти внутрь, — распорядился лорд Эльснер. — Он ведь, как я понимаю, нематериален.

Изображение острова на экране стало стремительно расти. Обращённый к Переходу берег оказался гористым, — а за горной цепью, на равнине, обнаружились дома, дороги, дворцы… Во всём этом была какая-то странность, неестественность — и внезапно я поняла, какая именно: на острове не обнаруживалось ни единой живой души.

— Они пересекли купол. Помех в передаче сигнала нет. Но там пусто!

— Возможно, приборы не фиксируют живых существ из-за неизвестных свойств защитного купола, — Милорд казался озадаченным. — Но это странно, ведь никому ещё не удавалось с помощью Силы исказить данные камеры, — разве что уничтожить её.

— Похоже, разведчики сделали всё, на что способны, — вздохнул Линн. — Хорошо бы вернуть их назад… Но пусть сначала они медленно пролетят над всем островом на небольшой высоте.

Севийяр согласно кивнул, отдавая роботам приказание. Милорд и Линн вполголоса стали обсуждать необходимость личного визита на ту сторону, а я с любопытством смотрела на экран: вроде бы пока никаких пугающих фактов перед нами не возникло. Северная оконечность острова располагалась в тех краях, где было довольно холодно, все постройки находились напротив Перехода, а на юге… До юга разведчики не долетели, так как Тан что-то пробормотал себе под нос и развернул роботов к середине острова.

— В чём дело? — тревожно спросил Линн.

— Именно это я и хочу выяснить. Что-то вроде аномалии в аномалии…

— Не понял!

— Я тоже. Ага… Стоп! Датчики фиксируют тепловое излучение живого существа!

Мы все разом прильнули к экрану, — но камера по-прежнему ничего не могла заснять. Сердце отчаянно колотилось.

— Похоже, этот кто-то находится внутри… Внутри стенки защитного купола, если можно так сказать.

Тан, подумав, переключил экран на воспроизведение инфракрасных лучей, — и перед нашими глазами возник силуэт, весьма похожий на фигуру человека. Впрочем, более чётких очертаний так и не удалось добиться. У меня от волнения похолодели пальцы, страшно напряжённый Линн подался вперёд.

— Это уже хоть что-то, — удовлетворённо кивнул Милорд.

Один из разведчиков сменил ракурс, и стало ясно: загадочный пленник защитного купола словно завис в воздухе, сделав шаг с обрыва. Линн, сдвинув брови, всматривался в изображение, — словно пытался разглядеть больше, чем могла дать техника.

— Вот теперь возможности разведчиков действительно исчерпаны, — выпрямился лорд Эльснер. — Уверен, наше зрение и умения сделают больше. Севийяр, ведите роботов к Переходу.

— Но что всё это значит?

— Кэт, я знаю ровно столько же, сколько и ты.

Экран явил морской простор, — остров Бессмертных остался позади. Милорд на мгновение закрыл глаза.

Мне показалось, что Переход странно дрогнул. Прошло несколько томительно долгих секунд, — и оба разведчика возникли в небе перед нами. Тан перестал улыбаться, а в глазах Линна застыла тревога.

3.

Было решено, что на ту сторону отправимся мы с Линном, — Милорду предстояло страховать нас на тот случай, если без посторонней помощи не удастся пересечь Переход. Я села в пилотское кресло маленького флайера, отчаянно борясь со страхом, — что-то там, впереди?.. Милорд и Севийяр по-прежнему находились на флайере-базе, а нас сопровождали всё те же роботы-разведчики.

Границы Перехода вблизи виделись ничуть не более чётко, — только от них исходило странное ощущение: то ли гудение на сверхнизких частотах, то ли мелкая дрожь, сотрясавшая саму ткань мироздания. Линн положил мне руку на плечо, флайер двинулся вперёд, — и на том месте, где только что до горизонта простирался океан, возник остров. Если на экране он ничем не отличался от сотен и сотен других, то здесь я ясно видела переливчатый полупрозрачный купол. Судя по тому, что сообщил отцу Линн, для него защита руниа выглядела несколько иначе, однако в главном наши наблюдения совпадали.

Огромный остров быстро приближался. Миг — и странное сияние купола окутало машину, потом осталось позади. Мы были внутри.

Город на равнине казался величественно прекрасным, — как сон или мечта… Но всюду и всегда я слышала чувства других людей, а здесь царило мёртвое, жуткое молчание, — словно купол обладал изолирующим действием.

— Остров Бессмертных, — голос Линна дрогнул. — Очень похоже на описание из Легенд. Приземлись на центральной площади города, перед золотым дворцом.

Я сбросила скорость и совершила посадку, напряжённо следя за своими ощущениями, — но ничто не мешало управлять машиной столь же легко, как и на Тайшеле. К тяжёлым высоким дверям вели ступени из полированного белого камня. На улице было жарко.

Линн взглянул на двери, — и они послушно распахнулись.

— Здесь можно использовать Силу, — сказал он отцу. — Даже создаётся ощущение, что Силы как-то чересчур много.

— Не тратьте время на дворец, — донёсся ответ Милорда. — Позже им займутся разведчики. Я не хочу, чтобы вы находились на острове слишком долго, так что отправляйтесь к тому существу на другом берегу.

Очутившись вновь во флайере, я почувствовала себя несколько уверенней, — пустой город подавлял своей тишиной. За его пределами обнаружились другие дворцы, напоминавшие загородные виллы, и один из них, мрачный, находился совсем рядом с тем местом, где был пленник защитного купола. К этому строению очень не хотелось поворачиваться спиной.

Машина приземлилась, и Линн, ободряюще улыбнувшись мне, первым ступил на камни побережья. Далеко внизу бились о берег волны, — родной, живой звук в давящей тишине. Мы вскарабкались на скалу, на самый край обрыва, и встали точно перед тем местом, где приборы обнаружили живое существо.

И моё иное зрение, и навыки Линна оказались бессильны: никто из нас ничего не увидел.

Линн смело протянул руку вперёд.

Ему удалось дотянуться до края защитного купола.

В последний момент я чудом успела схватить Линна за одежду и дёрнуть назад, — иначе он свалился бы с обрыва. От захлестнувшего душу ужаса я на какое-то время потеряла дар речи.

— Далековато, — отдышавшись, подытожил Линн. — Судя по данным приборов, это существо намного выше меня, значит, и шаг у него шире. Для него — один шаг, а для меня подальше будет.

— Ты с ума сошёл! — голос сорвался. — Ещё секунда, и…

— Кэт, да я бы всё равно не разбился! Здесь, наверное, даже летать можно! Ну ладно, ладно, прости.

Он встал и отряхнул пыль, собранную его брюками на прибрежных скалах.

— Знаешь, у меня есть одна версия… Всё равно ведь нет доказательств, что мы действительно на острове Бессмертных. Но если купол среагирует на агрессию…

— Мы же погибнем!

— Не обязательно. Пошли в машину.

— Что ты задумал?

Линн настойчиво подтолкнул меня к флайеру.

— Взлетаем.

Я одарила его недоверчивым взглядом и подняла машину в воздух: всё-таки экспедицией командовал он. Мы покинули остров и оказались за пределами защитного купола.

— Отлично, — в глазах Линна появилась улыбка. — Сейчас я изо всех сил кипел гневом против обитателей острова, и, как видишь, — ничего. Попробуй-ка теперь вернуться на сушу.

Машина развернулась. На наше счастье, скорость была невысокой.

Флайер как будто врезался в невидимую стену, отчего его, словно мячик, отшвырнуло в сторону моря. Сработала аварийная система защиты, и мы не пострадали, но флайер почти коснулся воды. Мне стоило большого труда выровнять машину.

— Эксперимент закончен? — поинтересовался Милорд. — Поздравляю с удачей. Возвращайтесь и молите Создателя, чтобы Переход пропустил вас.

— Да, отец, — серьёзно отозвался Линн.

Я заложила крутой вираж, и машина пролетела над куполом. Границы Перехода стремительно приближались. При мысли о том, что мы можем не попасть обратно, по спине начали бегать мурашки. Взгляд ярко-голубых глаз Линна стал пронзительным.

Тёмные неясные столбы были уже совсем рядом. Миг — и флайер миновал их. Ужас пронизал меня: впереди по-прежнему сиял океан.

— Не может быть, — прерывисто вздохнул Линн.

— Обернитесь, — спокойно посоветовал лорд Эльснер.

Когда я в панике последовала его совету, флайер снова клюнул носом. Впрочем, это было уже неважно: оказалось, наша база находится несколько в стороне, и мы просто не сразу её заметили.

— Ура! — с чувством сказала я.

Напряжение мгновенно улетучилось, и в тот момент, когда мы присоединились к Милорду с Севийяром, и Линн, и я сияли не хуже местного солнышка, исправно поджаривавшего тайшельские просторы. При взгляде на Милорда я вдруг поняла: он страшно волновался за сына во время нашей авантюры, но ни за что на свете в этом не признается.

— Значит, это всё-таки остров Бессмертных, — негромко сказал лорд Эльснер. — Доказательства бесспорны.

— О да! — Севийяр счастливо улыбался.

— Но мы так и не приблизились к разгадке! — Линн явно был расстроен.

— Да, пожалуй. У тебя есть предложения?

— Конечно. Я предлагаю обратиться к помощи руниа.

— Но их же там нет, — удивлённо напомнил Милорд. — По крайней мере, вы их не нашли.

— Я имею в виду вовсе не обитателей острова. Легенды говорят, что некогда одарённые Силой люди объединились и назвали себя хиннервалями, так?

— Ну, дальше.

— Среди хиннервалей некоторое время жил помощник Скарвина, руниа Йаллер. Он же руководил переселением людей к звёздам с гибнущей суши.

— Всё это известно, и что же?

— Во время того самого расселения сам Йаллер однажды оставил прародину людей и улетел куда-то. Один, не объяснив причину. Тогда ещё пошёл раскол среди Владеющих Силой…

Судя по внезапно помрачневшему взгляду Милорда, о последствиях этого раскола он знал очень хорошо. В отличие от меня.

— Перед отлётом Йаллер сотворил жезл и отдал его хиннервалям, чтобы те в случае большой беды могли позвать его на помощь. Местонахождение этого жезла знали только члены совета хиннервалей, которые передавали эту информацию из поколения в поколение. Я изучал данные о храмовом комплексе на одном из Исчезающих островов, на острове Золотой Звезды. Жезл может быть там.

Мы переглянулись. Жезл помощника Прародителя Зла. Странно, — если Йаллер служил Скарвину, то и он являет собой зло, и тогда как он мог вообще кого-то спасать? Но, с другой стороны, Легенды — это литература, а когда жизнь принимает вид художественного произведения, а особенно мифов, то подчас становится гораздо более чёрно-белой, чем была на самом деле.

— В конце концов, что мы теряем? — неожиданно спросил Милорд. — Если верить Линну, с Йаллером не было связи несколько тысячелетий, так что неизвестно, жив ли он вообще. В худшем случае останемся при своих знаниях, точнее, незнании. Курс на остров Золотой Звезды!

4.

На острове Золотой Звезды мы высадились втроём, Севийяр остался на флайере-базе — фиксировать съёмки со следящих камер. Наш приезд несколько отвлёк аборигенов от мыслей о возможной катастрофе. Это меня весьма порадовало, поскольку от их страха уже начинала болеть голова.

Путь в подземный храмовый комплекс представлял собой узкие лазы, но само подземелье оказалось огромным: судя по всему, в этих пещерах могло бы без особого труда разместиться всё нынешнее население архипелага Исчезающих островов. Вспомнились просмотренные материалы о Тайшеле: при первых признаках опасности местные жители действительно ныряли под землю и плотно закладывали выходы камнями изнутри. Поначалу к разряду опасностей они относили и визитёров из Галактики, но это время прошло уже очень давно. В активе аборигенов было великолепно развитое ночное зрение, из-за чего в подземелье отсутствовал даже малейший намёк на освещение. Впрочем, ни Линну с Милордом, ни мне темнота нисколько не мешала, а для остававшегося наверху Севийяра её рассеивали приборы роботов-разведчиков.

Наконец стены коридора исчезли: мы стояли в просторном зале с низким потолком. Прямо перед нами был каменный алтарь, известный в Галактике по сотням снимков — и современных, и дошедших от эпохи первых звездолётов. Я ахнула: даже лучшие съёмки не могли передать всей его могучей красоты.

Линн попросил нас остановиться, пошёл к алтарю один — и оказался под взглядами вырубленных из камня фигур фантастических существ. То, что Линн стал делать дальше, больше всего походило на необычайно медленный и оттого страшно напряжённый, завораживающий танец. Вместо давнего знакомого, улыбчивого симпатичного повстанца, я увидела совершенно новое существо, — скрытая мощь стала явной. Только теперь, глядя на эти пронзительные синие глаза, я поняла: такой человек действительно мог сражаться с Императором-руниа и победить.

Наконец Линн сделал последний поворот и застыл точно в профиль к алтарю. Правая рука, следуя контуру одной из фигур, поднялась вверх, — а затем был внезапный резкий разворот. В выброшенной вбок левой руке засиял жезл Йаллера.

— Неплохо, — одобрил Милорд.

У него был вид профессора, наблюдавшего за опытом.

— Я так ничего и не понял, — донёсся голос ошеломлённого Севийяра. — Эта штука словно возникла из воздуха! А она действительно витая, цвета тёмного серебра и с алым камнем у вершины, или камеры видят не то, что есть на самом деле?

— Нет, внешний вид именно такой, — тяжело дыша, проговорил Линн. — Если есть ещё вопросы, говори, а то мы сейчас займёмся делом.

— Сканер определил, что это за материал… Если бы такой сплав можно было изготавливать в промышленных условиях, наши звездолёты в несколько раз быстрее стали бы летать через гиперпространство! И почему только нельзя пригласить руниа на работу в наши компании? Это сэкономило бы массу денег, которые сейчас идут на исследования…

— Всё, начинаем, — оборвал Милорд. — Севийяр, комментарии вы оставите при себе, даже если покажется, что ничего не происходит.

— Ладно, — послушно отозвался Тан и замолк.

Линн поднял жезл, и алый камень преобразился: грани начали мерцать и переливаться, отчего внутри складывались и тут же сменяли друг друга геометрические фигуры. Вдруг я ощутила чьё-то присутствие, — так ясно, чтомогла бы сказать — какой он, Йаллер... Было несколько жутковато, поскольку в реальности мы стояли возле алтаря втроём.

— Здравствуй, Йаллер, — негромко сказал Линн.

— «Здравствуй, — раздалось в ответ. — Что случилось? Война?»

— Нет, слава Создателю. Но дело связано с Тайшеле…

— «Что?! Там очень долго был мир… Пусть все трое представят себе случившееся, и я прочту.»

Переглянувшись с Линном и Милордом, я честно и подробно восстановила в памяти всё, что видела и слышала о Тайшеле. Так как оба хиннерваля знали больше моего, то первой до заключённой в стену защитного купола фигуры добралась я.

— «Остановись! Нет, не может быть!..»

— Что такое? — всполошился Линн.

— «Нет. Нет. Погодите.»

Наступило молчание, — только внутри алого камня по-прежнему переливались узоры. Увиденное в моей памяти явно потрясло Йаллера, донеслось, как волна: давняя боль, всколыхнувшаяся, — да нет, она, похоже, и не утихала никогда… Мне стало жутко неловко, я почувствовала себя виноватой перед ним. Может, не надо было показывать… да нет, ну а что же мне делать, ежели оно так, как есть на самом деле.

— «Покажите мне его ещё раз.»

— Кого? — настойчиво спросил Линн.

— «Скарвина.»

При этом имени в воздухе словно что-то изменилось. Линн прерывисто вздохнул.

Мы исполнили просьбу Йаллера. Я никак не могла понять, как в этой расплывчатой фигуре можно было кого-то опознать, но, похоже, невидимый собеседник разбирался в деле лучше. Пронеслось ещё несколько мгновений молчания. Нет, он не колебался, — чувствовалось, что решение пришло к нему сразу, но он просто пытался овладеть собой. И — наконец:

— «Прилетайте ко мне.»

— Но куда?

— «Смотрите.»

Алый камень вспыхнул — и тут же угас, превратившись в едва тлеющий уголёк. Чернота вокруг наполнилась звёздами.

— «Это небо Тайшеле.»

Ощущение было странным: как будто находишься не на планете в ночное время, а в открытом космосе, и здесь — твой дом… Подумалось, — наверное, таков взгляд руниа на Вселенную.

Одна из звёзд ярко засияла, её свет манил и притягивал.

— «Ваш путь — сюда, — сказал Йаллер. — На этой планете есть и люди, и другие народы. Недавно я ощущал присутствие здесь двоих из вас.»

— Аксерат! — невольно вырвалось у меня.

— Покажи какой-нибудь вид с этой планеты, — попросил более спокойный Милорд.

В ответ алый камень вспыхнул ещё раз. С высоты птичьего полёта открылся город, который я не могла забыть: грозные стены, устремлённый ввысь шпиль храма Луны… Моя версия оказалась верной.

— Спасибо, — лорд Эльснер был очень вежлив. — Теперь всё ясно. Но где искать тебя, Йаллер? Планета большая.

— «Жезл приведёт. До встречи.»

Вид Меронны и свет от камня исчезли одновременно, мы оказались в полной темноте.

— Сеанс связи окончен, — констатировал Линн. — Пора назад.

Он осторожно спрятал жезл, и мы двинулись обратно, — так странно было сознавать, что нас опять только трое. Севийяр тут же начал забрасывать обоих хиннервалей вопросами: он не слышал слов Йаллера. Линн начал пересказывать беседу, — а в моей голове возникли и не желали исчезать нехорошие мысли. В Легендах Скарвин именовался Прародителем Зла, его ближайший помощник узнал о местонахождении шефа. Не ввяжемся ли мы против воли во взаимоотношения руниа? Ведь ещё никто не доказал, что весь сонм «богов-создателей» покинул остров Бессмертных… Конечно, низкий поклон Йаллеру за то, что он, опять-таки согласно Легендам, руководил переселением людей с гибнущей суши Тайшеле. В частности, среди переселенцев были и мои собственные предки. Но кто знает, что взбредёт ему в голову?..

— Думаю, идея освободить Скарвина, — ответил на мои мысли Милорд.

Я вздрогнула и остановилась.

— Вы серьёзно?

— Вполне. Но, боюсь, он будет разочарован: даже с нынешними возможностями техники нельзя ничего сделать против Силового купола.

— А почему Йаллер улетел именно на Аксерат? — не унимался Севийяр.

— А кто его знает, — исчерпывающе ответил Линн. — Встретимся — выясним.

— Или нет, — добавил Милорд.

5.

На Аксерат мы отправились втроём: сотрудники «Оле и компании» настоятельно просили Севийяра определить, можно ли добывать другие полезные ископаемые. Мне было страшно любопытно, как жезл Йаллера укажет дорогу, но всё оказалось просто: мы приземлились, пересели во флайер, и Линн сказал, что курс надо взять на север. Изрядно разочарованная, я подняла машину в воздух, и её сразу же обступили низкие зимние тучи. Меня же захлестнул вихрь воспоминаний: здесь, на Аксерате, живёт одарённый Силой народ элиа, их Орден совсем недавно здорово потрепал нервы руководству Галактического Союза. Если бы не Милорд, то элиа подмяли бы под себя людей, поскольку боги якобы поставили их править нами. Спрашивается, ну почему бы не оставить людей в покое?! Пусть мы, на их взгляд, и плохо управляем своей жизнью, но им-то какое дело? Это же наша жизнь! А сейчас где-то здесь, на аксератских просторах, работает Раина Сойтар, по второму мужу Пайела, в недавнем прошлом личный врач Милорда, — очень хочет войти в историю как первый врач, исследовавший одарённый Силой народ элиа…

Жилищем Йаллеру служил одинокий дом в лесной чаще по ту сторону Отуманенного хребта. Пришлось изрядно покрутиться, чтобы аккуратно посадить флайер и не наломать при этом дров, — возле древнего строения не предусматривалось посадочной посадки для галактического воздушного транспорта. Выходя, Линн захватил маленький портативный видеофон. На пороге гостей встречали хозяин и хозяйка.

Он был очень красив — нечеловеческой, пугающей красотой: притягивающие светло-зелёные глаза, резкие черты…и как-то сразу чувствовалось, что у него за плечами много тысячелетий и неизбывная тяжесть потерь.

Золотистые волосы хозяйки и пышная чёрная шевелюра руниа составляли занятный контраст, острые уши и миндалевидные глаза спутницы Йаллера выдавали её принадлежность к народу элиа, — и меня опять кольнуло страшное воспоминание об Ордене. И до меня вдруг дошло: он был здесь, он знал о нашей борьбе и даже не проявился, — что, ему было всё равно?!

— Добро пожаловать, — проговорил Йаллер.

— Послушай-ка, — я решительно шагнула вперёд.

Он миролюбиво поднял руку, предупреждая мой вопрос. Задним числом сообразилось: похоже, у всех Владеющих Силой есть дурная привычка читать мои мысли.

— Одарённые Силой весьма заметны друг для друга, поэтому любое моё действие привлекло бы внимание Ордена ко мне — и к вам. Безопаснее для вас же было держаться в стороне. Но что же мы стоим? Проходите в дом.

Последовав приглашению, мы очутились в просторных комнатах и расселись в одной из них вокруг простого деревянного стола. За окном серая пелена застилала небо, — а здесь было светло, как в ясный летний день, хотя при всём желании я никак не могла обнаружить ни одного светильника. По стенам вились растения, цвели мелкие синие цветы, — несмотря на царившую на дворе зиму, казалось, будто мы на берегу озера, а вокруг разливается летнее тепло... Привычный для Галактики стремительный ритм жизни здесь словно отменялся: хотелось расслабиться, успокоиться, наслаждаться тишиной и больше никуда не спешить…

— Скарвин никогда не был Прародителем Зла, никогда! — страстно заговорил Йаллер. — Да это и невозможно. Мы могли сотворить только ваши тела, но не души — в этом не властен никто, вы остались бы бессмысленными, бездушными куклами. А Скарвин… Нет, это немыслимо, — такая казнь!

Тариэль ласково положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить.

— Казнь? — тревожно переспросил Линн. — Разве это не пожизненное заключение? Правда, Легенды говорят, что — в Бездне, а тут…

— Относительно Бездны вы ничего не знаете: свидетелей нет. Ваше счастье, что вы не видели его толком!

Голос Йаллера прозвучал так резко, что в комнате сразу же повисла тишина. Подумалось: Бездна и вправду нечто непонятное, а вот стена защитного купола — вполне подходящее место заключения для существа, которое вряд ли удержали бы взаперти обычные засовы и решётки. Мне стало страшно: а вдруг он сейчас попросит, чтобы мы освободили Скарвина? И как ему отказать? Ища поддержки, я обернулась к Милорду: он был правой рукой Императора и, по идее, должен знать, как разговаривать с руниа… Лорд Эльснер внешне выглядел невозмутимым, но за его выдержкой скрывалось страшное напряжение: похоже, его одолевали те же мысли.

Портативный видеофон тихонько загудел, — кто-то вызывал нас на связь. Линн извинился и покинул дом.

— После того, как его забрали с Тайшеле на остров Бессмертных, я долго скрывался, — заговорил наконец Йаллер. — Потом, много позже, когда наши войны и герои стали легендами, я вернулся в обитаемые места.

— Зачем? — спросил Милорд.

— Появились хиннервали, — на лице руниа блеснула улыбка. — Это означало, что всё-таки в людях есть Сила, и напрасно мы сокрушались о неудаче. А кроме чтения мыслей и умения завораживать других, у людей проявились способности, о которых мы так мечтали: умение улавливать музыку Вселенной, создавать красоту в разных видах и формах. Ну почему, почему этого не видит Скарвин!..

Йаллер несколько мгновений молчал, пытаясь совладать с собой. Мне стало жаль его: прошло уже столько времени с того момента, как Скарвина сослали в Бездну, а он всё переживает. Легенды говорили, что одарённые Силой люди — это потомки браков людей и руниа, получается, Йаллер не в курсе? Пока скрывался, пропустил самое интересное?

— Когда Скарвина заточили, на Тайшеле стали тонуть материки, — продолжал руниа. — Он договаривался с душой планеты, чтобы держать сушу, но без него она не справлялась, — материки были против её природы. Я не мог его заменить… Я искал в Галактике планеты, пригодные для жизни, и началось переселение к звёздам. Условия на новых местах были различны, и со временем изменился внешний облик многих людей, но внутренне вы остались столь же близки друг другу.

— Гуманоидные народы? — уточнил Милорд.

— Да.

— Позволь вопрос, — попросила я. — Зачем нужно было создавать нас, людей, именно на Тайшеле, где пришлось тратить массу сил на поднятие суши? Ведь в Галактике множество планет, пригодных для жизни, на которых есть материки.

— Концентрация Силы, — был ответ. — В этом отношении Тайшеле уникальна. Нигде более наша затея не могла бы осуществиться. Аксерат похож на вашу прародину, но он лишь тень её.

Появившийся на пороге Линн озарил всех улыбкой.

— Йаллер, а ты не мог бы помочь нам разобраться, что произошло на Тайшеле? — непринуждённо спросил он. — Ты же обещал когда-то хиннервалю Ма-Истри, что не откажешь в помощи, если она понадобится.

Мне вдруг показалось, что руниа не согласится. При имени Ма-Истри Милорд на миг закрыл глаза, и я очень порадовалась, что понятия не имею о древних хиннервальских делах: похоже, знание порой становится очень тяжким грузом.

Йаллер выпрямился, его взгляд устремился куда-то сквозь пространство. Я случайно встретилась с этими пронзительными глазами — и отпрянула: так сильна была исходившая от них незримая волна. Притихшая Тариэль внимательно следила за мужем.

Наконец руниа посмотрел на Милорда.

— Там никого нет, — негромко проговорил он. — Ни одной живой души.

— На острове Бессмертных? — лорд Эльснер любил точность.

— Руниа нет ни там, ни на Тайшеле.

— Но мы не нашли тел, — осторожно сказала я.

— Оставлять их — удел людей. Тела, из которых уходят души Одарённых Силой, исчезают.

— Так значит, они умерли?

— Нет. Боюсь, я больше ничего не могу для вас сделать.

Милорд в красивых выражениях — видно, вспомнил хиннервальскую традицию, — поблагодарил Йаллера за помощь и поднялся с места, я последовала его примеру. Да, Йаллер теперь знает о местонахождении своего шефа, — но, похоже, пока не придумал способ освободить его. И надо спешно сматываться, пока нас не втянули в это дело. Но вдруг Йаллер прав, и зло в людских душах не имеет отношения к Скарвину?..

Они с Тариэль проводили нас до флайера и некоторое время смотрели вслед улетавшей машине. В душе оставалось странное ощущение: вот наши жизненные дороги скрестились на короткое время — и снова расходятся. Кто знает, увижу ли я ещё когда-нибудь это завораживающее, загадочное существо? Странно, но — хотелось, чтобы эта встреча состоялась. Почему-то. Интересно, сколько ему лет? Точнее, тысячелетий?..

Погода и не подумала улучшиться, что после ясного света в доме руниа резко портило настроение.

— Звонила Раина, — сказал довольный Линн. — Друг с Ореанты попросил её срочно вылететь туда, чтобы сделать одну операцию, и она просто хотела попрощаться. А беседа с Йаллером отлично записалась. Кстати, мы говорили на разных языках и понимали друг друга благодаря телепатической волне. Электронный переводчик определил язык руниа как один из древних вариантов галактического, — в похожем виде он сохранился только на Тайшеле.

6.

Когда мы пересели на Тайшеле во флайер и полетели над водной гладью, меня вдруг накрыл, словно шквал, смертельный ужас многих человеческих существ. Так как машину вела я, та здорово накренилась и сбилась с курса.

— А всё твоя боязнь Силы, — неодобрительно проговорил Милорд, который сидел рядом со мной и чудом не въехал головой в стекло. — Если бы ты начала использовать свои способности по назначению, то уже умела бы защищаться от таких потрясений.

— В чём дело? — спросила я сквозь зубы.

В ушах стоял звон.

— Землетрясение. Остров Золотой Звезды уходит под воду.

— Там Тан, — мрачно сообщил Линн, глядя в сторону. — Он был в подземелье, пытался понять, откуда я достал жезл Йаллера. Сейчас аборигены, по своей древней привычке, попрятались под землю и завалили все выходы.

— Это конец, — просто и буднично сказал лорд Эльснер. — Они задохнутся.

— Жаль, что мы не привезли Йаллера! — в глазах Линна сверкала ярость отчаяния. — Раз руниа поднимали из воды целые материки, что ему стоит поднять один остров? А мы бы всех вывезли…

— Он не успеет долететь.

В голове всё путалось: чужие чувства перебивали собственные. Руниа?.. Но Йаллер же не один!.. А как освободить Скарвина?.. Идея!

— Да, это вариант, — кивнул подслушивавший Милорд. — Но в каком он будет состоянии!..

Он прервал речь на полуслове и стал звонить на Аксерат, чтобы узнать, как можно найти Раину на Ореанте. Мелькнула мысль: как это он успевает следить за всем происходящим и заодно читать то, что приходит мне в голову?

— Я тоже уловил твою идею, — виновато признался Линн. — Довольно рискованно, но выбора нет.

— Постойте! — взмолилась я. — Вы уверены, что мы не навлечём на Галактику правление нового Императора?

— Нет, — одновременно ответили Линн и лорд Эльснер и переглянулись.

Пролетело несколько секунд страшно звенящей тишины.

— Кэт, последнее слово за тобой, — сказал Милорд. — Идея должна сработать: если встать за спиной Скарвина и воспылать ненавистью к обитателям острова Бессмертных, то купол вышвырнет обоих наружу. Но реакция будет гораздо сильнее, чем та, которую вы испытали, потому что надо будет войти в толщу стены купола. И у тебя есть реальный шанс остаться в живых, тогда как Линна ждёт смерть: чем меньше человек одарён Силой, тем меньше воспринимает её действие. Если ты отказываешься освобождать Скарвина, то аборигены и Севийяр умрут: я не позволю Линну идти на остров Бессмертных.

Взгляд Милорда не оставлял сомнений в том, что он так и сделает. Подумалось: если бы у меня был сын, я, наверное, тоже пожертвовала бы ради его жизни кем угодно... Но взять на себя вину в гибели тех, кто прячется сейчас в подземельях острова Золотой Звезды?.. Если я вытащу Скарвина, тот на радостях может и исполнить нашу просьбу, а уж потом пусть Милорд с Линном с ним разбираются, на то они и хиннервали. Император-то ведь побеждён, значит, и с такими созданиями можно справиться. Эх я и наивная!..

— Лорд Эльснер, я пойду.

Грузовой флайер сел на платформе у Перехода, чтобы высадить лорда Эльснера: тот оставался на Тайшеле.

— Ореанта близко, и Раина прилетит через час с четвертью, — напутствовал он. — Линн, надеюсь, твоей подготовки хватит, чтобы помочь Скарвину продержаться до её появления. Хотя неизвестно, что сможет сделать галактическая медицина. И сможет ли вообще… Да, и ещё: пока все островитяне живы.

Я врубила скорость, флайер помчался к границам Перехода. Через короткое время мы уже оказались на другой стороне, — и все чужие чувства исчезли, словно их кто-то выключил. От этого становилось совсем нехорошо, но было не до эмоций: отведённый Милордом час таял безжалостно быстро.

Флайер пронёсся над островом Бессмертных и завис возле края обрыва, невдалеке от места заключения Скарвина. Линн сменил меня в кресле пилота: до его хиннервальской точности мне было далеко. Широкие двери кузова распахнулись, и машина медленно двинулась задним ходом к обрыву: предстояло сделать так, чтобы невидимый Скарвин очутился внутри флайера. Изображение, которое давали роботы-разведчики, было очень мутным, но выбирать не приходилось. Время как-то умудрялось и нестись сломя голову, и еле ползти, поскольку одновременно летели минуты и жизни пленников острова Золотой Звезды, и ожидания прилёта Раины.

Наконец машина упёрлась в обрыв. Линн страшно нервничал. Хорошо, а если бы легенда была не галактическая, а земная, как бы чувствовала себя я?..

-Раина, похоже, решила побить все рекорды быстроты межзвёздных перелётов, — врезался в тишину острова Бессмертных голос Милорда. — Её корабль только что совершил посадку, сама она пересела в скоростной гравикар и летит к вам.

— Очень кстати, — сквозь зубы проговорил Линн. — Кэт, вперёд.

Мы перешли в грузовой отсек. За открытой дверью кузова виднелись скалы острова Бессмертных, и разум отказывался признавать, что в машине, кроме нас, находится ещё и невидимый узник защитного купола.

Я медленно приблизилась к стенке флайера. В мёртвой тишине возник звук приближающегося скоростного гравикара, — резкое звенящее гудение, мешающее сосредоточиться. Вскоре маленькая машина Раины приблизилась и медленно вплыла через боковую дверцу в грузовой отсек, — а тишина снова сомкнулась, как волны над упавшим в воду телом. Вышедшая из машины рыжеволосая красавица улыбнулась нам с уверенностью, которой на самом деле не испытывала, — сработала профессиональная привычка. В полумраке ярко светился висевший на груди Раины небольшой прибор для диагностики, с которым врачи Галактики обычно не расставались. Тянуть время было уже некуда.

С помощью Линна я очутилась за спиной невидимого пленника, — и внезапно моего лица коснулась ткань. Да, я читала Легенды, но они как-то не произвели на меня впечатления, — эпическое неспешное повествование, похожее на все мифы мира. Но совсем недавно рядом был Йаллер, его не утихшую за тысячелетия боль я отлично помнила… И с лёгкостью представила. Скарвин не был Прародителем Зла, наши души не принадлежат руниа, лишь — Создателю, вы не имели права!.. Вскипевшая в душе ненависть к обитателям острова Бессмертных застила мне свет.

Воздух в один миг стал плотным, сзади надвинулась страшная, немыслимая тяжесть. В следующие секунды пол под ногами угрожающе накренился, меня толкнуло вперёд, я врезалась в чью-то спину — и откатилась в сторону.

…Очнувшись, я обнаружила, что лежу на полу, а рядом сидит Раина. На меня обрушилась уже привычная волна чужих чувств — страх, ожидание смерти… Невдалеке что-то тихо говорил Линн. Сначала я не поняла, где нахожусь, но через мгновение память вернулась. Тревога стала угнетающей, требовала немедленного разрешения, ответа…

— Ну что?

— Всё в порядке, мы уже на Тайшеле, — Раина мягко коснулась моей руки.

— А Скарвин?

— Жив. Едва ты освободила его, Линн стал выводить флайер с той планеты, а я занялась руниа. Так что извини, до тебя только сейчас дошли руки.

— Ладно, ладно, всё это неважно.

Голова кружилась, а отдалённые предметы почему-то то и дело норовили потерять чёткие очертания.

— Удивительно, насколько точны оказались Легенды, — я имею в виду Скарвина.

— В смысле, насколько ему досталось в тех войнах?

— Да. Впрочем, для нашей медицины тут работы немного: главная проблема — несвёртываемость крови, остальное поправят пластические операции. Сейчас он на обезболивающих и на транквилизаторах, для нашего дела этого должно хватить.

— Раина! — долетел звенящий от напряжения голос Линна.

Рыжеволосая красавица быстро поднялась, отошла в сторону.

— Да?

— Кэт может подойти?

— Через две минуты.

Её голос дрогнул, словно она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Я чувствовала её безумную радость, отчаянную жалость… к Скарвину? С чего вдруг? Раина — уроженка Энтиды… Странно. Получается, энтидцы не боятся Скарвина, то есть если и боятся, то не все? Что ж у них за вариант Легенд-то такой? Она что-то говорит ему, но слишком тихо, — трудно разобрать слова. Вроде про то, что теперь всё будет хорошо…

Раина стремительно метнулась обратно ко мне.

— Он согласился? Поднимет остров?

— Да, да, не волнуйся.

— А дальше?

— Думаю отвезти его в артосскую Академию, — там лучшие лаборатории и специалисты.

Раина помогла мне встать, и я увидела Скарвина.

Сначала в глаза бросился резкий контраст изодранной чёрной одежды и множества белых повязок — на голове, на руках, на груди… Ощущение невероятной мощи одарённого Силой существа — и отсутствия близкой опасности. Подумалось: если это чувствую я, то Линн — тем более, так может, он всё-таки успокоится?..

— Кариаки… спасибо…

Меня словно пронзила молния: Скарвин обращался ко мне.

— Вообще-то моё имя…

— Не спорь, — оборвала Раина, и я закрыла рот.

Линн быстро поднялся, в его брошенном на меня взгляде было какое-то ошеломлённое выражение.

— Так. Кэт — в кабину: когда он поднимет остров, полетишь туда и будешь эвакуировать народ. Остальные машины уже наготове. Раина — с нами, в гравикар.

Они заняли места в маленькой машине, та выскользнула наружу через распахнутую боковую дверь. Надо было добраться до пилотского кресла, но ноги почему-то повиновались с трудом.

— Место приземления обозначено на твоей карте, — сообщил возникший на экране видеофона Милорд. — Ликвидируешь завал, загораживающий выход из подземелья, и будешь ждать, пока люди выйдут и сядут во флайер.

— А как насчёт паники?

— Я позаботился о том, чтобы люди вели себя так, как надо.

Ну да, правильно, он же хиннерваль. А теперь нужно ждать… Чтобы рассмотреть показания приборов, приходится прищуриваться, за окном и вовсе туман… Оказывается, флайер стоит на самом берегу острова… Внезапно океанские волны впереди стали расступаться вопреки всем законам природы, миг — и вода покорно застыла, образовав стены глубочайшей воронки. Со дна медленно и неохотно поднялся остров Золотой Звезды.

Едва остров замер на прежнем месте, к нему со всех сторон рванулись флайеры — освобождать, спасать, вывозить… Я подняла машину в воздух, посадила там, где было нужно, но вот только всё труднее и труднее контролировать свои действия, — как сквозь сон… Найти заваленный вход в подземелье…

7.

Планета Ореанта. Клиника.

Гер даль Шаоли, не отрываясь, смотрел новости: это действительно было сенсацией. «Повстанцы освободили Скарвина. Да нет, чушь. Не может быть. Но тогда кто поднял остров? Разве это возможно? И кого — главное! — кого же они называют Милордом, если ни один голос на его не похож? Неужто он всё-таки жив? Но — как?!»

Юный синеглазый блондин на экране с тревогой прислушивался к голосам, доносившимся по многоканальной связи. «Линн даль Соль, убийца Императора. Как хотелось бы медленно убить его собственными руками… Ах, где-то теперь мой набор для пыток? Какие там были чудные вещи, можно было разобрать человека по суставчикам, а потом заставить самого же жрать собственные пальцы, кишки… Да, теперь это невозможно. Как жаль!»

— Первый резервный, к южному выходу! Забрать Вязовскую, флайер — на буксир!

— Слушаюсь!

Изображение всё время колебалось. «Либо кто-то из них — шпион тех, кто дал эту съёмку в новости, либо камеру незаметно повесили кому-то на шею, а тот и не подозревает. Кто бы ни был автором идеи, он против повстанческой сволочи: эта запись вполне способна взорвать Галактику. Шутка ли, освобождение Скарвина! Да фанатики в пыль рассыпятся, но отомстят….»

— Эвакуация завершена. Скажи Скарвину, пусть отпускает остров.

— Да, отец.

«А если месть ещё и направить… Умно.»

Изображение исчезло, вместо шпионских кадров на экране возник диктор.

— По некоторым сведениям, все действующие лица этой съёмки сейчас находятся на Артосе. Корреталь Артоса Даниель Озен отказывается комментировать ситуацию. Мы будем информировать наших зрителей по мере развития событий. Теперь к другим новостям…

Шаоли выключил видеофон и сжал виски. «Главнокомандующий имперским флотом жив и в плену! Добраться до него, освободить! Один укол — и любой, даже даль Соль, ответит на все вопросы: где его держат, как охраняют, как обойти охрану. Правда, этот парень тебя заранее почует, он же хиннерваль. А вот Вязовская… Да. Это возможно. Возможно! Аппетитная девка, но сейчас это не для меня… Они отняли у меня даже способ поглумиться над нею, заставить её стонать, как шлюху, корчиться, ломая в кровь ногти о пол… Нет. Опять — нет. Но можно отомстить иначе. Тем более, что на Артосе живёт и здравствует Морхотте Б. Нарндейл, бывший военный комендант планеты, он предан Империи, как и я. А Озен, хитрая бестия, убрал брата-губернатора руками повстанцев, занял его место и сидит крепко… не преследуя без разбору имперских офицеров. Правда, я в розыске, а к таким и на Артосе относятся без восторга. Впрочем, документы надёжные, и есть кое-какие преимущества в том, что быстро поседел и постарел, и что не было времени на пластические операции, убирающие шрамы…»

Он вызвал по видеофону главного врача больницы. «Старый друг Раины Сойтар. И она туда же: вышла замуж за одного из повстанческих головорезов. Даже если он в постели полное дерьмо, она сделает вид, что всё прекрасно. Вот и пусть помучается, сама захотела быть в фаворе у мятежников.»

— Неплохо выглядите, Авориди, — доктор казался довольным. — Но впредь будьте внимательны: после таких ранений, как ваше, нужно постоянно следить за здоровьем, иначе возможны повторения приступов. Вам повезло, что это случилось на Ореанте.

— Да, верно. Но теперь…

— Сколько?

— На билет до Артоса, самый дешёвый. Верну, как только смогу.

— Не беспокойтесь. Рейс?

— Ближайший.

— Хорошо.

Улыбнувшись на прощанье, доктор исчез за дверью. Вскоре после получения сообщения, что билет заказан, Шаоли тихо и незаметно покинул клинику. На бывшего офицера Империи, находившегося в розыске за участие в операции по уничтожению хиннервалей, никто не обратил внимания.

Очутившись в космопорту Кер-Сериндата, Шаоли посмотрел на часы. «Если здесь полтретьего ночи, то в Илеанских горах белый день… Только бы он оказался дома.»

— Нарндейл у видеофона, — по тону возникшего на экране блондина было ясно, что его оторвали от какого-то приятного занятия. — Как, ты ещё жив?

— Да, и сам тому удивляюсь. Мори, я на Артосе.

Морхотте вздохнул.

— Как это на тебя похоже: являться в самое неподходящее место и в самое неподходящее время. Чем могу помочь?

— Нужно встретиться. Срочно.

— Ладно. Жди прилёта моего флайера у стоянки аэротакси.

Экран погас. Шаоли подошёл к огромному, во всю стену, окну, за которым вдали перемигивались огни ночного Кер-Сериндата. Ему и в страшном сне не могло присниться, что на Артосе — в одном из имперских центров! — надо будет прятаться за поддельными документами. А обитатели этого города с покорностью склонялись перед формой офицера Империи, наперебой исполняли любой каприз… «Все предатели. Все.»

Повинуясь приказу Нарндейла, слуга повёз Шаоли в горный замок на другом конце континента, — во флайере Гер немного расслабился. Машина приземлилась на посадочной площадке во внутреннем дворике, и гостя провели через анфиладу комнат к хозяину.

Очутившись в кабинете Морхотте и сев в изящное кресло с зелёной обивкой, Гер на миг словно провалился в прошлое. Мори всегда был гостеприимен, в его апартаментах собирались старые друзья, сослуживцы со всех концов Галактики, и пережитые опасности начинали казаться среди этой роскоши необыкновенными приключениями…

— Я думал, ты погиб в последнем бою Империи с повстанцами, — негромко сказал Нарндейл.

— Уцелел чудом. Меня залатали на Ореанте, потом я был среди тех, кто воевал за аксератский Орден, — знаешь о таком?

— Положим, слышал.

— А как твоя жизнь?

— Мой отец умер.

— Вот как… Значит, не пережил падения Империи. И давно это случилось?

— Через пару месяцев после гибели Императора. Так что теперь я управляю рудниками и прочим наследством.

Возникла пауза, — Нарндейл испытующе смотрел на Гера из-под длинных ресниц. И Шаоли решился.

— Я прилетел из-за этой сенсации в новостях. Похоже, Раина Сойтар вытащила своего пациента с того света и сдала повстанцам.

— Да, похоже, — Мори был внимателен и вежлив. — И что же ты хочешь сделать?

Шаоли придвинулся поближе, взгляд стал жёстким.

— Сойтар сказала, они отвезут Скарвина в артосскую Академию. Помоги мне похитить Вязовскую, и я потребую выкуп — жизнь за жизнь.

На лице Морхотте не отразилось ни удивления, ни недоверия, — как будто он ожидал чего-то подобного.

— Это довольно рискованно. В Академию чужих не пускают, на подделку удостоверения нужно время. А ты уверен, что он нуждается в освобождении? Среди победителей — его сын, и, судя по этой записи, они действовали сообща.

— Линн даль Соль хиннерваль. Он убил Императора, — значит, способен и отца держать под контролем.

Нарндейл потёр лоб. Версия Шаоли была неожиданной… и очень правдоподобной. К тому же, Милорд всегда ненавидел хаос, поэтому вряд ли ему может нравиться то, что творится в Галактике после краха Империи.

— Гер, почему ты согласился работать на Орден?

Шаоли выпрямился.

— Империя погибла. Я — участник операции против хиннервалей. Куда мне было деваться? К тому же… Просто хотелось мести. Пусть правят элиа, кто угодно, — только не эти.

— То есть тебе безразлично, кто теперь будет управлять Галактикой?

— А что, есть претенденты?

Морхотте засмеялся.

— Как легко тебя увлечь, Гер! Хорошо. Я солгал: ты пришёл вовремя и туда, куда следовало прийти человеку с твоим опытом и верностью Империи.

Шаоли изумлённо уставился на Нарндейла и не нашёлся с ответом.

— Орден дал тебе возможность остаться на свободе и зарабатывать пиратством. Я предлагаю почти то же самое. Ты согласен?

От вопроса до ответа пролетело несколько мгновений: Шаоли думал.

— Это много, Мори. Но за что?

— За сведения, которые надо добыть у Вязовской, — помимо информации о Милорде.

— Стой! Это вы повесили Раине на шею камеру?! Вы дали съёмки в новости, чтобы поднять волну фанатизма и скинуть повстанцев в Бездну?

— Конечно, — улыбнулся Нарндейл. — И это только начало.

8.

Планета Артос. Клиника при Академии.

Окно было распахнуто. Врывавшиеся сквозь него яркие солнечные лучи падали на светлые стены комнаты, столик рядом с кроватью и стоявшие в вазочке на нём пушистые сиреневые цветы. Когда-то такие цветы дарил мне нынешний корреталь Артоса Озен, — в ту пору, когда глава этой планеты назывался имперским губернатором, а мы готовились убрать предшественника Даниеля и посадить его, тогда ещё вице-губернатора, на это место. Для конспирации же мы с Даниелем изображали бурный роман… Хорошо, а причём тут артосские цветы, когда я только что была на Тайшеле?!

— Этот букет от корреталя Озена, — прозвучал совсем рядом голос Раины, и я мгновенно обернулась. — Он действительно сожалеет, что не может сделать для тебя большего.

— А что случилось? — от тона её голоса на душе стало очень тревожно.

— Ты вошла в стену Силового купола и заставила его реагировать на свою агрессию.

— Да, помню. Ну и что?..

Я попыталась сесть — и внезапно поняла, что мне это не удаётся: ноги не повиновались. Сначала я ничего не поняла, но через секунду меня пронизал ужас.

— Раина… Это навсегда?

Она положила руку на мою. Зелёные глаза были печальны.

— За те дни, что ты здесь, мы провели все мыслимые исследования, но результат один, и ты должна это знать. Наша медицина пока не умеет бороться со столь серьёзными последствиями воздействия Силы.

В ясной тишине палаты каждое слово казалось необычайно громким и весомым, но понять и поверить во всё это сразу было невозможно.

— То есть мне уже никогда не ходить, не… Я же на Земле танцами занималась!

— Нет, нет, ходить ты будешь непременно. Правда, мы не можем вживить имплантант, — обычный не подойдёт, а на такой случай никто и никогда не рассчитывал. Но есть каркас Хельдена, с его помощью…

Она продолжала говорить, но слова вдруг стали пролетать мимо: я поняла, что обходиться без подобных приспособлений не смогу никогда. От этого хотелось закричать.

— Что же касается зрения, то…

— Погоди, при чём тут зрение?

— Ах да. Дотронься до виска.

Похолодевшие пальцы медленно поднялись к голове — и ощутили на висках небольшие твёрдые круги. Стандартные имплантанты для улучшения зрения, тоже не лечат, но — снимают последствия… Да что же это такое, в конце концов!..

— В них надо только регулярно менять аккумуляторы. Если зрение восстанавливается, они отсоединяются сами.

Если. Чёрт бы всё подрал.

— Кэт, здесь Линн и Крис Ариатис, они…

— А Криса кто вызвал? Растрезвонили на всю Галактику, что я теперь калека!

— Нет, дело гораздо серьёзнее. Кто-то заснял шпионской камерой освобождение Скарвина и дал в новости. Сразу же поднялись фанатики: убить тех, кто выпустил Прародителя Зла. А меня ещё угораздило сказать, куда надо отвезти вас со Скарвином.

— Так и Скарвин здесь? Ох, Создатель…

— После первого же показа Крис бросился узнавать о тебе и примчался сюда. Против всех нас что-то затевается, и твоя жизнь тоже под угрозой.

В голову сквозь отчаяние пробилась мысль: лучше жить с каркасом Хельдена, чем не жить вовсе. А водить звездолёт с такими увечьями вполне возможно, так что с работы меня не выгонят…

Раина велела принести каркас, помогла надеть его, — оказалось, под брюками он совершенно незаметен. Затем в палате появились Линн и Крис, и здесь сразу же стало тесно, поскольку Ариатис, бывший повстанец, а ныне представитель Галактической полиции на Свейзе, обладал весьма солидным весом. Крис был из тех немногих людей, кто знал о моей прежней жизни — до того, как я стала повстанцем, — и его появление всегда будоражило незаживающую память…

Я чувствовала, как тяжело им обоим смотреть на меня. Гости расселись, Линн заговорил первым.

— На посадочной площадке ждёт флайер, чтобы доставить нас в космопорт, — он замолк на несколько мгновений. — Ни Раина, ни я как хиннерваль, ни мой отец, — никто не может тебе помочь. Но вот Крис тут пытался рассказать нам о планете Дельсарен, причём всё сразу. Думаю, будет больше толку, если он попробует изложить то же самое по порядку.

— А на кой мне планета Дельсарен?

— Как я понял, там умеют лечить зомби.

— Ну и что?

— Сейчас узнаешь, — неторопливо отозвался Крис. — Значит, если по порядку, то Дельсарен был открыт Империей три года назад, за что я по гроб жизни ей благодарен.

— Как это? — кажется, мне удалось изобразить вежливый интерес.

— Понимаешь, за восемь лет до сего знаменательного события мой звездолёт обстреляли имперские истребители, но я успел нырнуть в гиперпространство. Правда, уже там в звездолёте много чего полетело, и я очутился неведомо где, но в обычном пространстве. Каким чудом мне удалось сесть на ближайшей подходящей планете, до сих пор неясно, но это всё же случилось. В последующие восемь лет я общался только с аборигенами-ликсами и оказал им неоценимые услуги. Ну, а затем появилась имперская разведка планет, я угнал их звездолёт и скрылся. Сама знаешь, за те сорок лет, что я числился в розыске, имперцы так меня и не поймали.

— Допустим, — кивнула я. — История красивая, как и всё, что ты рассказываешь. А мне что от этого?

— Ликсы, знаешь ли, симпатичные зверушки, — небольшого роста, покрыты серой шёрсткой, ходят на задних конечностях и могут повернуть ушки на макушке в любую сторону. К приезду имперцев успели изобрести радио, аэроплан и электрическое освещение, не говоря уже о таких мелочах, как автомобили, поезда и моторные лодки. К Силе у них отношение особое: способности к гипнозу и телепатии ликсы считают неизлечимыми болезнями. А если кого-то при помощи гипноза, то есть Силы, подчинили, то их врачи, в отличие от наших, могут привести несчастного в чувство. Поэтому я связался со своими тамошними друзьями и посоветовался насчёт тебя.

Сердце куда-то ухнуло и отчаянно заколотилось.

— Доктор Тикси, — с нажимом сказал Крис, — приглашает тебя на Дельсарен.

Я взглянула на Раину, — та молчала.

— Едешь? — спросил Линн.

— А мне терять нечего.

Меня охватила какая-то весёлая ярость: ликсы, Дельсарен, — утопающий за соломинку хватается, как говорят у нас на Земле. Будь что будет, всё равно хуже уже некуда. Хотя в волшебное лечение на отсталой планете верится с трудом…

— Ну что ж, тогда пошли, — Крис поднялся с необычной для его комплекции лёгкостью. — Ни в чём нуждаться не будешь, — в смысле денег и прочего. Империя организовала там рудники, которые принадлежат сейчас одной из компаний…

— «Оле»?

— Нет. И не перебивай, а то я никогда не закончу. Люди работают вахтовым методом, и оттуда регулярно летают транспорты на Сандараксу — отвозят руду, привозят всё необходимое. Директор обещал помогать всем, чем можно.

— Спасибо…

— Не за что. Относительно языка там тоже всё в порядке. Видишь ли, там есть такой телепат, князь Ардан, нынче он занимает должность Недремлющего Стража. Он сумел меня понять и обучить языку ликсов. Ну, а затем уже и некоторые ликсы выучили галактический. У Ардана в кабинете стоит видеофон, по поводу связи с Галактикой не забывай к нему обращаться. И без повода тоже: к хозяевам нужно проявлять уважение.

— Ладно.

Мы вышли в коридор. Ходить в каркасе было удобно, но при мысли, что без него нельзя даже шевельнуть ногой, снова возвращалось отчаяние.

На полпути к лифту я поняла, что на нас кто-то смотрит. В тот же момент Линн жестом остановил всех: не почувствовать этот взгляд было невозможно. Раина и Крис встревоженно переглянулись, затем все мы одновременно обернулись.

В конце коридора стоял Скарвин.

— Я же просила его не вставать, — с досадой сказала Раина.

— Почему? Ты же говорила, там всего лишь пластические операции, после них сразу можно жить дальше.

— Обычно — да. Но ему нужно время, чтобы прийти в себя. Забыла, в каком состоянии он был, когда мы его вытащили?

— Я этого не видела, потому как сразу отключилась.

— Ах, да. И хорошо, это было зрелище не для слабонервных.

— Я не слабонервная! — возмутилась я. Раина слегка улыбнулась.

Скарвин медленно шёл к нам. Если Йаллер выглядел первым среди равных, то этот был повелителем, властелином, несмотря на категорически не подходившую ему больничную одежду. Гордая посадка головы, густые чёрные волосы, — такие, что даже мне завидно стало, — и потрясающие глаза, светлые, от которых невозможно оторваться… Он не человек…

— Ещё раз — благодарю, Кариаки. Будь осторожна и берегись мужчины со шрамом на лбу.

Перед моим мысленным взором возникло лицо — тяжёлый подбородок, седеющие волосы и хищный взгляд. Видение исчезло так же быстро, как и появилось, словно у Скарвина не было сил удерживать его дольше.

— А… Где он?

— Недалеко отсюда. Я знаю, что случилось на вашей родине.

— На Тайшеле?

— Да. Купол не даёт душам уйти на Путь Умерших: я сам пытался умереть, но не получилось. Когда они, — тут его взгляд стал страшен, — поняли, что на острове Бессмертных могут вернуться в нематериальное состояние и остаться по эту сторону смерти, то сделали это.

— И паника на Тайшеле — следствие?

— Я знаю лишь то, что происходило на острове. Прости, я должен уйти, — мир ещё не принял меня.

Он улыбнулся — светло и ясно. Через некоторое время мы осознали, что в коридоре, кроме нас, никого нет.

Крис тряхнул головой.

— Что он говорил? Я не понял ни слова.

— Ты тоже? — удивилась Раина. — Значит, он говорил только для Кэт.

— Похоже на то, — без тени обиды отозвался Линн. — Все слышали непонятный язык, а Кэт — ещё и телепатическую волну. Не думаю, чтобы он скрывал что-то специально, просто не мог распространять эту волну на всех. Ты извини, я подслушивал.

— Н-ничего, я бы всё равно пересказала.

…А потом было короткое прощание на посадочной площадке, — Линн был серьёзен, а в синих глазах то и дело просверкивала тревога. Когда флайер поднялся, он долго смотрел вслед.

Часть 2

1.

Крис посадил звездолёт на космодроме дельсаренского филиала компании, владевшей бывшими имперскими рудниками. Короткая встреча с директором — и Крис повёл флайер на юг, к столице одного из ликских королевств.

Горы внизу сменились лесами, которые затем плавно перешли в степи, — под ветром колыхались волны серебристых трав, а отдалённые холмы отливали синевой. Внезапно солнечные лучи блеснули на двух тонких параллельных нитках, перечёркивавших степь и уходивших за горизонт.

— Железная дорога, — указал Крис. — Чтобы добраться от одного города до другого, нужно от нескольких часов до нескольких дней. А аэроплан — штука дорогая и не слишком надёжная.

Я кивнула. Наверное, надо было что-то ответить, но мы летели к доктору Тикси, а если и он после осмотра скажет, что ликская медицина бессильна, то… Нет. Нечего стращать себя заранее. Надо просто ни о чём не думать, — смотреть в окно, например. Ведь у будущего есть свойство рано или поздно становиться настоящим, и бессмысленно торопить его или пытаться задержать…

— Кэт, взгляни: Тавврия-над-Итилью.

Флайер сбросил скорость, приближаясь к городу на берегу необычайно широкой реки. Дома ярусами поднимались от воды вверх, а несколько ярусов в центре занимала по-летнему яркая зелень. Над нею возвышались дворцы, один из которых блистал пышностью и роскошью, другой был строгим светло-серым зданием со статуями воинов, опирающихся на мечи. С крыши у каменных дозорных был прекрасный обзор… Впрочем, рассмотреть вид как следует мне не удалось: флайер развернулся и направился к окраине. Оказалось, ярусы и архитектурный план были только в центральных районах, остальные застраивались произвольно.

Машина приземлилась за несколько кварталов до лесопарка, окаймлявшего Тавврию. Среди многоэтажек для бедноты притаился элегантный двухэтажный особняк, — казалось, на фасаде дома застыло возмущение неприглядностью окружаюших строений. У дверей висела массивная доска с надписью, состоявшей из точек, чёрточек и закорючек.

— Эта больница для бедных основана князем Арданом и княжной Дитой, его сестрой, — сообщил Крис, пока мы шли к особняку. — Доктор Тикси, главный врач, — давний друг Ардана.

— Неужели для друга не нашлось места поближе к дворцу?

— Знаешь, похоже, Тикси здесь нравится. Но пойдём, а то зажаришься.

Он был прав: солнце действительно припекало, а в доме гостей ласково встречала прохлада. Невдалеке от входа за столиком сидел абориген, видимо, дежурный, — большая зверушка с удивительно разумными глазами. При виде Криса он радостно вскочил, замахал лапками и что-то крикнул, обернувшись в коридор. Через секунду просторный холл заполнился целой толпой радостных ликсов, — а сквозь неё по-хозяйски протиснулся улыбающийся толстяк, доктор Тикси. Ликская улыбка оказалась весьма зубастой, но дружелюбной. Из одежды ликсы предпочитали носить довольно длинные набедренники и широкие воротники, расшитые или украшенные камнями, как у доктора.

Крис и Тикси обменялись рукопожатием и заговорили на странном языке — неожиданно мелодичной смеси лая и ворчания. Остальные ликсы внимательно разглядывали меня, я ощутила их любопытство… Вот чёрт, тут неясно, не зря ли мы сюда прилетели, а им, видите ли, интересно, чем я от Криса отличаюсь!..

Доктор Тикси подошёл ко мне и протянул лапу, — она была больше похожа на человеческую, чем показалось издали. Ни ногтей, ни когтей, вопреки ожиданиям, не оказалось. Я неуверенно подала в ответ свою, ликс сверкнул в улыбке чисто звериными клыками и жестом пригласил нас с Крисом последовать за ним. Тикси вместе со стоявшими торчком ушами едва доставал мне до плеча.

В кабинете главного врача было светло и прохладно. Обстановку я не заметила, — так напряжённо ждала, что скажет доктор. Первый вопрос был неожиданным.

— Когда ты впервые почувствовала, что можешь владеть Силой? — ликс старательно выговаривал галактические слова.

— Месяцев пять тому назад.

— Неужели раньше ты ничего не ощущала?

— Честно говоря, нет. Вообще-то мои способности и хиннервалям показались странными.

— И что же ты умеешь?

— Слышать чужие чувства. Видеть сквозь веки.

— А сейчас, после случившегося?

— Не знаю… То есть чувства я слышу по-прежнему, а на иное зрение не пыталась переходить.

— Попробуй.

Что ж… Ладно. Надо успокоиться, — при таком возбуждении точно ничего не выйдет. Можно попробовать представить себе, что я в гостях, веду дружескую беседу, и меня попросили продемонстрировать свои способности…

Тикси что-то сказал Крису на своём языке, тот ответил. Затем ликс перешёл на галактический.

— Кэт, что у меня в руках?

— Лист… того, на чём вы пишете.

— Куда я указываю?

— Налево… От меня — налево, от вас — направо…

— Хорошо. Можешь открыть глаза.

Тикси что-то записал, затем достал из шкафа какие-то металлические коробочки и палочки, соединённые проводами. Выглядело это сооружение несколько жутковато, и когда Тикси поднёс к моей ладони нечто, похожее на отливавшую синим металлическую иглу, я внутренне сжалась.

— Не бойся, она не острая.

Игла касалась ладони, доктор смотрел на свои коробочки и снова что-то записывал. Наконец он отложил всё, поднял голову и переплёл пальцы. Я превратилась в слух.

— Должен признаться, твой случай — первый в моей практике, — в голосе ликса появилось нечто похожее на интонации Севийяра, когда тот встретился с загадками Тайшеле. — Наша медицина справляется с последствиями гипноза, то есть воздействия Силы, так что есть надежда.

— Спасибо, — с глубоким волнением сказала я.

— Пока не за что. Не думай, что ты просто выпьешь какое-то количество лекарств, и всё пройдёт: дело гораздо серьёзнее.

Я выпрямилась.

— Что нужно делать?

— Точно следовать моим указаниям. Видишь ли, загипнотизированных трудно лечить главным образом потому, что их воля не свободна, и сами они не могут помочь врачу в его стараниях. Ты — другой случай.

Тишина была столь звонкой, что казалось, — мир замер, поскольку главное совершается здесь…

— Итак, во-первых. Ты должна как можно меньше носить каркас.

— Но…

— Понятно, ты хотела бы ходить без него, — терпеливо сказал Тикси. — Но одного желания мало: нужна активная воля. Заставляй ноги двигаться, сколь бесполезным это ни кажется.

На душе стало безнадёжно тоскливо.

— Постараюсь.

— Нет, стараться не надо, — Тикси говорил тихо, но очень веско. — Твоя вера в победу — главное лекарство, и если её нет, можно годами без толку переводить травы. Ты веришь, что вылечишься?

Я отвела взгляд и попыталась мысленно ответить на этот вопрос, не кривя душой. Как, оказывается, сильно было ожидание чуда… Да, наивный я человек. Грустно…

Рука легла на колено — и ощутила прохладу каркаса Хельдена. Чёрт подери, ненавижу! Ненавижу Силу, эту дурацкую идею с освобождением Скарвина, которая принесла больше неприятностей, чем пользы… Хотя и Севийяр, и оставшиеся в живых жители острова Золотой звезды не согласились бы со мной. Но ликсы ведь как-то лечат загипнотизированных, и у них получается, несмотря на то, что у тех отсутствует активная воля… Гипноз. Воздействие чужой воли, подчиняющей, лишающей собственного «я»… А если моя воля будет действовать не на другое существо, а на меня саму? Самовнушение, — заставить Силу ликвидировать последствия воздействия Силового купола… А что, почему бы и нет?! Но почему Тикси этого не скажет? Хочет, чтобы я до всего доходила сама? Своей, как он выразился, активной волей? Что ж, ладно.

— Да. Я верю, что вернусь в Галактику полноценным человеком.

В тёмных глазах ликса была непреклонность.

— Ты будешь ходить без каркаса?

— Да. Я буду ходить на своих собственных ногах.

— И повторяй эти слова каждый день перед сном!

Кажется, я даже улыбнулась, — настолько требование Тикси укладывалось в мою теорию о лечении самовнушением.

— Теперь возьми травы, — доктор протянул несколько пакетиков. — Здесь написано, когда их заваривать: одну ровно в полночь, — не позднее! — другую с первыми лучами солнца. Физиология людей и ликсов на удивление схожа… Крис, ты ведь говорил, что, судя по вашим Легендам, наши народы — родственники?

— Ну да, — кивнул Ариатис. — И на сколько рассчитано это твоё лечение?

— Посмотрим, как подействуют настои. Кэт, будешь приходить ко мне через каждые четыре дня на пятый. Потом будем думать об обряде сириоло.

Крис удивлённо поднял брови.

— А разве жрецы допустят человека к озеру Сендан?

— Это уже моё дело.

2.

От больницы доктора Тикси флайер направился в центр города и совершил посадку на небольшой тихой площади. Там уже ждали телохранители, присланные князем Арданом, или, как их называли здесь, слуги Недремлющего Стража. В сопровождении необычайно крепких и высоких, по местным меркам, ликсов, мы с Крисом добрались до улицы Ювелиров, — к моему нынешнему жилищу.

Юный ученик ювелира и друг Криса Корсак встречал нас на пороге, — тонкая вытянутая мордочка, большие острые уши, гибкое стройное тело, покрытое серой шёрсткой. В первый момент казалось странным, что у этого чудного существа нет хвоста. По-галактически он говорил хорошо, хотя и с заметным подвыванием. Ариатис понёс мои вещи в отведённую для гостьи комнату, — Корсак снимал эту квартиру на первом этаже вместе с другом, который закончил учёбу и уехал домой, отчего комната и освободилась.

В помещении было темновато из-за металлических фигурных решёток на окнах и тёмно-вишнёвого, почти чёрного цвета мебели. Из кухни хозяйской походкой вышел небольшой пушистый коричневый зверь с длинными ушами, — и я замерла: на меня в упор смотрели три ярких золотистых глаза.

— Это тахонд, — Корсак ласково потрепал зверя по загривку. — У нас все звери и птицы с тремя глазами. Не бойся, он мирный.

Крис вернулся.

— Я бы с удовольствием задержался здесь, но, увы, должностные обязанности ждут. Посему, ребята, придётся приступить к прощанию.

И ликс, и я согласно кивнули.

— Значит, Кэт, здесь есть средство связи — наподобие нашего видеофона, но без передачи изображения, и тоже с номерами. Номер князя Ардана я тебе записал. Носи с собой, — мало ли что. Как пользоваться переговорником, Корсак научит, цифры ликские запомнишь, это не так уж сложно. Аккумуляторы для имплантантов можно подзаряжать от местной сети, я тебе сделал переходник и всё, что нужно.

— Спасибо.

— Мы, конечно, будем звонить, — по номеру князя Ардана. Ох, боюсь, будет неладное из-за этой шпионской съёмки, и фанатики — только начало… Ладно. Счастливо оставаться.

Он сказал Корсаку что-то на языке ликсов, пожал руку ему и мне — и скрылся за дверью. Мы остались вдвоём.

— Прошу прощения, — улыбнулась я. — Мне категорически надо переодеться, иначе я просто изжарюсь. У вас лето, да?

— Самая середина.

Ликс улыбнулся в ответ. Закрывшись в своей комнате, я разыскала среди вещей майку и юбку, достаточно длинную, чтобы скрыть каркас на ногах. Слышать чувства Корсака было так же легко, как и людские: юный дельсаренец чрезвычайно гордился тем, что человек со звёзд будет жить под его крышей, и страшно волновался относительно того, как мы поладим.

Донесшийся из коридора резкий трезвон заставил меня вздрогнуть. Оказалось, на стенке висел переговорник, похожий на чёрный металлический ящик, с которого Корсак снял довольно неуклюжий наушник. Закончив короткий разговор, ликс обернулся ко мне, вид у него был довольный.

— Мой отец, князь Ардан, желает телепатически поговорить с тобой. К нему, как и ко всем членам семьи Государя, положено обращаться на «вы».

— «Добрый день и добро пожаловать, — прозвучало в голове. — Понимаю, личная охрана с непривычки может показаться неудобством, но мы обязаны позаботиться о безопасности гостей Государя.»

— «Примите мою глубокую благодарность. Заранее прошу прощения, если по незнанию нарушу обычаи ликсов, — решение о моей поездке сюда принималось в спешке, и Крис не успел рассказать всего.»

— «Не беспокойся. Должен предупредить: тебе придётся примириться с несколько… э-э… повышенным вниманием к твоей персоне со стороны жителей Тавврии.»

— «Меня это не смущает,» — вежливо соврала я.

— «Очень рад. Надеюсь, мы ещё не раз будем иметь удовольствие побеседовать. Да озарит твой путь Круг Живого Пламени.»

— «Спасибо», — неуверенно отозвалась я и поняла, что разговор окончен.

— Он необыкновенный, правда? — Корсак широко улыбался. — Телепат — и Недремлющий Страж! Ведь у нас телепаты, в общем, были изгоями, как гипнотизёры и лондар, и только благодаря ему…

— Гипнотизёры и кто?

— Ну… Это ещё одна неизлечимая болезнь. Они не могут видеть свет, им вечно не хватает крови, и поэтому они по ночам нападают на ликсов. Раньше нападали. И их жгли на кострах, — сразу же, как только ликсёнок проявлял себя как лондар. А князь Ардан не только не позволил, чтобы его держали в темнице и поили алкоголем…

— Зачем?

— Чтобы телепат с меньшего расстояния чужие мысли читал. Так вот: он ввёл программу для лондар. Регулярное бесплатное переливание крови и бесплатное обучение какой-либо профессии, чтобы они смогли, став совершеннолетними, зарабатывать на переливание сами. Правда, для них это всё равно остаётся не слишком дорогим. А какие они умельцы! Подумать только, наверняка среди них всегда были таланты, но вот жгли их, — и никто ничего не знал. Но если лондар, несмотря ни на что, всё же нападёт на ликса, к нему нет жалости.

— И какое наказание?

— Смерть, конечно.

— А это не слишком жестоко?

— Совсем наоборот.

— Что?!

— Ну, понимаешь, ведь они же не рождаются лондар просто так, — ведь у нормальных здоровых родителей появляется вдруг такой ликсёнок. Когда ты возвращаешься как такое существо, значит, тебе нужно избыть проклятие, заработанное в прошлой жизни. А смерть — конец воплощения, то есть наказания. Ты так смотришь, — я непонятно говорю?

— Нет, нет, просто всё это очень неожиданно… Значит, вы тоже верите в переселение душ?

Корсак широко раскрыл глаза.

— А как можно в это не верить?

— Ну, в Галактике это только идея из Легенд. У вас есть доказательства?

— Что-что? Ах, да. Ну, вы же все знаете о существовании Создателя, верите в Него, так? Значит, вам хватает доказательств?

— Ну… В общем, да.

— Согласись, если Создатель сотворил наши души, не слишком ли расточительным будет использовать каждую только один раз? У нас говорят: после смерти душа предстаёт перед Создателем, Он творит над ней суд. Потом она некоторое время живёт в высоких сферах: кто-то — пока не умрут знавшие её, кто-то — пока не выполнит какое-либо дело, будучи бестелесным. Знаешь, как погибшие воины помогают освобождать свою страну? Я сам видел, как умершие становятся сильнее, чем были при жизни, начинают с помощью обстоятельств давать понять тем, кто их любит, что и как делать… А те, о ком память остаётся в веках — художники, поэты, музыканты, — это вершина пути души, после этого уже нет новых воплощений.

Мы беседовали, а день меж тем клонился к закату, — и я со страхом ждала, что настанет час, когда надо будет снять каркас. Корсак показал мне, как обращаться с печкой, — сооружением, выглядевшим, как квадратная тумбочка на ножках, поверхность которой делилась на четыре равные части. В центре каждой из частей находилось круглое возвышение, а на боковой стороне печки красовались четыре ручки странной формы. Корсак достал тёмно-коричневую палочку-фитиль, потёр её кончик — и тот вспыхнул. Одна рука ликса поднесла горящий фитиль к круглому возвышению, другая повернула ручку, и вокруг возвышения весело заплясали голубые огоньки. Я честно постаралась повторить всё это. Фитиль зажёгся почти сразу, а с печкой вышла промашка: вместо того, чтобы образовать ровный круг, голубое пламя взметнулось почти до потолка. Корсак восхищённо присвистнул.

— Вот это да, я так не умею!

Я смущённо остановилась, мысленно выругав себя за неуклюжесть. Корсак поспешил утешить меня и выдал будильник: негромкий, но достаточно противный трезвон должен был перед рассветом разбудить меня, но до соседней комнаты уже не долетал. С этим Корсак отбыл в свою спальню: ликсу с утра надо было идти на работу, где требовались светлая голова и точный глаз. Я осталась в одиночестве дожидаться полуночи.

В ночной тишине чувства тех, кто ещё не спал, слышались особенно чётко. В основном, это был жгучий интерес к человеку, поселившемуся среди ликсов, и только неподалёку ощущалась настороженная бдительность охраны. А кроме чужих чувств, были ещё и свои мысли, — тяжёлые, непрошеные…

3.

За ту ночь я более-менее освоилась с печкой, отведала настои доктора Тикси и удержалась от попытки грохнуть о стенку наглый будильник: он разразился трезвоном как раз в тот момент, когда мне с большим трудом удалось заснуть. Покончив с утренним питьём, я обнаружила, что столь невежливо прогнанный сон вовсе не желает возвращаться обратно. Оставалось только смириться — и заставить себя попробовать, на что способны мои ноги без каркаса.

Они могли лишь слегка сгибаться в суставах. Всего лишь — и всё же это не была полная неподвижность. Тогда нахлынула ярость, отчаянная, но не бессильная: она превратилась в хлёсткую плеть и стала терзать упражнениями вышедшие из повиновения конечности. Я знала: эта ярость не сдастся, не уймётся и победит. И неважно, что не сама я додумалась до того, чтобы включить её в борьбу, — досадовать, считать свои и чужие заслуги надо потом, после победы. А пока — изматывающие, на ходу изобретаемые упражнения и никаких поблажек…

Корсак ушёл на работу, над Тавврией поднималось солнце. Стоило остановиться на несколько секунд, — как усталость и бессонная ночь взяли своё, окутав меня тяжёлым сном без сновидений.

…Открыв глаза, я взглянула на часы: время приближалось к полудню. Пальцы ухватились за край стола, — только так можно подтянуться и встать. Не падаешь лишь потому, что намертво вцепилась в стол… Н-да, при таком способе передвижения не скоро доберёшься до завтрака, а есть уже ой как охота. Но Тикси сказал: как можно больше ходить без каркаса… Внезапно стены качнулись, земное притяжение стало чересчур ощутимым, — и я очутилась на полу. Слёзы брызнули из глаз не столько от боли, сколько от злости.

— «Я очень, очень извиняюсь за вторжение в твои мысли, — раздался вдруг телепатический голос князя Ардана. — Пытался поговорить раньше, но ты спала.»

— «Ну?» — мне было не до вежливости.

— «Видишь ли, у нас есть такие костыли, ими пользуются, если сломаешь ногу. Они ни в коем случае не заменят каркас, — так Крис назвал, да?»

— «Да, да, верно.»

— «Тикси сказал, что с ними тебе будет легче. Я распорядился, чтобы их доставили. Всего хорошего, и — ещё раз извиняюсь.»

Голос умолк. Я попыталась дотянуться до каркаса, — нельзя же встречать посланцев князя, сидя на полу.

А надев каркас, уже не хотелось его снимать, лишаться свободы движения, ощущения полноценности, — пусть оно мнимое, пусть это обман, дарованный галактической медициной… Принесённые ликсами костыли выглядели такими грубыми по сравнению со сплетением тонких лент серебристого цвета…

От звука захлопнувшейся входной двери я вздрогнула и пришла в себя. Решила сдаться? Так, несомненно, проще, и нечего себя мучить, чему-то учиться. Пользоваться Силой, например. Не знаешь, что делать с этой способностью, — ну и не надо, так?.. И снова взметнулось в душе чёрное пламя ярости, заставляя снять каркас, швырнуть его в сторону и тяжело повиснуть на ликских костылях... Да, ни Корсак, ни кто-либо другой не должны видеть меня такой, но от себя-то не убежишь…

…Вернувшийся домой Корсак пришёл в ужас оттого, что его гостья целый день просидела взаперти, и повёл меня любоваться Тавврией-над-Итилью. Чтобы добраться до центра города, мы сели на рельсовик, — в красный вагон, двигавшийся по рельсам благодаря электричеству. Остальные пассажиры, переговариваясь, не сводили глаз с человека, а мои телохранители усердно оглядывались по сторонам.

А потом рельсовик остановился, — и старинные постройки Тавврии явили человеческому глазу свою непривычную для галактийца красоту. Несмотря на маленький рост, ликсы любили строить высокие здания с украшениями, столь же изящными, как и их создатели, — можно было часами стоять возле одного дома, любуясь творениями изобретательных серых зверушек Дельсарена, а с каждым шагом открывалось всё новое и новое... Через несколько кварталов мы повернули к Итили.

От величественного простора огромной реки веяло нерушимым покоем. Город казался пришельцем, временно обосновавшимся на этом высоком берегу, — пройдут века, может быть, тысячелетия, и он исчезнет, а река останется, и ей так же, как сейчас, не будет дела до того, каким именем назовут её снующие по земле маленькие существа…

Солнце разливало живое тепло, я словно купалась в нём, всей кожей ощущая лето. Зелёные ярусы набережной перечёркивала широкая лестница из белого камня, — она спускалась к воде, которая отражала ярчайшую синеву безоблачного неба. Каждый ярус украшали клумбы невиданных цветов: вот алые, белые, а вот необычайной формы мохнатые чёрные теснятся, как подданные вокруг королевы — огромного ярко-фиолетового цветка, с сознанием своей красоты греющегося на солнце…

Волны покрывали нижние ступени лестницы, — их прохлада была приятна руке, а на камнях в глубине виднелась путаница зелёных водорослей, похожих на густую длинную шерсть какого-то зверя. Правее, выше по течению, в порту Тавврии теснились корабли, — так странно было видеть эти приземистые, неуклюжие сооружения, которые ликсы изо всех сил пытались украсить. Время летело незаметно, уходить отсюда не хотелось, — но пришлось.

Возле дома Корсак радостно приветствовал ликса, чьи глаза скрывались за плотно прилегающими чёрными очками-маской, а одежда была самой простой из всех, что я успела увидеть в Тавврии. Охрана не стала ни настораживаться по его поводу, ни, тем более, чинить препятствий: Корсак и Варлок были старыми друзьями. Очки-маска придавали ему несколько гангстерский вид, а улыбка была не слишком приятной из-за отсутствия передних зубов. По-галактически он говорил сносно и даже весьма вежливо, а за всеми его чувствами скрывалось постоянное внутреннее напряжение.

Варлок взялся помочь другу приготовить ужин, а Корсак поставил в углу миску для тахонда — и щёлкнул внезапно возникшими когтями. Я вздрогнула: когти появились на мгновение и тут же спрятались в подушечках пальцев.

— Когти выпускаем, когда хотим, — объяснил Варлок, — но при виде врага они появляются без нашего желания. Поэтому так важно рукопожатие: раз можешь пожать руку, значит, нет вражды.

Корсак пригласил всех к столу. В тарелках была тёмно-бурая маслянистая масса, оказавшаяся необыкновенно вкусной.

— Доктор Тикси звонил сюда, но вас не было дома. Поэтому он попросил меня передать: Кэт обязательно нужно быть завтра на молении.

— Но я же не знаю ликских обрядов, — встревожилась я. — Ещё нарушу что-нибудь…

— Не беспокойся, в Храме всё просто, — улыбнулся Корсак. — Вот Крис тоже бывал там…

— Крис и сам не знает, как сильно изменил нашу жизнь, — Варлок отодвинул тарелку. — Когда мы узнали от него о других мирах и Силе, многое прояснилось.

— Что именно?

— Например, истории. Не та общая для всех история — один Государь, другой, войны, смены династий, — а те, что сочиняются. Как ты считаешь, почему кто-то придумывает целые миры, народы, которых никто никогда не видел?

— Я как-то не задумывалась. Если честно, в последнее время мне было совсем не до художественной литературы.

Варлок понимающе кивнул.

— Крис сказал: боги сотворили людей, желая, чтобы те могли с помощью Силы познавать красоту Вселенной. Сила — это познание, ведь так? Можно слышать музыку, а можно — истории, происходящие на других планетах, то есть в других мирах, как говорят у нас. Ловить Вести, Приходящие Издалека, — так назвал Крис. Конечно, чтобы должным образом уловить историю, нужна одарённость Силой. А чтобы представить её так, чтобы было интересно, нужен другой талант, а то история пропадёт почём зря.

Он рассказывал с таким энтузиазмом, что мне стало немного завидно: интересно живут люди, то есть ликсы, искусством занимаются, — а мы-то всё воюем…

— Погоди, у вас были и другие версии происхождения выдуманных историй?

— О да. Например, что ликсы записывают то, что помнят от прошлых воплощений. Вот, Корсак говорил, что ты спрашивала, как это мы верим в переселение душ. Эти истории — одно из доказательств: ведь одно дело — верить, а другое — знать, кем ты был и что делал. Но не все же пишут от своего лица, есть и те, кто показывает общую картину событий. Это трудно сделать, если ты был всего лишь одним из действующих лиц, верно? Так мы идём завтра в Храм?

— Да, — решительно кивнула я. — Но когда? Мои травы…

— Время не имеет значения, Храм открыт от рассвета до заката.

Корсак почесал за ухом.

— Варлок, я позвоню тебе, когда мы будем готовы.

Мы распрощались. Тихо и стремительно надвигалась ночь.

4.

От звука четырёх пронзительных голосов мы с Корсаком проснулись одновременно, но в коридор первым выскочил он, — мне надо было ещё натянуть каркас. Сквозь окна лился предрассветный полумрак, а до звонка будильника оставалось несколько минут.

— Что это? — слабо спросила я.

— «Уау дабби дэн», — спросонок отозвался Корсак, протирая глаза. — Ох, прости. Я что-то не могу сообразить, как это переводится… Хорошая песня, но разве можно так фальшивить!

На его физиономии отразилось искреннее огорчение. К пению начали присоединять свои голоса уличные тахонды, домашний тоже попробовал, но хозяин прикрикнул на него, и тот испуганно зажмурил два глаза, подглядывая третьим.

— Интересно, неужели моя охрана спит? Могли бы попросить этих господ перенести концерт на более позднее время.

— Твои телохранители — слуги Недремлющего Стража, а с нализавшимися должны справляться слуги Стража Порядка. У каждого свои обязанности.

Пение приближалось. Из окна стало видно, как сцепившаяся локтями четвёрка ликсов зигзагами бредёт по улице, пытаясь совладать с законом тяготения.

— Пьяные, — наконец сообразила я.

— Нализавшиеся, — уточнил Корсак. — Есть такие палочки, их лижут, очень вкусные — в небольших количествах… О, чтоб они провалились. Забыли мелодию.

В следующий миг мы оба подпрыгнули оттого, что в ансамбль включился будильник. К счастью, этого возмутителя спокойствия можно было отключить, в отличие от поющих ликсов и тахондов.

— Они живут в одном из соседних домов, — сообщил Корсак, проводив певцов уничтожающим взглядом. — Кэт, я надеюсь, ты не переедешь отсюда из-за этого выступления?! Поверь, у нас вообще-то тихий район.

Я заверила его, что никуда не съеду, и занялась своей травой. Корсак сладко потянулся.

— Как хорошо, что сегодня не надо идти на работу!

…Собираться в Храм мы начали уже около полудня. Пришёл Варлок, серьёзный и радостный одновременно, потом была долгая поездка на рельсовике, и перед глазами снова появилась Итиль.

Светлое, без окон здание Храма находилось на холме, словно паря над городом, рекой и всем миром, — выше было только ослепительно яркое летнее небо. Вблизи Храм оказался огромным.

Народ молча поднимался по длинной лестнице и входил в распахнутые двери. Храм надо было пройти насквозь, и с противоположной стороны ликсы спускались вниз, к реке. Там они уже разговаривали, улыбались, а здесь царила торжественная тишина. Перед тем, как ступить на лестницу, Корсак объяснил мне, что надо делать, и тоже замолчал. Давно уже не ощущала я рядом столько устремлённости к Создателю… Кстати, а когда я в последний раз была на молении? Правильно, на Аксерате, перед началом борьбы с Орденом. Тогда тоже была необходимость представить меня жрецам, — чтобы убедить их в полной безобидности нового представителя высшего света… Едва мы ступили на лестницу, мои охранники буквально растворились в воздухе, — как будто князь Ардан нанял на работу стаю призраков.

Широкая полоса дневного света падала сквозь дверной проём в помещение, где не было окон. Из полумрака вне пределов световой дорожки появлялась рука служителя, который подавал каждому входящему небольшую чашу. Затем все шли по длинному коридору, в конце которого мерцало белое сияние, и вслед за ликсами я очутилась в центральном зале Храма.

Ликсы составляли свои чаши в широкое кольцо, те сразу же начинали светиться серебристым огнём, из них поднималось ввысь белое ровное пламя. Когда через некоторое время пламя исчезало, чаша рассыпалась искрами, и на освободившееся место полагалось ставить новую. Покрытые серой шёрсткой руки смело проходили сквозь огонь.

В этом освещении лица странно менялись, и я с трудом узнала своих знакомых: черты заострились, ушло сходство со зверем. Корсак ограничился низким поклоном, а Варлок, подобно очень немногим в Храме, встал на колени. Освободившееся для моей чаши место находилось довольно далеко от края, и пришлось набраться смелости, чтобы протянуть руку сквозь пламя. Белые языки оказались прохладными, как порыв свежего ветра, и нежными, как ласка. Какая разница, как называют Тебя здесь, Создатель, и какими ритуалами обставлено обращение к Тебе? А мне так нужен хоть маленький намёк на то, что выздоровление действительно возможно…

Потом мы спустились в парк и сели на изящную низенькую скамейку. На душе стало чуть-чуть легче. Корсак уже весело болтал о чём-то, Варлок смеялся его шуткам, — а я чувствовала, что постоянное внутреннее напряжение, сковывавшее этого странного ликса, немного отступило.

— «Дорогая гостья, — возник в моей голове голос князя Ардана, — тебя ожидает для беседы Линн даль Соль.»

— «Линн! Как здорово. Но как добраться…»

— «Спускайся к Итили: я прислал за тобой катер.»

— «А Корсак и…»

— «Поедешь одна. Они собираются на пляж и думают, как бы сообщить тебе это поделикатнее.»

— «Коли так, молодцы, — вздохнула я. — Так хотелось бы поплавать…»

Спустя короткое время небольшая моторная лодка уже везла меня вдоль берега ко дворцу Недремлющего Стража. Ардан был прав, отправив катер, а не машину: петлять по улицам пришлось бы гораздо дольше. И порт, и вся набережная остались позади, катер сбросил ход и вошёл в тень высокого парапета. Плотно пригнанные створки ворот раскрылись, пропуская нас в подземный лабиринт каналов. Недолгое путешествие под землёй — и остановка в маленькой гавани, откуда прямой путь вёл во дворец.

Князь Ардан был самым красивым из всех виденных мной до сих пор ликсов, — яркие чёрные глаза, переливающаяся шелковистая шерсть и завораживающая грация движений гибкого стройного тела. Его нагрудник украшал сложный узор из множества мелких сверкающих камней, — привлекающий взгляд, но не перебивающий природную красоту хозяина. Ликс провёл меня в комнату, где, судя по обилию разнообразной аппаратуры, находился центр связи.

— Прошу извинения, но я вынужден тебя оставить: Государь назначил встречу, — реальный голос князя весьма походил на телепатический.

— Что-то случилось?

— О нет, это регулярное совещание, — я, Страж Порядка и Пламенный Воин. После беседы тебя проводят.

— Спасибо, князь!

Ардан кивнул и скрылся за дверью. Видеофон не бросался в глаза, а скромно стоял в углу, и сейчас на экране был Линн. При одном взгляде на него я вдруг с болью почувствовала свою оторванность от Галактики.

— Как ты устроилась?

— Неплохо.

— А лечение?

— Идёт. Ты выглядишь встревоженным. Что происходит?

— Неприятности. И много. Хорошо, что ты в безопасном месте.

— Почему?

— Фанатики приговорили освободительницу Прародителя Зла к смерти.

Я очень глубоко вздохнула.

— Можно подумать, моя гибель сразу же вернёт Скарвина в заключение!

— Кэт, ну ты нашла, у кого искать логику, — у фанатиков!

— Да понятно… И что же теперь делать?

— Искать, кто всё это устроил. Сейчас идёт расследование. Пока ясно одно: на Ореанте Раине повесили на шею другой прибор для диагностики, с вмонтированной микрокамерой, который на Артосе забрали. Я хочу, чтобы ты была в курсе событий, потому что охрана охраной, а самой тоже надо смотреть в оба.

— Ясно. Как Скарвин?

— Прародителем Зла пока себя не проявлял. Раина увезла его на Аксерат, к Йаллеру. Ему очень повезло, что среди нас оказался человек с Энтиды: на остальных планетах Галактики отношение к нему простирается от простого уважения к мятежнику против богов до ненависти к Отступнику. Обитателей Исчезающих островов решено переселить на более надёжную землю, и Даниель выделил им небольшой архипелаг в подходящих широтах. Он считает, что это племя станет отличным дополнением к артосским достопримечательностям.

— Вот деловой человек!

Линн посмотрел куда-то в сторону, — видимо, на часы.

— Тебе что-нибудь переслать?

— Пожалуй, нет…

— Ладно.

Он попрощался и покинул экран, оставив меня наедине с невесёлыми мыслями. До дома Корсака меня повезли на машине, а над всеми строениями долго возвышалось здание дворца Недремлющего Стража. С верхней балюстрады вслед смотрели каменные фигуры — воины, опиравшиеся на мечи, и жутковатые создания, примостившиеся у края бездны.

5.

Корсак уходил на работу рано, и в течение целого дня можно было упражняться без свидетелей, — только тахонд наблюдал издали. Однажды, когда совсем стемнело, Корсак включил радио, нашёл музыкальный канал, — и с того момента для меня окончилась душная давящая тишина. Ночь вливалась широкой рекой в неосвещённые комнаты, подкрадывалась к тем, где горел свет, — а медленная, с ритмичными биениями мелодия заполняла всё пространство, уводя с собой и подчиняя своему очарованию неспокойную душу. Дивная красота музыки навевала печаль, но это был не плач по безвозвратно ушедшему, а лишь лёгкая грусть дождя средь летнего дня... Я слушала, пока мелодия не затихла в той дали, откуда явилась, и повторяла её мысленно, уходя в сон.

Потянулись дни. Тикси регулярно проверял моё состояние с помощью своих приборов, но ничего не говорил о результатах. Собственно, я и сама понимала, что говорить особо нечего, поскольку никакого улучшения не видно, но всё ждала чего-то… А подлые мыслишки о бесполезности всей этой затеи назойливо крутились рядом, сколько их ни отгоняй.

Как выяснилось, работа Варлока занимала у него целые сутки, а следующие два дня он был свободен. В эти дни они с Корсаком показывали мне тихие улочки старой Тавврии, рассказывали о временах далёких и близких, о королях и героях Дельсарена, а порой мы дотемна сидели в порту, провожая и встречая корабли. Однажды мы даже добрались до лесопарка на окраине Тавврии, где до сих пор оставался звездолёт Криса, — Ариатис чудом не позволил подбитому имперцами кораблю упасть на город, потом восемь лет пытался его починить, хотя и с первого взгляда становилось понятно, что это было бесполезно. Но прогулка заканчивалась, и всё начиналось сначала: заварить траву в полночь, попытаться заснуть, вскочить от трезвона будильника, опять — настой, и упражнения, упражнения, ходьба по пустой квартире с костылями, если этот способ передвижения можно было так назвать. Через полмесяца мне стал постоянно сниться один и тот же сон: я просыпаюсь, встаю и иду босиком, с удивлением и радостью понимая, что забыла надеть каркас…

Внезапно на город налетели тучи и залили его дождями. Огорчённый Корсак извинялся перед гостьей за капризную погоду, уверяя, что лето в Тавврии обычно сухое и жаркое. Хоть от прогулок и пришлось отказаться, Варлок приходил так же часто. Порой ему удавалось проскочить между двумя дождями и остаться сухим.

Молчание Тикси начало порядком беспокоить меня, и однажды я не выдержала и задала вопрос прямо. Доктор с улыбкой ответил, что лечение травами — вещь долгая, заметных изменений нет, да и быть пока не может, но всё идёт по плану. Объяснить, в чём заключается план, он категорически отказался, а моими отчётами о прошедших днях остался доволен.

Дождь словно отгораживал квартиру Корсака от всего света, создавая ощущение полной заброшенности. Галактика, космические скорости, калейдоскоп планет, — всё это с каждым днём уходило в прошлое, а реальностью был только маленький кусочек Дельсарена.

Князь Ардан выяснил мой распорядок дня, и мы стали вести по ночам телепатические беседы. Благородный ликс с лёгкостью читал не только мысли, но и образы, поэтому я могла, воскрешая в памяти города и страны, удовлетворить его жадный интерес к далёким планетам.

Вскоре после звонка Линна меня вызвала Раина. Мы долго беседовали, потом попрощались, я собралась уходить, — и вдруг она позвонила снова.

— Пока мы разговаривали, рядом сидел Скарвин и слушал, — сказала Раина без предисловий. — Он узнал о случившемся с тобой и теперь сам не свой. Заявил: не знал, что моё освобождение ей так дорого обойдётся. Ещё сказал, что без тебя наша медицина была бы бессильна помочь ему.

— Как это?

— Я не владею Силой и не разбираюсь в таких вещах. Похоже, твои неприятности с глазами и ногами как-то связаны не столько с прохождением Силового купола, сколько с самим Скарвином, как будто ты взяла на себя... Нет, тебе Линн объяснил бы лучше. Словом, Скарвин говорил так, как будто попросил тебя о помощи, но теперь жалеет, что ты такой ценой выполнила просьбу.

— Рехнулся!

— Нет. По крайней мере, мои проверки психических отклонений не выявили. Впрочем, эти тесты рассчитаны на людей.

— Ты не выяснила, почему он назвал меня Кариаки?

— По словам Йаллера, в те далёкие времена так звали дочь руниа и женщины из человеческого рода. Сам Йаллер эту особу не встречал: продолжительность жизни досталась ей от людей, да и умерла она молодой.

— А причём тут я?

— На это Йаллер не смог ответить, теребить же вопросами Скарвина пока нельзя. Так что прими версию внешнего сходства.

— Придётся. Но так ошибиться можно было только сразу после освобождения, когда он ещё не совсем в себя пришёл. Почему же он назвал меня так потом, в клинике?

— Кэт, мир устроен сложнее, чем кажется, — терпеливо сказала Раина. — Понимаю, тебя сейчас задевает любая мелочь, но я вынуждена сообщать всё это, несмотря на твоё состояние. Конечно, ты с такой планеты, что Путь Умерших для тебя пустой звук… Ну как тебе ещё объяснить? Скарвин ищет опору в новом, чужом мире, ты для него что-то значишь, поэтому у тебя нет права отойти в сторону. Выздоравливай и возвращайся, ты нужна нам.

Она окончила разговор, и душу затопило ощущение тревоги и недосказанности. Попытка дозвониться до Линна, чтобы посоветоваться, не увенчалась успехом, — а за стенами дворца Недремлющего Стража лил дождь.

6.

Всё же дожди кончились, и по настоянию Тикси мы с Корсаком и Варлоком продолжили ежедневные прогулки. Я с ужасом обнаружила, что нахожусь на Дельсарене уже почти месяц, а в результате мне только иногда кажется, что передвигаться по квартире стало чуть-чуть легче. Поэтому меня страшно удивил вердикт доктора о том, что предварительный этап лечения окончен.

— Вот травы, — сказал он, выложив передо мной несколько пакетиков. — Пить настои каждые шесть часов, — когда и в каком порядке, я написал. Путать порядок и опаздывать с приёмом категорически запрещается. Далее: знай, назначен обряд сириоло. К закату последнего дня лета ты приедешь на озеро Сендан и до полуночи будешь молиться о выздоровлении. В полночь пройдёшь босая сквозь священный огонь.

— Такой, как в Храме?

— Непосвящённым не раскрывают тайны жрецов, поэтому я не могу ответить на этот вопрос. Запомни, на тебе не должно быть ничего металлического, иначе обожжёшься.

— А каркас? А имплантанты?

— Пойдёшь без каркаса.

— Хорошо, — ответила я через мгновение.

— Эти штучки на твоих висках металлические?

— Нет, — особый вид пластика. Но в аккумуляторах есть металл.

— Их можно вынуть?

— Конечно. Я меняю их, ставлю на перезарядку.

Тикси кивнул.

— Теперь главное. После встречи со священным огнём ты переплывёшь Сендан и встретишь рассвет на острове посреди озера.

— Там будет лодка?

— Сендан не терпит лодок, он их просто топит. Разве ты не умеешь плавать?

— Умею, но… Тикси, я по дому-то еле ковыляю! Не слишком ли много вы от меня хотите?

— Ровно столько же, сколько и ты: полного выздоровления.

…Эта встреча принесла смятение. Назначенный срок и новый режим приёма лекарств заставили меня упражняться ещё больше, — сквозь отчаяние, усталость, гнёт напряжения и страха. Возникла и не исчезала подлая мысль: если религиозные обряды только символизируют веру, а не являются ею, то, возможно, сириоло играет схожую роль, и реальной пользы будет немного… Понимая, что для ликсов такая мысль прозвучала бы кощунством, я не высказывала этого даже в разговорах по видеофону с Линном и Раиной.

Тахонд начал привыкать к инопланетному существу и подходил уже довольно близко, но гладить себя не позволял. Он часто ложился на пороге комнаты, отчего длинные уши свешивались на пол, и в его трёх глазах, кажется, появлялось какое-то своеобразное сочувствие. Узнав об обряде, Линн хотел всё бросить и прилететь на Дельсарен, но Тикси запретил даже думать об этом: по древнему обычаю, перед сириоло полагалось жить вдали от семьи и привычной обстановки, а личное общение разрешалось только с врачом и жрецом.

Потом Тикси потребовал, чтобы я вовсе отказалась от каркаса. Ходить всё же стало немного легче, но мысль представать перед другими инвалидом вызывала у меня отвращение, и доктор смягчился. Металлические ленты легли на дно сумки только тогда, когда я смогла перейти с костылей на трость.

Князь Ардан взялся за организацию моих попыток плавать: в окрестностях Тавврии у него был загородный дворец, а рядом — небольшое озеро. Памятуя советы Криса, я приняла приглашение сестры Ардана Диты и провела один из вечеров в обществе кузенов Государя. Потом Ардан вызвался лично проводить меня до машины, и мы долго шли по вечернему лесопарку, полному тихих шорохов позднего лета.

— Скажите, князь, а ваша сестра тоже телепат?

— О нет, это досталось только мне.

— И в роду не было ликсов, умевших читать мысли?

— Конечно, нет: в противном случае ни мой дед, ни дядя, ни двоюродный брат не занимали бы трон.

— Странно. Ведь телепатия — это проявление способностей к владению Силой, которые передаются из поколение в поколение. Правда, не всегда есть условия развивать это.

— У нас считается, что такой дар — следствие проклятия. Бывали такие отчаянные головы, которые пытались выяснить, кто и за что проклял их в прошлых жизнях, чтобы как-то избавиться от этого клейма.

— Но каким образом можно узнать подобные вещи?

— Говорят, если позволить себя загипнотизировать, можно в случае удачи вспомнить предыдущие воплощения.

— И что, получалось? — удивилась я.

— Обычно нет. В худшем случае ликс не мог больше вернуться к нормальному состоянию, а если имя гипнотизёра становилось известно властям, его ждала смерть. Телепата — обряд сириоло.

— А в лучшем?

— История с гипнозом оставалась тайной, а телепат — телепатом. Похоже, для очищения от проклятия нужно провести целую жизнь с умением читать мысли.

— И среди народа, который таких существ не любит.

Ардан с интересом взглянул на меня.

— Это новая идея. Возможно, ты права, — мало ли на каких планетах приходилось рождаться… Кстати, о планетах: звонила твоя подруга. У неё длинные волосы цвета солнца на закате.

— Раина!

— Она спросила, есть ли у ликсов предания об одарённых Силой, которых люди называют богами. Мы почитаем не богов, а Круг Живого Пламени, но у нас есть эпос о сиппардах. Кажется, Раина искала именно это.

— Крис не рассказывал о ликской литературе.

— За все годы, проведённые здесь, он ни разу не проявил интереса к нашей культуре: его волновала только техника, то есть шанс починить звездолёт… Скарвин? У вас там — живой сиппард?! Ох, прости. Проклятая способность… Я не хотел подслушивать твои мысли, порой это получается само собой…

Ардан ужасно расстроился, мне пришлось долго успокаивать его. Всё это страшно тревожило: предания родственных людям народов Раине понадобились, ясное дело, из-за Скарвина. Что-то там происходит… А я торчу здесь и не могу ничего сделать…

До обряда оставались считанные дни, но я всё ещё ходила очень медленно, в воде же представляла собой жуткое зрелище, хотя опасность утонуть мне не грозила. Тикси в последний раз обследовал меня, велел Корсаку и Варлоку решить, кто повезёт гостью на Сендан, и уехал на озеро — готовить обряд сириоло.

7.

Назначенный день оказался рабочим, и Корсаку пришлось остаться в Тавврии. Гордый и взволнованный Варлок уселся рядом со мной в машину, и нас повезли на вокзал. В последний момент я вспомнила, что аккумуляторы в имплантантах вот-вот сядут, но понадеялась: вернусь — перезаряжу.

Нам предоставили лучший вагон, в каких ездили ликские дипломаты. Едва поезд тронулся, я приклеилась к окну: впервые за время жизни на Дельсарене я покидала столицу. Мимо пронеслись городские кварталы, мосты, окраина города, — и раскинулась степь. Зрелище дикой, нетронутой земли завораживало: зелёная трава сменялась золотистой, внезапно возникали целые поляны цветов, то алых, как кровь, то ярко-голубых, — словно сияющее небо поделилось с землёй своей лазурью. Колёса отстукивали на стыках свой чёткий ритм — и вдруг из него родилась песня.

Конечно, это включилось радио в вагоне, но мне не хотелось разрушать волшебство мгновения банальными объяснениями. Мелодия звала в неведомую даль, в ней не было веселья, но была вечная, неистребимая надежда, что живёт в сердце каждого существа на любой планете… К музыке сами собой просились слова, — но к маленькому ансамблю голос так и не присоединился. Варлок следил за мной, улыбаясь во весь свой щербатый рот.

— Нравится?

— О, ещё как.

— Это песни дальнего пути. Когда появилось радио, тогдашний Государь Уванароно Шестнадцатый повелел сочинять их и заводить в поездах.

Он умолк, а музыка возникла снова. Она пела о том, что какие-то тревоги уже позади, что прекрасны земля и свобода… Иногда к одинокой колее присоединялась параллельная, и мимо с шумом проносился встречный поезд.

От лучей закатного солнца по стенам пролегли оранжевые дорожки, и Варлок задёрнул занавеску. Бедный ликс всё время прикрывал ладонями стёкла очков-маски: для его глаз свет был слишком ярким Он вздохнул с облегчением только после ужина, когда солнце село, но даже при неярком электрическом освещении не мог снять очки-маску. Мне стало его жалко.

— Варлок, что с твоими глазами?

— А Корсак разве не сказал, что я лондар? Для таких, как я, даже луны многовато.

— Нет, Корсак не сказал…

Он вздохнул. Постоянное напряжение, с которым он жил, сейчас усилилось, это был уже страх, но на вопросы о его причинах ликс не отвечал, а вид у него был несчастный.

А потом наступило утро, поезд остановился у широкой платформы, и я, вскинув сумку на плечо, вышла из вагона вслед за охранниками и Варлоком. К нам сразу же подошёл Тикси, внимательно вгляделся в моё лицо и кивнул.

— Держись. Так надо.

От вокзала мы пешком направились по дороге, вымощенной прозрачными белыми камнями неправильной формы. Я с удивлением обнаружила, что большинство сошедших с поезда тоже идут по ней, держась в отдалении от нашей группы.

— Тикси, эти ликсы тоже приехали для обряда сириоло?

Толстенький доктор окинул попутчиков профессионально цепким взглядом.

— Вовсе нет. Видишь ли, есть болезни тела и болезни души. С первыми можно родиться, — плохое зрение, слух и так далее, можно приобрести их из-за разных жизненных обстоятельств. С этим мы боремся обычными средствами. Но болезни души — дело гораздо более сложное. К ним относятся не только разные виды сумасшествий, телепатия и лондаризм: бывает, что сильные душевные потрясения дают толчок к развитию болезней тела. И если доктор не найдёт истинную причину недомоганий, будет лишь напрасная трата лекарств и времени. Сендан возвращает душе здоровье, помогает оправиться от удара, а следом выздоравливает и тело.

— Ничего себе озеро!

— Скоро ты сама с ним познакомишься. Сейчас мы идём в посёлок для гостей, пробудем там до вечера: раньше на озере появляться нельзя.

Я приложила руку козырьком к глазам.

— Это далеко? Что-то не видно никаких строений.

— Их и нет: всё скрыто под землёй.

— Зачем?

— Сендан не терпит нарушений ландшафта. Когда сюда проложили железную дорогу, то попробовали построить обычный гостиничный комплекс на поверхности, — и исцеления прекратились, как будто их никогда не было. Народ страшно перепугался, доступ к озеру закрыли. Жрецы долго молились здесь и наконец очертили вдоль берегов круг, ближе которого ничего строить нельзя. Собственно, это та территория, которую видно, если стоять у кромки воды. Местность, как видишь, холмистая. Кстати, дорога, по которой мы идём, очень древняя, о ней упоминается даже в эпосе о сиппардах, — а это самое раннее из дошедших до нас литературных произведений.

Становилось жарко, и на головах ликсов появились всевозможные козырьки и шапочки. Варлок замотал голову платком и надвинул его на лоб, я последовала его примеру. Хотя солнце было очень ярким, никто из ликсов так и не надел очки-маску: похоже, их носили только лондар.

Дорога нырнула в овраг с укреплёнными стенами, где находился вход в посёлок для гостей, — за широко распахнутыми дверями нас встречал прохладный холл. Подземелье являло взору превосходную гостиницу, но уже через полчаса из-за отсутствия окон и постоянно включённого электрического света начинало казаться, что снаружи царит вечная ночь. Мы поспели как раз к обеду, — путь от вокзала оказался неблизким, — а после него я никак не могла дождаться, когда же наконец настанет вечер, и удастся выяснить, что у них здесь за озеро. Единственное, что продолжало тревожить, — состояние Варлока: за шутками и усилиями поддержать меня он прятал жуткий страх.

На закате Тикси проследил, как я сняла с себя все металлические вещи, — это походило на какой-то ритуал. После того, как были вынуты аккумуляторы из имплантантов, мир потерял чёткие очертания и превратился во множество расплывчатых цветовых пятен.

— Идём, — сказал Тикси. — Тебя ждёт Дом Уединения на берегу Сендана.

— Дом?

— Нет, конечно, — это шалаш, сплетённый особым образом.

— А другие больные?..

— Ты никого не увидишь. К Сендану каждый приходит один.

От дверей гостиницы мы свернули не на белую дорогу, а в противоположную сторону, где под ногами была протоптанная тропа. Она вывела нас на вершину холма, — и взгляду открылся Сендан. Я остановилась, поражённая не столько величественной красотой озера, сколько собственной недогадливостью: здесь, конечно, не Тайшеле, но присутствие Силы ощущалось абсолютно чётко. Порой невидимая и трудноуловимая Сила порождала странные вещи, неодушевлённые, но концентрирующие в себе эту загадочную энергию… Спрашивается, а что же ещё в Галактике может обладать столь мощным исцеляющим эффектом, кроме Силы, и насколько надо было погрязнуть в депрессии, чтобы забыть об этом?!

Охранники и Варлок остались за пределами невидимой черты: внутри её нельзя было не только строить, но и появляться посторонним. Тикси проводил меня до поросшего лесом берега.

Некоторое время мы в молчании оглядывались по сторонам: вокруг никого не было. Тикси открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел: среди деревьев внезапно возникла закутанная в светлый плащ фигура.

Жрец оказался необычайно худым и, по ликским меркам, очень высоким, почти вровень со мной. Пронзительный взгляд его встретился с моим, и пришлось его выдержать.

Неожиданно в глазах жреца промелькнуло что-то тёплое. Ликс задал короткий вопрос Тикси, получил ответ и подвёл меня к шалашу. Когда я очутилась внутри, внешний мир словно отгородила тишина, — только под босыми ногами шуршала трава. Снаружи донеслись удаляющиеся шаги жреца и доктора.

8.

Я нерешительно села на покрытый душистыми листьями земляной пол и перебрала в уме инструкции доктора Тикси. Молиться об исцелении до полуночи, потом идти босиком сквозь священный огонь… О Господи, что за огонь-то?! Есть, конечно, люди, нечувствительные к пламени, но я к их числу никогда не относилась… Господи, помоги мне!..

Сквозь щели в стенах шалаша осторожно заглядывали лучи заходящего солнца. Приблизив к ним лицо, можно было рассмотреть, как в оранжевом свете пляшут пылинки, а на полу и стенах складывается сложный узор золотистых линий. Вслед за солнцем они медленно двигались, становилось всё темнее, — и вот они исчезли. Вместе с темнотой пришло ощущение беспомощности, затерянности, — одна, в диком краю, на чужой планете… Это было так неприятно, что я, сосредоточившись, перешла на иное зрение, только чтобы избавиться от этого мрака.

Тьма мгновенно превратилась в прозрачную чёрную пелену, за которой мир обрёл чёткие очертания. Шалаш был сплетён из разноцветных веток, — белых, тёмно-красных, зелёных, коричневых, — а среди листьев на полу лежали и цветы: бледные сиреневые — вдоль стен, пушистые синие — посередине. Тонкие стебли складывались в знаки, похожие на ликские буквы.

Жрец вошёл так внезапно, что я потеряла контроль над иным зрением и опять провалилась в темноту. Властная рука ликса потянула меня наружу.

Ночь пылала. Вдоль всего берега Сендана светилась широкая полоса высокого белого пламени. Это не походило на виденное в Храме: здесь к небу то и дело взлетали языки огня. Впереди, посреди озера, точно так же горели берега острова, к которому предстояло плыть. Покрытая мягкой шерстью рука жреца коснулась моего лба — а затем подтолкнула в спину. Под босыми ногами теплела нагретая за день земля.

Я шла, заворожённая необычайным зрелищем, забыв о своих ногах, о плохом зрении, о Тавврии, о Галактике… Белое пламя плясало, маня, чаруя, изменяясь каждую секунду и рождая тысячи образов, которые исчезали прежде, чем можно было успеть осознать их… Огонь становился всё ближе и ближе, миг, — и он сомкнулся вокруг меня… Я шла вперёд…

Пламя взмахнуло белым рукавом перед моими глазами и вдруг пропало. Под ногами появилась вода, мягкая, тёплая… Дно резко уходило в глубину, а вдалеке призывно светился берег острова. Кожа ощутила прикосновение воды, — а огня словно и не было вовсе. Я обернулась: белые языки по-прежнему рвались к ночному небу, а под ними просто темнела земля, — ни горящих поленьев, ни ламп, ничего…

Чтобы голова была над водой, пришлось встать на цыпочки. Я оттолкнулась ото дна — и поняла, что вода сама держит меня, необычайно густая и обволакивающая, и плавание превратилось в полёт на грани двух океанов, воздушного и водного. Время пропало, как если бы никогда ничего не было, кроме этого полёта.

Свечение берегов утихло, остался только яркий сполох впереди, как зовущий костёр, и на небе стали видны звёзды. Стояла чуткая тишина.

Остров оказался далёким, и от усталости пересохло в горле. Лечь на спину и отдохнуть Сендан не давал: стоило остановиться, как меня сразу начинало утягивать в глубину. Костёр-маяк уменьшился, теперь это была уже большая яркая звезда, и в душу исподволь проник страх: а вдруг она утром поднимется обратно на небо, а я не успею доплыть? От этой мысли вся красота ночи мгновенно куда-то подевалась, оба берега показались одинаково далёкими, а усталость резко увеличилась. Я мысленно обругала себя за наивную веру в чудеса, но толку было чуть: оставалось либо постараться доплыть до этого чёртова острова, либо сложить руки и утонуть. Последнее меня категорически не устраивало.

Мысли то и дело ускользали, — а потом возвращались, и ещё больше ломило усталое тело, а руки продолжали грести… Чудилось: вокруг не вода, а океан Силы, загадочной и равнодушной, и не было этому конца…

То, что нога наткнулась на дно, я осознала не сразу и продолжала по инерции плыть. Потом перед глазами приветливо блеснул костёр, живой и яркий. Пошатываясь, я выбралась на берег: усталость оказалась столь огромной, что не было сил даже обрадоваться. Огонь горел не у самого берега, а несколькими шагами дальше, и, в отличие от белого пламени, от него исходило тепло. Я растянулась возле костра, — глаза слипались. Чтобы не заснуть, потребовались поистине героические усилия и напоминание себе, что Тикси велел встретить рассвет, а не проспать его. Подул предрассветный ветер, небо начало светлеть.

Постепенно из туманной дымки выступил противоположный берег: ночью расстояние казалось значительно больше. Солнце неудержимо приближалось, и я, встав, повернулась к востоку.

И внезапно воздух затрепетал, до горизонта заполняясь мелодией рассвета. Солнечные лучи могучим потоком устремились на землю, изгоняя остатки ночи, — и мне подумалось, что точно также они прогоняют и остатки той разрушительной Силы, которые ещё цеплялись за моё тело…

Чьи-то руки набросили мне на плечи покрывало, сотканное из серебристого шёлка. Обернувшись, я увидела жреца: он стоял на том месте, где совсем недавно полыхал костёр. Ликс подождал, пока я надену принесённую им одежду, и жестом велел следовать за ним. От испуга, что опять придётся плыть, руки и ноги отчаянно заныли.

У противоположного берега начинался брод по колено ликсу, а на той стороне уже ждал взволнованный Тикси. Доктор коротко переговорил со жрецом и повёл меня прочь от озера. Когда я обернулась, странный ликс уже исчез, словно растворившись в воздухе.

Тикси окинул меня внимательным взглядом.

— Позволь тебя поздравить, — голос его звучал очень серьёзно. — Должен сознаться, этот вид обряда сириоло самый трудный, его назначают чрезвычайно редко. Собственно, я хотел выбрать попроще, но служители Сендана вообще отказывались пустить человека на озеро и смягчились лишь тогда, когда я предложил обряд высшей линии.

— Самим интересно стало?

Тикси улыбнулся.

— Думаю, да. Недаром тебя провожал и встречал сам Жрец, — в последнем слове ощутимо послышалась заглавная буква. — А вот и Варлок с охранниками. Сейчас остановимся, чтобы ты поела.

От места, где мы расположились, уже не было видно Сендана. Я с жадностью набросилась на еду, окружающее воспринималось сквозь пелену усталости и непреодолимого желания упасть и уснуть.

— Поспишь до вечера в гостинице, а там поедем обратно в Тавврию… Варлок!!!

Кто-то кинулся на меня, повалил на землю, когти впились в плечи, а щербатая пасть очутилась возле самого горла. Не успев понять, что делаю, я рванула на себя очки-маску — и чуть не оглохла от вопля несчастного ликса. Охранники оттащили его, а Тикси ошеломлённо переводил взгляд с меня на лондар и обратно.

— Да что же это такое! Наденьте на него очки-маску, пусть замолчит! Ох, спасибо.

Он что-то спросил у охранников на своём языке и, выслушав ответ, повернулся ко мне. Вид у него был растерянный.

— Пойдём. Его сдадут слугам Стража Порядка. Ты как?

— Н-ничего.

— Кэт, клянусь грядущими воплощениями, если б я знал, что он способен напасть, никогда бы не позволил сопровождать тебя, поверь!

— Но почему, почему? — голос срывался. — Что с ним вдруг случилось?

— Не знаю. Он же лондар…

— Ну и что? Мне столько раз твердили, что они безобидны!

Я, ничего не понимая, помогла Тикси собрать вещи, мы быстро двинулись к посёлку для гостей. Сон слетел, пришла растерянность, а недавняя заворожённость озером и обрядом улетучилась, оставив меня лицом к лицу с неожиданно навалившейся бедой. Тикси был мрачен, а Варлок вёл себя как обезумевший зверёныш.

— Он мог напасть только в том случае, если не сделал вовремя переливание крови, — неохотно сказал Тикси. — Когда жажда достигла предела, он бросился на того, кто был ближе всех. Странно, ведь Варлок всегда был таким дисциплинированным! Ох, да это же позор на всю планету, князь Ардан будет в гневе. И будет прав.

Когда мы добрались до гостиницы, подземный комплекс в один миг перестал быть тихим. Слуги Стража Порядка быстро сняли показания с Тикси и охранников, но почему-то не стали разговаривать со мной. Я возмутилась, но никто, кроме доктора, не мог понять галактического языка, и пришлось дожидаться, пока Тикси освободится.

— Лучше бы ты отдыхала, — жалобно вздохнул доктор. — Да, он действительно пропустил переливание: отдал деньги другу, у которого назревали какие-то финансовые неприятности. Надеялся выдержать… Видишь ли, жертв нападения не допрашивают, поскольку ими обычно становятся ближайшие родственники. Естественно, они не хотят, чтобы их сына-лондар казнили.

— Что?!

— Я же говорю, лучше бы ты отдыхала.

— Погодите, но это же несправедливо!

— Почему же. Лондар имел шанс жить как ликсы и не использовал его.

— Но он же в первый раз…

— Они не имеют права ни на одно нападение. Скажи спасибо, что его не убили на месте, — такое бывало.

Я стиснула зубы.

— Кэт, тебе принесут извинения от имени народа ликсов. Постарайся поспать: вечером мы уезжаем в Тавврию.

— А когда суд?

— Завтра.

9.

Часы, остававшиеся до отъезда, уходили, — а я так и не могла найти способ спасти Варлока. После обряда сириоло стало значительно легче ходить, да и зрение заметно улучшилось, но в свете последних событий хорошего настроения это не прибавляло.

Надо было собираться в дорогу. Голова была занята неприятностями Варлока, — и неловко задетая сумка грохнулась на пол, из открытых карманов повылетали всякие мелочи. Чертыхнувшись, я опустилась на колени, чтобы собрать их.

Среди прочего на полу белела бумажка с номером князя Ардана. За ненадобностью она пролежала всё это время там, куда её положил Крис.

Через секунду я уже сражалась с ликским переговорником. Певучий голос в аппарате попытался что-то объяснить, но я поняла, что толку не будет, и бросилась искать Тикси. Доктор вызвал на связь князя и, по счастью, не стал задавать лишних вопросов.

Недремлющий Страж, как ему и полагалось, оказался на рабочем месте. Далёкий знакомый голос звучал уверенно.

— Видишь ли, раз в законе предписана смертная казнь для лондар, напавших на кого-либо, значит, приговор будет именно таким, и ничто не сможет его изменить. По нашим верованиям, проклятие, из-за которого ликс рождается таким, действует только на протяжении одного воплощения, так что, казнив ликса, мы совершаем благое дело.

— Да, но ведь ваша телепатия — тоже проклятие! Почему бы вам самому не избавиться от него таким способом?

— Неплохая идея, — хмыкнул Ардан.

Мне показалось, что в его голосе проскользнуло сочувствие.

— Разве Варлок не помогал мне?

— Верно, помогал.

— Значит, он оправдывал доверие, в том числе и ваше?

— Да. Но с законом не спорят. Когда суд?

— Завтра.

Он помолчал.

— Как ты чувствуешь себя после обряда?

— Лучше, чем до него.

— Что говорит Тикси?

— Мы разговаривали только о Варлоке.

— «Я ничего не могу обещать, — донёсся его телепатический голос. — Попробую встретиться с Государем.»

— До встречи, — продолжил он вслух. — Государь намерен дать большой приём в честь твоего выздоровления.

Связь окончилась. Так тихо и просто: скорее всего, завтра Варлока уже не станет.

Стук в дверь. Это Тикси — сказать, что пора отправляться. По дороге к поезду я буквально засыпала на ходу и отключилась, едва мы сели в вагон.

Пробуждение было резким: какой-то непонятный ритмичный стук, покачивание, странные стены…. Рядом сидит Тикси, — ах да, это же поезд в Тавврию.

— Доброе утро, — сказал доктор. — Мы подъезжаем к столице.

Я ждала, что Ардан заговорит со мной, но в голове не звучало ничего, кроме моих собственных мыслей. За окнами проносился знакомый пейзаж, но в обратном порядке: степь, пригороды, кварталы Тавврии…

— «Кэт!»

— «Князь! О, наконец-то. Вы говорили с Государем?»

— «Вчера не удалось. Мне позвонил человек, который руководит рудниками людей со звёзд, и попросил передать, что для тебя пришла посылка из Галактики.»

— «Я ничего не заказывала.»

— «Один из работников привезёт её тебе: флайер приземлится во дворе Корсака. Пока это всё.»

— «Бедный Варлок. Это я виновата: поздно вспомнила о вашем номере…»

— «Всё в силах Круга Живого Пламени.»

Поезд сделал последний поворот и сбросил скорость: приближался вокзал. С перрона мы с Тикси направились в его больницу, где толстенький ликс провёл последние обследования. Зрение восстановилось не совсем, но к ногам полностью вернулась прежняя способность двигаться. Я устало удивилась: всё-таки Крис оказался прав, и чудеса существуют… Вот если бы произошло чудо и для несчастного Варлока, который старался поддержать меня, когда так трудно было верить в победу…

Из больницы меня повезли к Корсаку, а по дороге мысли всё крутились вокруг судьбы Варлока. Может, позвони я раньше, Ардан действительно успел бы встретиться с Государем? Но что решил бы он? Да, а что там за загадочная посылка? И Линн, и Крис, и Раина, — все они знали о дате обряда и о том, что после него я вернусь в Галактику, то есть ознакомлюсь на месте со всеми их открытиями. Скарвин? Этот мог… Мог отправить мне что угодно, невзирая ни на кого и ни на что, ни с кем не советуясь. Ох, вот ещё одна головная боль…

Флайер уже стоял во дворе, живущие по соседству ликсы с любопытством разглядывали его издали. Дверца была открыта, трап спущен.

Я подошла к машине. Внутри, у входа, смутно виднелась чья-то фигура.

— Здравствуйте! Я Кэт Вязовская, вы хотели меня видеть?

— Да-да, — донеслось изнутри. — Вы не подниметесь ко мне?

— Одну минутку.

Внутри оказалось темно, особенно после яркого летнего солнца. Почти одновременно за моей спиной поднялся трап, захлопнулась дверь, — а на голову обрушилось нечто тяжёлое, отчего весь мир куда-то провалился.

Очнулась я в комнате вполне галактического вида, причём сгиб локтя болел, как от укола. Сидевший напротив мужчина удовлетворённо кивнул.

— Ты знакома с Милордом?

— Да.

Судя по тому, как легко правдивый ответ соскочил с языка, укол действительно был. Значит, это допрос. Чёрт побери!

— Где он сейчас?

— Не знаю.

Мужчина поморщился. У него было тяжёлое лицо, шрам на лбу, седеющие волосы и жёсткий взгляд, всё это я уже видела… Но где?

— Как это узнать?

— Позвонить по видеофону.

— Кому?

— Линну.

— Номер?

Я продиктовала, злясь на невозможность что-либо противопоставить чёртовой имперской химии. Два нападения за два дня. Не многовато ли, Господи?

— Милорд живёт в Столице?

— Да.

— Точный адрес?

Выслушав ответ, неизвестный заставил меня встать и пойти за ним. Отчаянно хотелось нырнуть в первый попавшийся коридор, пересекавший наш путь, но всё это было решительно невозможно.

Нас остановил охранник, занимавший пост у входа на посадочную площадку. За время жизни среди ликсов я как-то успела позабыть, что по человеческим меркам я небольшого роста.

— Я Авориди, и вот мой пропуск, — спокойно сообщил мой похититель. — Это Кэт Вязовская. У нас посылка для неё.

— Проходите.

Массивные створки раздвинулись, пропуская нас внутрь. На посадочной площадке стоял огромный транспортный корабль, роботы грузили на него руду. Возле звездолёта возились техники.

Железная рука Авориди направила меня к транспорту. Узнав, люди приветствовали его, я хотела закричать, позвать на помощь, — но проклятый препарат для допросов не давал это сделать. Оставалось только злиться и покорно тащиться вверх по трапу, на борт корабля.

Внутри тоже были люди, — и по ним Авориди, едва войдя, открыл огонь из бластера. Страшно хотелось броситься на этого предателя, заставить его самого почувствовать хоть немного ту боль, которую он причинял людям… Он быстро закрыл входной люк и бросился в рубку, я, помимо воли, — следом. Снаружи донеслись ответные выстрелы.

Пока корабль взлетал, его пару раз тряхнуло от попадания охраны. Авориди задавал координаты, — а на пульте тревожно мигали индикаторы неисправности. Когда звездолёт нырнул в гиперпространство, то сразу же затрясся, как в лихорадке. Подумалось: что-то случилось с гипердвигателем, и хорошо бы автоматика вернула нас в обычное пространство… Нет, я вовсе не против того, чтобы этот негодяй попал в не обозначенную на картах часть Галактики, но, к сожалению, приходится его сопровождать, — а это уже неприятно.

Обзорные экраны внезапно включились, явив не только звёзды, но и нечто металлическое и до жути огромное прямо по курсу. Авориди попытался свернуть, отчаянно ругаясь сквозь зубы, — и тут мы во что-то врезались. Свет погас, мелькнула паническая мысль: вот и конец… Но тут же свет зажёгся снова.

— Неизвестный транспорт, приказываю садиться! — ожил видеофон.

— Куда?

— Развернёшься — увидишь, недоумок, — сообщили в ответ. — И не вздумай удрать: не выйдет.

Корабль сделал ещё один поворот, — тяжело и неуклюже. Впереди, очень близко, была космическая станция, — оказывается, это её мы увидели первой, едва вынырнув. Казалось, открытый портал её — это чья-то пасть, и сейчас она поглотит искалеченный звездолёт…

— Беру курс на посадку, — сквозь зубы сказал Авориди.

Часть 3

1.

Конвой доставил меня и Авориди в большой зал, — по-видимому, отсюда осуществлялось управление этой космической станцией. Выражение лиц людей, собравшихся здесь, ясно говорило о том, что здесь что-то очень серьёзно не так, и меня очень встревожил вопрос: не манёвры ли Авориди тому причиной?! Единственная среди хозяев женщина оказалась врачом и быстро определила, что я нахожусь под действием препарата для допросов. Довольно упитанный лысеющий молодой человек с радостью воспользовался этим и при помощи чётких вопросов выяснил, кто мы, откуда, и что с нами случилось. С первого взгляда этот господин не казался фанатиком, что немного успокаивало.

— В изолятор, — коротко приказал начальник охране, жестом указав на Авориди. — Имейте в виду, сударь, в случае побега никто не сможет гарантировать вам жизнь: рабочие знают, кто виновник катастрофы, и могут расправиться с вами. Так что чем меньше вы будете обращать на себя внимание, тем больше шансов выжить.

Я воспряла духом: как приятно, когда люди вот так сразу разбираются, что почём! Авориди увели, надев на него наручники, — к моему мстительному удовольствию. Женщина-врач сделала мне укол, и сразу вернулась свобода: снова можно было разговаривать, делать что угодно и никому не подчиняться.

— Здравствуйте, — вежливо сказала я. — Вы не подскажете, куда нас занесло? И как теперь отсюда выбираться?

Начальник кивнул.

— Капитан Вязовская, я Зир, директор станции 25У300, принадлежащей «Оле и компании». Вы, конечно, слышали об этом концерне?

— Да!

На душе сразу полегчало: эти люди, конечно, не в курсе тайшельских событий, но можно поговорить с их начальством, напомнить о себе, и они помогут вернуться…

— Мы ведём разработку титановых месторождений планеты Дор-Тиан. В двух словах, планета непригодна для жизни, руду доставляют сюда, а от нас — на Сандараксу. На данный момент у нас серьёзные неполадки: проблемы с энергообеспечением. Чтобы не мучить вас технической терминологией, скажу, что мы не можем сделать ни одного сеанса дальней связи.

— Паршиво, — настроение сразу упало.

— Совершенно верно, — кивнул Зир. — Транспорт, в который вы врезались, вёз оборудование для ремонта, и теперь оно полетело в Бездну, а пилот ранен. Рейс был дополнительный, а плановый корабль придёт только дней через десять. Сообщить о происшедшем, повторяю, мы не можем. Также никто не может дать гарантию, что за эти десять дней станция не взорвётся, а жить на ней можно будет только до тех пор, пока реактор не заглохнет. Дальше — смерть.

— Приятная перспектива, — поёжилась я. — Выход есть?

— Я посоветовался с нашим технологом и с начальником ремонтной бригады, — Зир жестом представил их, они поклонились. — Ваш звездолёт ещё можно как-то залатать, погрузить туда весь персонал и рвануть отсюда на Энтиду, — это ближайшая обитаемая планета. Вести корабль придётся вам, потому как больше некому. Вопросы есть?

— Да, — его уверенный тон мне понравился, хотя поводов для оптимизма было немного. — Сколько времени займёт ремонт транспорта?

— Несколько часов.

— Авориди не сбежит?

Зир пожал плечами.

— Не думаю. Перед посадкой сделаем ему укол снотворного: вопрос о регенерации воздуха обещает быть весьма актуальным, а в состоянии сна человек потребляет меньше кислорода. Эти меры вас устраивают?

— Вполне.

— Господа, за дело, — Зир обернулся к своим помощникам, и те в один миг исчезли из зала. — Капитан Вязовская, такие передряги дорого обходятся даже мужчинам. Не хотите ли отдохнуть?

— Да нет, не очень… Скажите, а какая сейчас обстановка на Энтиде?

Ответа я ждала со страхом: хаос в Галактике, наступивший после краха Империи, ликвидировать за время моего пребывания на Дельсарене было нереально, и происходить на Энтиде могло решительно всё, что угодно.

— Честно говоря, точных данных у меня нет. У Империи долго не доходили до неё руки: в стратегическом и промышленном отношении она не представляла интереса. Перед самым концом имперцы всё же захватили её, но их власти хватило ненадолго, и насладиться выгодами от приобретения планеты они просто не успели. Я хотел провести там последний отпуск, но сразу после вторжения имперские власти закрыли космопорт для туристов. Кажется, теперь Энтида вошла в Галактический Союз.

Все эти сведения решительно ничего не проясняли: похоже, разбираться в нынешней ситуации предстояло на месте. Помнится, Раина, будучи родом с Энтиды, весьма радовалась факту освобождения Скарвина. Но не могут же там все быть такими, как она... И тамошним фанатикам уже могли передать приказ о том, что освободительница Скарвина Кэт Вязовская приговаривается к смерти.

— Что же вы молчите? — спросил Зир, участливо заглядывая мне в глаза. — Да, сейчас на станции не слишком весело, но не волнуйтесь, мы обязательно улетим отсюда. Пойдёмте обедать? В столовой отличный обзорный экран, я покажу вам Дор-Тиан.

Я постаралась улыбнуться и приняла приглашение.

Столовая для станционного начальства находилась несколькими этажами выше зала управления, рядом был просторный сад и какие-то помещения для отдыха. С порога я увидела во всю ширь одной из стен космос — и сиявшую изумительным тёмно-алым светом близкую планету. По её поверхности то и дело пробегали, как молнии, длинные искры.

Зир улыбнулся, довольный произведённым впечатлением.

— Нравится?

— О, ещё как!

— К этому невозможно привыкнуть. На Дор-Тиане бушуют грозы, ураганы и десятки других атмосферных явлений, которые больше нигде не встречаются. Учёным пришлось основательно потрудиться, чтобы придумать сплав, способный всё это выдержать.

Глаза его засияли, отчего он сразу же стал гораздо симпатичней. За столом он вёл непринуждённую беседу, но я чувствовала, как в его душе не утихает тревога. А где-то далеко, на солнечном Дельсарене, цветёт лето… Князь Ардан наверняка с ума сходит от беспокойства и сообщил Линну, что я куда-то провалилась. Теперь ещё и в Столице ломают голову, не понимая, что случилось. Посылка, скорее всего, действительно была, — отлично спланированная ловушка. Довезти бы Авориди до ближайшего представительства Галактической полиции, там наши живо разберутся во всём: кто заказал шпионскую съёмку, показ освобождения Скарвина в новостях, и не связано ли с этим моё похищение…

Окончив обед, Зир встал.

— Прошу прощения, но меня ждут дела. Весь этот уровень в вашем распоряжении: сад, отдел информации, тренажёрный зал. Не советую затевать экскурсии по самой станции: она строго функциональна и не представляет туристского интереса.

— Охраняете секреты «Оле и компании»? — улыбнулась я.

— О нет. Для этого у нас есть более действенные средства, нежели простое предупреждение. Всего доброго.

В саду я расположилась среди зелени и попыталась собрать разбегающиеся мысли. Конечно, для меня лично лучше всего лететь прямиком в Столицу, однако нельзя же тащить с собой весь персонал станции 25У300! Было бы неплохо, если бы на Энтиде нашлось какое-нибудь представительство Галактической полиции, но кто же может сказать, что там вообще творится?

2.

В рубке транспорта было слишком просторно и оттого неуютно. Зир со своими помощниками руководил посадкой, я пока оставалась одна — и выяснила, что для управления кораблём имеющейся остроты зрения было недостаточно. Настроение, и без того не лучшее, окончательно испортилось: лечилась, лечилась, а в нужный момент толку от этого чуть. Конечно, можно воспользоваться иным зрением, но как долго удастся его удерживать? А при любой неожиданности, даже пустяковой, оно мгновенно исчезает…

В рубку влетел озабоченный инженер, — он отвечал за жизнеобеспечение. Сев за приборы, он начал что-то проверять, регулировать, потом к нему присоединился начальник ремонтной бригады. Я ощущала чужое беспокойство, страх, неуверенность, волнение толпы людей, размещавшихся на звездолёте. Обзорные экраны в целях экономии энергии пока не работали, и от этого в замкнутом пространстве становилось не по себе. Последние минуты перед отлётом, казалось, растягиваются на глазах.

Наконец в рубке появился Зир с двумя помощниками, все расселись по местам. Я глубоко вздохнула, пожалев, что у меня нет очков-маски лондар, и перешла на иное зрение. Лишь бы не сбиться…

Обзорные экраны осветились. Впереди медленно открывался портал.

Каждую секунду ожидая сигнала о неполадках, я заставила звездолёт оторваться от земли. Махина послушно поднялась — и выскользнула наружу. Вокруг был космос.

Зир и остальные сидели за моей спиной, никто не видел закрытых глаз пилота.

Компьютер зафиксировал координаты Энтиды. Оставалось только включить гипердвигатель, — отгоняя жутко навязчивую мысль о возможной аварии.

На миг обзорные экраны переполнились светом: так случалось всегда при входе в гиперпространство.

Позади кто-то облегчённо вздохнул. Я с сожалением перешла на обычное зрение, и мир сразу потерял чёткость. Зир улыбнулся.

— Я не ждал начала гиперскачка с таким нетерпением даже тогда, когда летел на собственную свадьбу!

Теперь бы дождаться его окончания, промелькнуло в голове. Крису повезло, при повреждении гипердвигателя он вынырнул у Дельсарена, мне тоже — это был Дор-Тиан… Ох, лучше даже не предполагать такой исход.

Я знала, что каждый из нас сосчитал все секунды того полёта. И я чувствовала, что каждый из нас всей душой возблагодарил Создателя, когда экраны снова показали звёздное небо, а приборы — координаты Энтиды… До чего же должны дойти люди, что им кажется медленным самый быстрый на свете способ передвижения — гиперскачок! Видеофон ожил, не дав нам насладиться радостью.

— Транспорт класса КС-1307, немедленно отвечайте, иначе будете уничтожены! Кто вы, откуда и что вам нужно?

Зир торопливо сменил меня у панели управления, представился и коротко обрисовал ситуацию.

— Космопорт Аст-Элар закрыт, — сообщили в ответ.

— Но у меня на борту две с половиной тысячи человек и один раненый!

— А у нас на планете война.

— И что нам теперь делать?

— Ждать.

Связь оборвалась прежде, чем Зир успел что-либо сказать. Никто не проронил ни слова: было ясно, что нам не слишком повезло. Неизвестно, кто с кем воюет, в чьих руках космопорт, дальняя связь, да и есть ли на Энтиде хоть намёк на цивилизованную власть… Когда в настороженной тишине снова раздался гудок видеофона, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— КС-1307?

— Да, это мы! Вы начальник космопорта?

— Ну, во-первых, я глава совета Энтиды, зовут меня Гантенир Вайкири.

— Очень приятно, — вежливо отозвался Зир.

Мелькнула мысль: проверить слова энтидца мы никак не можем.

— Во-вторых, как вам уже сказали, на планете неспокойно. По законам военного времени я могу делать практически всё, что угодно. Сейчас вы находитесь под прицелом орбитальной станции, с которой откроют огонь в тот же миг, как только обнаружится исходящая от вас угроза. Мы проверяем данные о вас, и до окончания проверки придётся повисеть на орбите.

Опять воцарилось молчание, — теперь уже более чем на час. Плохое зрение не позволяло видеть выражение лиц тех, кто был со мной в рубке, но я ощущала, как напряжены люди. Проклятая способность, — можно подумать, мне своих переживаний мало!.. Наконец Вайкири снова возник на экране.

— Ладно, пока всё совпадает. В порту пройдёте регистрацию, и всех отвезут в отель. На экскурсии не рассчитывайте.

— Спасибо, — Зир устало улыбнулся. — Но я должен ещё сообщить, что на борту есть один пилот отряда «Столица» и один арестант. Капитан Вязовская, доложите всё сами.

Я заняла место перед видеофоном. Вайкири производил впечатление обаятельного авантюриста, лицо его мне понравилось. Каким-то чудом всё случившееся со мной уместилось в несколько фраз.

Вайкири хмыкнул.

— Да, дорогая моя, история занятная, и, к слову, я знаю больше, чем вы сейчас рассказали. Но вы правильно опасаетесь, фанатиков и у нас полно. Значит, так: к вам будет приставлена дополнительная охрана, о дальнейшем маршруте поговорим отдельно. Вот номер видеофона, — это моя приёмная, вдруг понадобится. До встречи!

Он исчез с экрана, — а я стала сажать звездолёт. Пока огромный транспортный корабль медленно снижался над посадочной площадкой, в небо взмыла стая боевых флайеров Гантенира Вайкири — контролировать воздух. По счастью, им не пришлось сделать ни единого выстрела.

В то время как бывший персонал станции проходил регистрацию, охранники быстро вывели меня из здания космопорта и усадили во флайер. Немногим позже ко мне присоединился заметно повеселевший Зир со своими ближайшими помощниками, и машина поднялась над городом. Отель был на отшибе, не слишком роскошный, но вполне комфортабельный, и всех дор-тианцев постепенно перевезли туда.

Где-то по дороге к своему номеру я почувствовала чьё-то острое внимание к своей персоне. Хуже того, в этом внимании была изрядная доля страха, точнее, внезапное узнавание существа, внушающего страх. Вокруг никого не было, а охрана не позволила остановиться.

Закрыв за собой дверь, я в ужасе попыталась разобраться в происходящем. Испугаться меня можно разве что как освободительницу Скарвина, — это вполне реально. Ох, только этого мне ещё не хватало, — союзников своей персоной пугать…

Я набрала номер Линна, но услышала лишь предложение автоответчика оставить сообщение. Я последовала совету, подумала и вызвала Криса Ариатиса. Тот оказался на месте.

При виде меня его голубые глаза вспыхнули радостью.

— Нашлась!

— Как видишь, да. Пожалуйста, отыщи Линна и скажи, что и я, и мой похититель на Энтиде.

— Где-где? — он изумлённо покачал головой. — Эх и тесен мир!

— Наверное, а в чём дело?

— В старине Вайкири: они друзья с Линном, вместе участвовали в последней битве с Империей. Кроме того, он весьма известен в кругах контрабандистов, к коим я имел честь принадлежать.

Я радостно заулыбалась.

— Не волнуйся, я всё передам. А ты покамест позвони князю Ардану: он страшно беспокоится о тебе.

Он закончил связь. Набирая дельсаренский номер, я вспомнила о Варлоке, и у меня сжалось сердце: когда мы расставались, несчастному ликсу грозила смертная казнь.

— Кэт! — красивое лицо Ардана озарилось улыбкой. — Какое счастье!

— Князь, как там Варлок?

— Признаться, моя просьба к Государю осталась без ответа. Но пришла весть, что тебя похитили, — и Государь решил помиловать лондар, поскольку твоё желание могло оказаться последним. У нас же последняя воля священна. Правда, к тому моменту суд уже состоялся.

— Вы опоздали?!

— Нет, нет. Но над ним уже начали совершать обряд прощания с землёй.

— А… Раз я не погибла… Ну, словом, закон обратной силы не имеет?

— Не беспокойся, больше Варлоку ничто не угрожает. Однако во второй раз ему уже вряд ли так повезёт. Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Я также, князь!

Я с громадным облегчением откинулась на спинку кресла, глядя на опустевший экран. Снова вся Галактика была — рядом, снова мир стал открыт и досягаем… Пусть это только миг, — дальше будет дознание относительно Авориди, шпионской съёмки, Бог весть, что ещё, — но всё это будет потом. А сейчас — мгновения уверенности и свободы.

3.

Зир пригласил меня пообедать вместе. Из ресторана открывался отличный вид на Аст-Элар, — окно занимало практически всю стену. Приложив руку козырьком к глазам, чтобы скрыть переход на иное зрение, я наслаждалась зрелищем столицы Энтиды.

Это был лёгкий, летящий город, где кружево архитектуры сплеталось с кружевом листвы. Здесь больше всего на свете любили танцевать, любили веселье, музыку, а ещё по высочайшему эталону в искусстве, заданному Энтидой, равнялись планеты, желающие считаться культурными центрами Галактики. Теперь же древний Аст-Элар настороженно притих, пережидая беду.

— Красивый город, — задумчиво сказал Зир. — Живая легенда Галактики. Давно мечтал побывать здесь, перечитал массу путеводителей. Жаль, что так получилось: вроде бы ты тут, но в то же время ничего не увидишь.

— Жаль, — согласилась я.

— Видите вон те башни? Они называются Башни-Созвездие. Сейчас наверняка этого нет, но обычно по ночам на них зажигали светильники. Со звездолётов видно, как они образовывают созвездия, — как на энтидском небе. Все огни жёлтые, а один — красный: согласно легенде, так первые поселенцы обозначили звезду, с которой прилетели.

— А никто не пытался узнать, что это за звезда?

— Почему же, это известно. Не помню названия, то ли Каштели, то ли…

— Тайшеле! — открытие потрясло больше, чем я того ожидала.

— Да, наверное. А название столицы Энтиды переводится как «Город Множества Звёзд».

Я помолчала, осмысливая услышанное. Как-то странно осознавать, что всё это правда, — рассказ Йаллера, вообще Легенды… Получается, город-космопорт Аст-Элар — ровесник эпохи первых звездолётов. И пока война на планете не кончится, учёным не удастся выяснить, что за тайны хранит эта древняя цивилизация. Обидно…

Зир с увлечением рассматривал вид столицы Энтиды.

— Самое интересное, что на других планетах — Легенды или просто мифология, а здесь это называется Хроники.

Он неожиданно взглянул на меня в упор.

— Судя по кадрам освобождения Скарвина, энтидские Хроники — самые точные из галактических сведений о нём.

Я ошеломлённо уставилась на Зира: он с самого начала знал, с кем в моём лице имеет дело! Хорошо, что он не фанатик…

— А знаете, здесь есть ещё одна достопримечательность: негуманоидная раса, спокойно воспринимающая людей. Раньше без визита к этим существам не обходился ни один туристский маршрут.

— Вы думаете, они уцелели? Ведь Империя уничтожала всех негуманоидов без разбору.

— Надеюсь, — Зир враз погрустнел.

— Скажите, а откуда у Империи взялась такая ненависть к негуманоидам? Я понимаю, — хиннервали были опасны для Императора-руниа, а эти-то ведь не имели к Силе никакого отношения?

— О, Империя тут ни при чём, тут виноваты люди.

— Как?

— Видите ли, негуманоиды неглупые существа, они не только неплохо освоили технику, но и стали для людей серьёзными конкурентами в торговле. Многие фирмы, — кстати, «Оле и компания» была в их числе, — предпочитали иметь дело с измирантами, чем с кем-либо другим.

— Измиранты? Никогда не слышала такого названия.

— Это неудивительно: за время правления Императора их сильно прижали. Методы Империи стали оружием людей в борьбе с конкурентами по бизнесу, что, конечно, нас не красит.

— А как они выглядят?

— Как хотят. Структура их тел напоминает плотное синее желе, измиранты с лёгкостью принимают любую форму. Душа же, разум, — назовите, как хотите, — заключены в крохотной капле… м-м… более тёмного синего цвета. Имея дело с людьми, они старались выглядеть как люди, хотя сменить цвет невозможно.

— А зачем?

— Объясняли, что так легче понимать иную расу.

— Ну хорошо, измиранты — конкуренты. А остальных травили просто так, профилактически? Ведь репрессии были — страшно даже подумать!

Зир пожал плечами. Взгляд его помрачнел.

— Мне думается, это было из-за того, что большую часть негуманоидов человеку понять невозможно, ну а непонятное проще уничтожить, чем разбираться, насколько оно опасно. В человеческой истории есть много неприятных моментов… Вы позвонили своим?

— Да. А вы?

— Я тоже. Нас ждут на Артосе. У «Оле» будет иск к господину Авориди — за потерю оборудования для ремонта и, как следствие, станции. У семьи раненого пилота тоже: они потребуют компенсации. А что говорит Галактическая полиция?

— Пока не знаю, — по правде сказать, до своего начальства я не дозвонилась. Хорошо бы, чтобы сначала наши выяснили у этого типа всё, что касается моего похищения, — для кого и зачем. Мне бы только звездолёт найти, чтобы улететь в Столицу.

— Глава совета Энтиды в курсе, — надеюсь, он вам поможет. Что вы собираетесь делать сейчас? Развлечений здесь практически никаких. Пойдёмте к нам?

Я основательно подумала.

— Нет, Зир, извините. Теперь, когда всё позади, стало ясно, насколько я устала.

Зир, улыбнувшись, встал.

— Ничего, ничего, не стоит извиняться, — я понимаю. На случай, если больше не увидимся: рад был знакомству. И — спасибо. Все мы обязаны вам возвращением к цивилизации.

Мы попрощались и покинули ресторан. Страшно хотелось спать, и для того, чтобы встать и двинуться к своему номеру, надо было сделать над собой колоссальное усилие. По всему телу разливалась слабость.

Добравшись до номера, я аккуратно закрыла дверь. Как хорошо, когда вокруг тихо… И какая мягкая здесь кровать…

Выстрелы прогремели совсем близко, заставив меня подпрыгнуть и в диком ужасе уставиться на дверь. Ещё один выстрел, чей-то короткий вопль — и тишина, от которой волосы встали дыбом. Рука потянулась к видеофону, — вызвать охрану, — но дверь начала медленно открываться, и я застыла. Очень хотелось заорать, но с перепугу я позабыла, как это делается.

В комнату вошли двое. Один остался у двери, другой, быстро скользнув по мне непроницаемым взглядом, быстро прошагал к окну. В руках у обоих были бластеры.

— Их было трое, все ликвидированы, — негромко сообщил тот, что стоял у окна. — Высылайте флайер.

При звуках его речи ко мне вернулась способность соображать и действовать, благодаря чему я поняла, что от криков толку будет чуть, и метнулась к видеофону. Никто из мужчин не сделал и шагу, чтобы помешать.

— На помощь! — завопила я, едва на экране возник дежурный. — В моём номере посторонние!

— Посторонние убиты, сударыня.

— Да нет, здесь двое каких-то типов!

— Это охрана.

— Но… — начала было я и осеклась. — Простите, как вы сказали?

— Служба охраны господина Вайкири.

— О Создатель, — беспомощно пожаловалась я, тяжело плюхаясь на кровать, — ну почему же они ничего не сказали?

Дежурный с весёлым интересом наблюдал за мной. Судя по выражению его лица, в гостинице бывало и не такое.

— Видите ли, они были заняты работой.

Одно из двух, промелькнуло в голове. Либо Вайкири круглый дурак, и меня вот так организованно похищают, а он не в курсе, либо он умный, и всё, сказанное дежурным, — правда. Окончив разговор, я набрала номер приёмной главы совета Энтиды. Больше никаких идей в голове не обнаруживалось.

— Да, — неожиданно сказал мужчина у окна, от чего я опять подскочила. — Вас понял.

Он открыл окно, и в комнату проник прохладный воздух ранней энтидской зимы. Где-то рядом раздался гул подлетающего флайера. Я приготовилась громко заявить, что без разговора с Вайкири никуда не поеду, но это не понадобилось: глава совета возник на экране.

— Ну? — вид у моего собеседника был весьма довольный. — Я же сказал, что мы вас в обиду не дадим.

— Я…

— Сейчас вы сядете во флайер, который полетит ко мне. Да, в отель проникли эти мерзавцы, но разве мои люди плохо действовали?

— Нет, совсем не плохо, но я чуть не умерла от страха! Как бы вы тогда с Линном объяснялись?

— Линн говорил о вас как о потрясающе живучей особе, — усмехнулся Гантенир. — Флайер на подлёте, кончайте вздыхать и садитесь.

Падающий из окна свет действительно что-то заслонило. С помощью двух охранников я очутилась на борту машины и стала ждать, куда же меня привезут. Нервы были на пределе.

4.

Флайер приземлился на посадочной площадке у дворца в центре Аст-Элар, — с воздуха пропорции этого здания выглядели совершенными. Вблизи впечатление несколько портили облупившиеся в разных местах стены: красивому старинному сооружению явно требовалась реставрация, но войны мешали провести её. Впрочем, за внутренним убранством дворца энтидцы следили, и благородная роскошь залов совершенно поражала.

— На Энтиде нет более надёжного места, чем моя резиденция, — гордо сообщил Вайкири, принимая меня в своём кабинете. — Давай-ка перейдём на «ты». Терпеть не могу эти бюрократические формальности.

— А разве ты не первый бюрократ Энтиды?

— В мирное время — да. Но тогда я бы ни за что на свете не занял это место.

— Тебе больше нравится властвовать в военное время?

— Ха, я оказался позарез нужен родной планете.

— А она тебе — нет?

— Собственно, я покинул её в весьма юном возрасте и никогда особенно не мечтал о возвращении. Выпей-ка, ты слишком возбуждена и задаёшь лишние вопросы.

Я послушалась и поднесла к губам прозрачный, с тонким золотым узором фужер. Задним числом мне стало стыдно: Вайкири был прав.

— Хорошее вино, Гантенир.

— Знаю. Вот так-то лучше.

— Верно. А почему же ты всё-таки здесь?

— В этом виновны: тип, оттяпавший мне ногу вскоре после победы над Империей, наличие денег на регенерацию и массы свободного времени. Понимаешь, когда нет ни денег, ни времени, человек надевает биопротез и отправляется по своим делам, — как Линн, например…

— Линн? — душу остро пронзила жалость. — Я не знала…

— Не переживай, сейчас у него все конечности свои собственные. Хорошая штука технический прогресс: ещё десять лет назад мы о регенерации в таких масштабах только мечтать могли. Ну, а мне пришла в голову идея показать жене родную Энтиду. Прилетели, а тут война, борьба за власть. В один прекрасный момент народ обнаружил на планете героя битвы с Империей, — то бишь меня. Я, естественно, показал себя наилучшим образом, и на Энтиде стало значительно спокойнее.

Я не удержалась от усмешки: наш прилёт был встречен заявлением «у нас на планете война».

— А фанатики?

— Они были всегда, но недавно совсем свихнулись, — не будем вспоминать, из-за чего. Как вам удалось прошляпить шпионскую камеру?

— Спроси у Линна: в тот момент у меня были другие заботы.

— Обязательно поинтересуюсь. И ещё спрошу, почему в эфире снова зазвучало имя Милорда. Неужели вы верите, что он снова стал человеком? Это чудовище? Да для него не существует ничего, кроме собственной выгоды. Он просто использует вас, чтобы самому оставаться на вершине власти.

Слушать слова Гантенира было неприятно, но возразить было нечего: эта версия поведения лорда Эльснера часто звучала среди начальства Галактического Союза.

— Не знаю, может быть, ты и прав. У меня вообще есть склонность думать о людях лучше, чем они есть на самом деле.

— Да? Это вредно.

Вайкири пообещал дать мне напрокат свой корабль, чтобы довезти Авориди до Столицы. Моему бывшему похитителю предполагалось сделать ещё один укол, что меня только порадовало.

Беседу прервал донесшийся из соседнего помещения гудок видеофона, и Вайкири, извинившись, вышел. До меня доносились его реплики.

— Так. Перехват по городу? Плохо. Очень плохо. Держите меня в курсе.

Обратно он буквально влетел, — стала заметна хромота. Взгляд его был мрачен.

— Идём, наберёшь нынешний номер Линна.

— Что случилось?

— Нападение на тюрьму. Трое заключённых сбежали, в том числе и твой похититель. Случайность исключена, его камера была в другом крыле.

Я подошла к видеофону, оставив при себе вопрос, чем на тот момент была занята охрана Гантенира. Едва на экране появился Линн, Вайкири решительно отодвинул меня от аппарата и в двух словах объяснил ситуацию.

— Нечего сказать, хорошие связи у ваших местных бандитов! — голос Линна зазвенел. — Но ничего, справимся.

— Мне бы твою уверенность, — насмешливо сказал Гантенир. — У тебя всегда был избыток оптимизма. Ладно. Кэт вылетает через полчаса, встречайте.

— Кэт! — позвал Линн, и я сменила Вайкири у видеофона. — Перед началом гиперскачка обязательно вызови меня.

— Хорошо. Как вы там?

— Потом, — он протестующе поднял руку. — Скорее бы ты прилетела!

Мы распрощались, и Гантенир начал отдавать распоряжения относительно моего отъезда. На душе было тревожно.

5.

Планета Столица. Кабинет Линна даль Соль.

Так и не дождавшись звонка, Линн связался с Вайкири. Тот был страшно удивлён.

— То есть как не позвонила? Я же сам видел, как она поднялась на борт, как корабль взлетел. Может, забыла на радостях?

— Ты заметил такую сильную радость?

— Вообще-то нет. Вот что, Линн: пока ещё ничего не случилось, — ну, действительно, могла забыть. Но если через четыре с половиной часа звездолёт не прилетит, придётся бить тревогу.

— Звездолёт исправен?

— Абсолютно. Когда что-нибудь прояснится, сообщи мне.

— Ладно, — вздохнул Линн и выключил связь.

Молчавший во время разговора Милорд откинулся на спинку кресла. Планета Столица, бывшая резиденция руководства Империи, принадлежала теперь победившим повстанцам, его кабинет — Линну, но он всё равно был здесь хозяином. Впрочем, Линн не мог припомнить, где и когда его отец чувствовал бы себя иначе.

— Наиболее вероятен вариант нового похищения, — негромко сказал лорд Эльснер.

Линн попытался сохранить спокойствие.

— Почему ты так решил?

— Потому что незадолго до отлёта Кэт был освобождён Гер даль Шаоли, он же Авориди. Если моё предположение верно, то этот раунд мы проиграли.

Линн сжал кулаки.

— Бывшие имперцы снова ищут путь к власти?

— Возможно. Несомненно, им нужны какие-то сведения. Первая попытка не дала нужного результата: шпионская камера засняла незапланированный репортаж об освобождении Скарвина.

— Который они блестяще использовали в своих интересах.

Милорд одобрительно кивнул.

— Рад, что ты ценишь врага. Второй вариант — Кэт. Видимо, искомая информация известна и ей, и Раине, поскольку обе вхожи в высшие сферы нового правительства.

— Если бы не вызов с Тайшеле, Раина вернулась бы на Аксерат. Может, они хотели снять то, что осталось после разгрома Ордена? Или?..

— Раз Кэт участвует в деле, связанном с Силой, — на Тайшеле, — то может знать и об Аксерате… Это версия. Примем её как рабочую — за неимением лучшей. Но следует подумать и над другими.

— Да, ты прав. Но… — от внезапной мысли Линна пронизал ужас, — когда они узнают всё, то могут просто убить её?

— Не думай об этом, — приказал лорд Эльснер. — Такие мысли парализуют волю страхом и мешают принимать решения. Но как найти её? Ведь звездолёт сейчас в гиперпространстве.

Линн вздохнул.

— Да, тут наша подготовка не поможет.

В его глазах вдруг загорелся огонь.

— Руниа! Ведь Йаллер «смотрел вдаль», когда я попросил его разобраться, что случилось на Тайшеле! Значит, он сможет…

Он бросился к видеофону — набрать номер Раины Пайела.

— Гиперпространство — тёмная штука, — заметил Милорд. — Неизвестно, может ли руниа заглянуть туда.

— Пусть он сам ответит, — отозвался Линн. — Раина! Срочно организуй мне связь с Йаллером! Потом объясню, зачем!

— Сейчас, сейчас, — отозвалась рыжеволосая красавица. — Жди.

Экран погас. Линн почти слышал, как пролетают секунды.

Ожидание невидимой пеленой накрыло вдруг весь мир, отчего всё странно изменилось: свет стал навязчиво-ярким и холодным, стены кабинета словно замкнулись, а тёмный экран видеофона превратился в единственный выход, возможность продолжения, но он молчал… И само время как будто насмехалось над людьми, беспомощно завязнувшими в мучительном моменте ожидания, — для них жизнь застыла, тогда как крыло ночи стремительно и неслышно надвигалось на цитадель Столицы…

От внезапного гудка вызова Линн вздрогнул. На экране был Йаллер.

— Я всё знаю, — опережая вопросы, сказал руниа. — Всё гораздо проще оттого, что оба мы встречались с Кэт: надо настроиться на неё, и станет ясно, где она находится. Подожди, и узнаешь.

Йаллер говорил на привычном для него древнегалактическом языке, и внизу экрана появлялась строчка перевода. Но когда он повернулся к Скарвину и заговорил с ним, электронный переводчик не смог понять ни слова.

Вскоре оба руниа замолчали. Линн смотрел на экран: казалось, это проклятое ожидание никогда не кончится.

— Ты не потерял мой жезл? — внезапно спросил Йаллер. — Если взять его в руку, я смог бы передать, где Кэт.

— Минутку! — воскликнул Линн, срываясь с места. — Какой же я дурак, ещё Раину вызывал, время тратил!.. Вот он.

Едва он взял жезл, как алый камень у вершины засиял, внутри стали переливаться геометрические фигуры. И кабинет исчез для Милорда и Линна, — вокруг величественно простиралось ночное небо Аксерата. Одна из звёзд полыхала зловещим кровавым светом.

— Звёздный корабль вынырнул у той планеты несколько мгновений назад, — донёсся голос Йаллера.

Милорд с некоторым трудом освободился от власти видения и стал при помощи компьютера выяснять, куда указывает руниа.

— Артос! — в голосе лорда Эльснера прозвучало удивление. — Значит, либо Даниель Озен двурушник, либо эти господа пользуются его лояльностью к бывшим имперцам.

— Йаллер, покажи Кэт, — тихо попросил Линн.

Картина видения изменилась: вместо звёздного неба возникло одно из внутренних помещений корабля. Маленькая беспомощная фигурка бессильно прислонилась к стене, — руки скованы, глаза закрыты. Прошло немного времени, и Гер даль Шаоли понёс пленницу по коридору: корабль совершил посадку, и люди пересаживались во флайер. Тот взмыл в воздух.

— Летят к Илеанским горам, — определил Милорд. — На Артосе больше нет таких вершин. Так, это рудник. Надо выяснить, кому он принадлежит. Йаллер, нельзя ли уточнить местоположение?.. Спасибо.

Пассажиры флайера вошли внутрь административного здания рядом с рудником и спустились на лифте в подземные этажи, — всех этих людей с холодными жестокими глазами было слишком много... За Шаоли с пленницей резко захлопнулась дверь комнаты без окон. Там ждали двое, и один из них походил на странную помесь коренастого крепкого человека с желтоглазой зелёной ящерицей.

— Боруг? — ахнул Линн. — Но мы же спасали их от Империи! Как он мог перейти на сторону имперцев, пусть и бывших?

— Есть много способов заставить нужное существо служить тебе, — отозвался Милорд. — Йаллер, можно услышать допрос?

— Да, — отозвался руниа, и оба хиннерваля превратились в слух.

6.

— Честно говоря, я ожидал совсем иного, — признался лорд Эльснер, когда допрос был закончен. — Зачем им нужен путь в цитадель Столицы?

— Не знаю, — Линн стиснул руки. — Бедная Кэт.

— Ну, особенно жалеть её не стоит: обращение вполне нормальное, можно даже сказать, гуманное. Кстати, странно, — на Шаоли это не похоже. Видимо, с ним что-то случилось, потому что раньше он никогда не пропускал красивых девушек.

Линн прерывисто вздохнул.

— Я не понимаю боруга! У них была мощная школа по подготовке воинов-магов, как они называли местную разновидность хиннервалей. Они примкнули к повстанцам, — давно, меня ещё тогда с ними не было.

— Спасибо, я в курсе, — усмехнулся Милорд. — Удары были нанесены только по лагерям подготовки, но почему-то экология всей планеты полетела в Бездну, — не по нашей вине, обычно мы выбирали более дешёвые и быстрые способы отправки врагов на тот свет. Причину катастрофы так никто и не понял. Выходит, повстанцы всё же сумели кого-то оттуда вывезти.

— Поселение боругов находится на Свейзе, под присмотром Криса Ариатиса, — сообщил Линн. — Более того, этот господин, Мандис, — его друг.

— «Чего вы ждёте? — ворвался голос Скарвина. — Пришлите за мной корабль, я освобожу её!»

Линн и Милорд нервно переглянулись.

— Видишь ли, Скарвин, — осторожно начал Линн, — мы благодарны тебе за предложение, но…

— «Вы не хотите её вызволить?!»

— Нет, нет, ты неправильно… м-м… истолковал мои слова. Необходимо не только вызволить Кэт, но и поймать всех, кто стоит за её похищением. Они…

— «Это не повод оставлять её в плену.»

— Но, Скарвин, освобождение Кэт спугнёт их, они будут знать, что мы идём по следу!

Ответом была тишина: телепатическая связь пропала. Лорд Эльснер покачал головой.

— Плохо дело.

— Знаю!

— Не шуми. Да, жаль, что Скарвин нас не понял, но это ещё не катастрофа. Однако придётся справляться без него.

— И без Йаллера!

— Скорее всего, да.

— И ты так спокойно это говоришь?

— Паниковать пока нет причины. Я выяснил, кому принадлежит рудник.

Линн, помолчав, взял себя в руки.

— Кому же?

— Компании, которую контролирует Морхотте Нарндейл, бывший военный комендант Артоса. И давний друг Гера даль Шаоли, как я помню.

— Ого!

— Нарндейл вообще человек необычайно компанейский, у него в гостях перебывала добрая половина высшего офицерского состава флота Империи.

— Замечательно! — Линн выпрямился в кресле и заметно оживился. — Надо…

— Надо отправиться на Артос, под видом бывшего имперца войти в доверие к Нарндейлу. Придётся мне пройти пластическую операцию: среди этих людей могут найтись знакомые доктора Сойтара, внешность которого подарила мне Раина…

— А почему это ты собираешься лететь вместо меня?

Милорд улыбнулся его горячности.

— Видишь ли, я лучше тебя знаком с жизнью офицеров Империи. А с помощью Силы я смогу заставить Мори узнать во мне старого знакомого

…Через короткое время Милорд уже критически осматривал своё отражение в зеркале. Тело его стало ещё стройнее, на лице резко обозначились скулы. По просьбе лорда Эльснера нос удлинили и заострили, русые волосы сделали гораздо более густыми, изменив при этом линию лба, а брови из едва заметных превратили в чёткие. Разрез глаз также был изменён, что гораздо больше подходило к пронзительному взгляду сильнейшего хиннерваля Галактики. Вскоре звездолёт Эльснера даль Соль взял курс на Артос.

Проводив отца, Линн вернулся в кабинет — и вздрогнул от гудка видеофона. На экране появился Гер даль Шаоли.

— Если хочешь получить назад свою девку, привезёшь Милорда на Артос, — без предисловий сказал он. — Вылетишь немедленно. Время пошло.

Линн растерялся от неожиданности удара — но лишь на мгновение.

— Хорошо, — голос прозвучал ровно. — Вылетаю.

7.

Очутившись в космопорту Кер-Сериндата, Милорд набрал номер Нарндейла. Тот подошёл к видеофону сразу, но вид у него был несколько заспанный.

— Мори! Ох, наконец-то.

Нарндейл мгновение смотрел на экран, — мысль напряжённо работала.

— Только не говори, что ты меня позабыл! Вспомни, как мы отмечали присоединение Энтиды к Империи: ты, я, Гер даль Шаоли… Я слышал, он погиб?

— Что? Нет, живой. Послушай, прилетай ко мне, ладно? Да, как у тебя с деньгами?

— Признаться, паршиво. Но на рейс до Шериза хватит, и на аэротакси до твоего замка тоже. Правда, на этом деньги должны закончиться.

— Хорошо, жду. Прости… Что сказать слугам, кого им пропускать?

— Равиолу Рейделла.

Морхотте кивнул и исчез с экрана. Он прекрасно понимал, что его гостям теперь часто приходилось использовать чужое имя.

Родовой замок Нарндейлов высился среди гор, к нему вела дорога, сохранившаяся с древних времён наземного транспорта. Флайер-такси легко перемахнул все её извивы и высадил пассажира на площадке перед закрытым входом, — высокие, отливавшие золотом створки оплетал узор с вписанным родовым гербом владельца, как требовали обычаи аристократии Артоса. Милорд быстро огляделся по сторонам: сейчас, когда уже настала ночь, взгляд притягивали светящиеся окна замка.

Плотно пригнанные светлые створки дрогнули и бесшумно разъехались в стороны, давая возможность пройти. Лорд Эльснер последовал безмолвному приглашению и очутился во дворе перед самим замком. Его встречал изящный золотистый робот, который провёл гостя на второй этаж и предложил подождать хозяина в небольшой комнате с видом на горы. Интерьер был сотворён с большим вкусом и чувством пространства, отчего в маленьком помещении совершенно не ощущалось тесноты.

Когда Нарндейл вошёл, Милорд мгновенно обернулся, — так реагирует человек, проведший долгое время среди опасностей.

— Равиола! — Морхотте крепко пожал гостю руку. — Сейчас радуешься каждому уцелевшему, но, поверь, я действительно счастлив, что ты жив. Садись, будь как дома… как всегда.

Оба бывших офицера Империи сели за стол, слуга-робот быстро и аккуратно сервировал ужин, — лорд Эльснер отметил, что Нардейл жил с прежним шиком.

— Скажи, неужели Гер жив? — гость взволнованно подался вперёд.

— Да.

— Слава Создателю! Послушай, Мори, я у тебя надолго не задержусь: мне бы только работу подыскать. Сам знаешь, на других планетах к нам сейчас отношение…

— Ну конечно, о чём разговор.

Лорд Эльснер с облегчением откинулся на спинку кресла.

— Значит, губернатор Озен к бывшим соратникам лоялен.

— Как тебе сказать… В общем, да. Но тем, кто в розыске, лучше не светиться: если попадёшься, Даниель и пальцем не пошевельнёт, чтобы выручить тебя. Держится за своё место, сам понимаешь. И знает, что лишнее милосердие до добра не доводит. А ты, часом, не…

— Нет, я для них слишком мелкая сошка. А скажи, — в глазах Милорда зажглась мстительная радость, — как так получилось, что фанатики теперь на всех планетах кричат: повстанцев в Бездну?

— Ну, это долгая история, — небрежно бросил Морхотте, искоса наблюдая за гостем.

Нарндейл наполнил бокалы.

— За встречу! И за жизнь, какой бы мерзкой она ни казалась.

Гость, улыбнувшись, поддержал тост. Алкоголь мешал удерживать концентрацию, а в вино был ещё добавлен расслабляющий волю препарат, — Нарндейл на всякий случай проверял всех, кто приходил к нему. Препарат был не из сильнодействующих, но выпивший его человек неминуемо должен был отдаться на волю своих мыслей — и рассказать больше, чем хотел бы сам.

— Если тебе не слишком неприятно вспоминать, — Мори внимательно наблюдал за гостем, — расскажи, как ты жил, кого видел. Сам понимаешь, может, найдётся ещё кто-нибудь из тех, кого мы числим в погибших.

— Не знаю, смогу ли помочь в этих розысках, — в голосе лорда Эльснера прозвучала грусть. — Когда я понял, что Империи конец, то отправился на родину, попытался собрать хоть какие-то деньги и отсидеться. С работой было туго, знакомые стали шарахаться от офицера Империи. Потом каким-то чудом на Дисе появился Зента, предложил работать на его организацию, — короче, стать наёмником. База их была у одной из недавно открытых планет, где именно, Зента не назвал. Своего корабля у меня не было, меня обещали забрать, но в назначенный день никто не появился.

— Когда это было?

— Месяца три тому назад.

— Продолжай.

— Собственно, это почти всё. Деньги неумолимо кончались, и я с большим трудом нанялся вторым пилотом к одному контрабандисту. Недавно его убили, и я опять остался без работы… По счастью, к этому моменту я уже знал, что ты жив-здоров, — а больше мне некуда податься.

Морхотте удовлетворённо кивнул.

— Мори, ты мне поможешь?

— Конечно. И… Ты сегодня же увидишься с Шаоли.

— Он здесь! Ох, Мори, это просто чудо. Ты…

— Я всего лишь его друг. И твой.

7.

Планета Артос. Рудники Морхотте Нарндейла.

Стена комнаты, где меня держали взаперти, в один миг рассыпалась в пыль, от которой я отчаянно расчихалась. В свете, падавшем из коридора, чётко обозначилась высокая фигура в чёрном.

— С-карвин, — выдохнула я. — Скарвин!!!

Руниа широким уверенным жестом протянул мне руку.

— Пойдём. Ты свободна.

В коридорах горел дежурный свет: на дворе была ночь. Казалось, часть этой беззвёздной яркой черноты служила Скарвину плащом, который то окутывал его целиком, то позволял рассмотреть тускло мерцающее лунное серебро пояса. Занятая рассмотрением одеяния своего спасителя, я вдруг споткнулась обо что-то — и похолодела: препятствием оказались ноги человека, лежавшего в неудобной позе на полу. Невдалеке прислонился к стенке ещё один.

— Что с ними? — пытаясь справиться с ужасом, спросила я. — И где мы?

— Я помог им заснуть на посту, — исчерпывающе объяснил руниа. — Твои неверные друзья назвали это место Артос. Они не захотели освобождать тебя.

Поверить во всё это с ходу было невозможно. Артос, где я лично помогала Даниелю Озену занять место губернатора! Да как он мог прошляпить такую организацию на своей планете, — люди вешают на шею Раине шпионскую камеру, спокойно забирают её, гоняются за мной по всей Галактике, а господин корреталь не в курсе событий?! Стоп, а что там про моих друзей?..

— Погоди-ка, то есть как «не захотели»? Значит, тебя прислал не Линн?

— Нет. Я предложил им свою помощь, но они отказались.

Им. Линну и Милорду, надо полагать. Оба даль Соля бросили меня на произвол судьбы. Чушь! Не может этого быть. Скарвин их не знает, а я знаю, столько прошли вместе… Нет, руниа просто что-то недопонял. Или они плохо объяснили. Наверняка придумали какой-то план по разгрому всей этой организации, немедленное освобождение меня выдало бы нашу осведомлённость раньше времени… А теперь-то что делать, раз я уже на свободе?

— Скарвин, пожалуйста, остановись.

— Да?

— Ты умеешь видеть сквозь стены?

— Конечно.

— А передавать изображение другим? Например, мне.

Вместо ответа перед моим мысленным взором предстала одна из окружавших нас стен, затем она словно растаяла, открыв комнату.

— Отлично! То, что надо.

— Что ты хочешь?

— Рассмотреть это здание поподробнее.

— Пожалуйста.

Обстановка помещений наводила на мысль о каком-то административном заведении. Похоже, у господ мерзавцев здесь что-то вроде базы… Определив, где находится ближайший доступ к компьютерной системе, я зашагала туда. Скарвин тенью следовал за мной, — было удивительно, насколько бесшумно передвигается такое большое существо. Подумалось: он шёл так, как будто в любой момент мог бы взлететь и не делал этого только потому, что не надо было.

Я остановилась на пороге. Вот мне категорически противопоказано что-либо плохо объяснять.

— Скарвин, я хочу совершить кражу.

— Чего?

— Информации. Сведений об их организации. В некотором смысле это месть. Понимаешь, если мы не узнаем их имена, банковские счета, наконец, цели, — боюсь, жизнь в Галактике станет совсем опасной, хоть и сейчас она не сахар. Словом, мне нужно, чтобы один из этих сонь выполнил то, что я потребую.

— И всего-то? — на лице руниа появилась лёгкая усмешка.

Я облегчённо вздохнула: он не возражает. Мы вошли в зал, где на клавиатуру компьютера уронил голову молодой человек, — видимо, дежурный. Скарвин только взглянул на него, — и тот неестественно выпрямился, руки бессильно волочились. Пустые глаза повергли меня в ужас.

— Приказывай. Говори, и он подчинится.

— Мне нужен доступ к информации… Ты уверен, что в этом состоянии он что-то помнит и может сделать?

— Да.

Это заверение прибавило мне смелости, хотя смотреть в лицо молодому человеку я всё же не решалась.

— Войди в компьютерную сеть и найди информацию о членах организации.

Он поднял руки, они упали на клавиатуру. Казалось, такими ватными пальцами невозможно что-либо правильно нажать, — но на экране появились списки. Удивительно, — Скарвин оказался прав, парень подчинялся. Господи, если руниа может такое!..

— Найди, как связан с организацией корреталь Озен.

Ответа я ждала с замиранием сердца. Если Даниель работает на них, дело значительно осложняется.

— Ты не смотришь, — заметил Скарвин. — Он сделал что-то не так?

— Нет, нет, — я испуганно повернулась к экрану и стала читать возникшие на нём строчки. — Я просто задумалась.

По мере чтения тревога так и не отступила: про Даниеля не было ни слова. Скверно, — возможно, Озен их прикрывает. Но, может, напротив, бандиты стараются держаться подальше от его бдительного ока? Но почему же здесь ничего нет? Или я не там ищу?

— Скинь-ка всю информацию о членах организации, финансах… Стой! Сначала надо освободить диск, иначе ничего не поместится. Кстати, что там? А, всего лишь техническая документация... Теперь копируй.

А может, украсть у них всё и стереть данные в компьютере? Нет, глупость. Наверняка здесь только одна из штаб-квартир, у руководителей есть копии списков. И они, обнаружив пропажу, тут же сменят адреса, пароли и так далее…

— Скарвин, есть ли поблизости какой-нибудь город?

— Есть, и не один.

— Как они называются?

— Ближайший — Шериз, названия других я не знаю.

— Спасибо, я поняла, где мы.

И от этого вовсе не легче: до Кер-Сериндата лететь через пол-планеты. Пока доберёмся, нас вполне успеют убить. Скарвин, конечно, почувствует приближение врагов, это даже я могу, но ведь можно и роботов послать, и просто с орбиты нас грохнуть… И глупо надеяться, что мы кому-то, кроме своих, нужны живыми!

Молодой человек у компьютера застыл: информация была скопирована полностью. Я сунула диск в первую попавшуюся коробку.

— Вот теперь — идём.

Я понятия не имела, где здесь выход, и подумала, что при таком владении Силой Скарвин наверняка не стал утруждать себя вознёй с дверьми и запорами. Предположение оказалось верным: неподалёку от моей бывшей камеры в стене зиял внушительный пролом, а снаружи возле него ждал флайер. В кресле пилота сидел Йаллер, что меня сильно обрадовало. Ну вот, выходит, я просто побаиваюсь своего освободителя?..

— В порт звёздных кораблей, и прочь с этой планеты, — велел Скарвин.

— Нет, постойте! — надо было очень осторожно выбирать выражения. — Здесь, в коробке, — вся информация об этих бандитах. Надо связаться с нашими и быстренько пересажать их, они и так уже много чего натворили.

Оба руниа внимательно смотрели на меня. Ощутить их эмоции было невозможно.

— Йаллер, Скарвин, я бесконечно благодарна вам за помощь. Но, к сожалению, для меня с обретением свободы дело не заканчивается. То, что эти люди сделали против меня, — часть какого-то большого плана. Вы ведь знаете про нашу борьбу и победу над Империей?

— Да, — кивнул Скарвин. — Раина рассказывала.

— Среди бандитов — огромное число бывших имперцев. Это настораживает! Чего иного они могут хотеть, кроме мести и захвата власти в Галактике? Они уже пытаются натравить на нас фанатиков…

Я спохватилась: фанатики — это те, кто называет Скарвина Прародителем Зла. Вряд ли ему, да и Йаллеру тоже, будет приятно услышать такое определение, да ещё из моих уст.

— Если вы захотите присоединиться ко мне в этой борьбе, я буду очень, очень рада. Но если вы решите оставить людское дело людям, я… Я только попрошу вас довезти меня до Кер-Сериндата.

Руниа обменялись взглядами. Воцарилась тишина, — похоже, они телепатически совещались. За окнами флайера царила ночь. Где-то сейчас Линн, Милорд, что они делают, и не зря ли я затеваю здесь очередную авантюру?!

— Я пойду с тобой, — Скарвин поднял на меня свои бездонные глаза. — Этот путь опасен, и я должен быть рядом. Вы и так слишком мало живёте.

— Куда летим? — Йаллер был серьёзен.

У меня отлегло от сердца: с такими союзниками можно ничего не бояться. Почти.

— Пока никуда: нужно связаться с Линном. Впрочем, лучше всё-таки отлететь подальше от этого места.

— Он бросил тебя на произвол судьбы! — взгляд Скарвина зажёгся недобрым огнём, от которого мне стало очень страшно.

— Не верю! — я резко развернулась к нему. — Разве не видишь, это же не просто бандиты, которым нужен выкуп, — там целый заговор! Они с Милордом наверняка что-то пытались сделать, причём так, чтобы сами бандиты не догадались, что за ними идут по следу. В конце концов, я с Линном уже две войны прошла. Пойми, я знаю, что это за человек!

Я сильно сомневалась, поверил ли Скарвин моим словам, но ни он, ни сидевший за рулём Йаллер не стали мешать мне звонить в Столицу.

Автоответчик сообщил, что Линна нет. Очень хотелось взять бластер и разнести аппарат, но, во-первых, это делу не помогло бы, во-вторых, оружие отобрали бандиты, а в-третьих, автоответчик отделяло от меня порядочное даже по космическим меркам расстояние. Что ж, видеофону повезло, целее будет…

Флайер стоял черечур близко от того места, где меня держали в плену. Мы на Артосе. Даниель?.. Кто-то повесил Раине на шею шпионскую камеру и дал в новости репортаж об освобождении Скарвина, одним из действующих лиц которого была я. Ежели всё это произошло с ведома Даниеля, какого чёрта он мне цветочки в больницу присылал? Чтобы потом разрешить похитить?! Нелогично! Да, Озен убрал брата-губернатора моими руками, чтобы занять его место, но негодяй он вполне в разумных пределах. Не до такой степени, чтобы допустить мою гибель.

Номер Даниеля сначала был занят, потом робот-секретарь сообщил, что занят сам Озен. Я сначала чертыхнулась, но потом вспомнила о разнице во времени: в Кер-Сериндате был разгар рабочего дня. Подумав, я потребовала раздобыть Озена под тем предлогом, что речь идёт о жизни и смерти, — в общем, это соответствовало действительности. Озен вскоре появился на экране, как всегда, великолепно одетый. Оглянувшись на руниа, я заметила, что вокруг меня собрались одни брюнеты. И что-то по сравнению со Скарвином Даниель больше не кажется мне необыкновенно красивым… Н-да, ну я додумалась — человека с руниа сравнивать…

— Итак? — в серых глазах Даниеля было ожидание плохих вестей.

— Я на свободе, в районе Шериза. Погоня будет, и скоро. И… Мне нужно обязательно встретиться с тобой.

— Хорошо, — Озен посмотрел куда-то вправо. — Бери курс на север: передаю координаты военной базы. Увидимся там.

9.

Погоня села на хвост раньше, чем я ожидала: алые разряды тяжёлых бластеров пронзили воздух, а от попадания флайер здорово тряхнуло. Я свалилась с кресла.

— Йаллер, да на такой скорости нас можно и пешком догнать! Пусти меня за руль!

Руниа встревоженно посмотрел по сторонам и поменялся со мной местами.

— Ты когда вообще в последний раз флайер водил? В эпоху первых звездолётов?

— Ну, примерно…

И где он только спёр эту колымагу? Она и в самом деле не умеет летать быстрее?! Ох нет, слава Создателю, умеет. И маневрировать тоже.

— Держитесь!

Резкий поворот, ещё один. Стреляют. Мимо. Это уже лучше. Но целят на поражение, — правильно, нечего со мной церемониться, всё равно уже всё узнали. Сколько их там? Один, два… Пять флайеров. Или больше?

Ещё одно попадание. Оба руниа вцепились в то, что попалось под руку. Ясное дело, к нашей манере воевать они совершенно непривычны.

— Йаллер, вызови Озена, попроси выслать подмогу! У меня обе руки заняты, видеофон включать нечем!

Он нагнулся к аппарату. Я рванула руль вправо — сбить прицел преследователям. От неожиданности руниа ткнулся лбом в приборную доску, врубилась сирена. У меня вырвалось истерическое хихиканье: хороши помощнички. И это Прародитель Зла и его правая рука?!

Со второй попытки Йаллер всё же справился с видеофоном, но на экране вместо Даниеля возник всё тот же вежливый робот: Озен уже улетел. На встречу со мной.

Я ругнулась и заложила крутой вираж. На пульте тревожно перемигивались индикаторы неисправности. Ещё парочка таких попаданий, и нам крышка.

— Слушайте, ну докричитесь вы до Озена, ради Создателя! Как насчёт телепатии?

Йаллер кивнул. Мне ужасно хотелось накостылять им обоим по шее. Ну почему они ни черта не могут сообразить сами?

Секунды тянулись умопомрачительно долго.

— Он сделает, — сказал наконец Йаллер. — Вышлет флайеры. Нет, он как-то по-другому назвал.

— Ага, спасибо. Надеюсь, когда они прилетят, им ещё будет кого защищать.

Я прибавила скорость, — это уже почти предел. Сирена продолжала завывать, но мне было всё равно. Я поискала гашетку и не нашла.

— Где ты взял флайер?

— На стоянке возле порта звёздных кораблей.

— Ясно.

Что, увы, означает, что флайер гражданский. Обычное средство передвижения по мирной планете Артос.

— Держитесь!

Лихой переворот вдоль продольной оси. Летим зигзагом, то и дело меняя направление, — пока спасает.

Грохот новых выстрелов вдруг перекрыл вой сирены и свист двигателей. Что за новая напасть? На бластеры преследователей не похоже, там орудия полегче. Звездолёты?! О Господи, вот теперь нам точно не спастись…

Снова выстрелы. Сзади — взрыв, от взрывной волны флайер встряхивает. Я чуть не прикусила язык. Ещё один взрыв. Свои! Добрались! Йаллер завертел головой во все стороны, — похоже, не понял.

— Кэт…

— Это наши!

Два красавца проходят над головой на бреющем полёте. Никогда в жизни не думала, что буду так радоваться виду истребителей имперской постройки! Спасибо Даниелю, сообразил: для них пол-континента — не расстояние.

Снова взрыв. Видеофон ожил.

— Ситуация под контролем. Три машины уничтожены, остальные уходят. Догнать?

Я секунду подумала.

— Не стоит.

— Как скажете.

У меня вырвался вздох облегчения. Неужели это всё?! Можно вырубить сирену, сбросить скорость, — за истребителями ведь не угонишься, а двигатели надо пожалеть, они хорошо поработали.

Я обернулась на Скарвина. Он был страшно бледен, — похоже, голова закружилась от моих диких виражей. Внезапно в машине что-то отчаянно заныло, она стала резко терять высоту. Только бы сесть…

Истребители тоже снижаются. На экране сканера вроде бы ровная местность, Илеанские горы остались позади. Есть!

Флайер тяжело плюхается на землю, посадочные опоры скрежещут по камням. Отваливаются. Машина ложится на брюхо, её заносит влево. Всё-таки это можно назвать жёсткой посадкой. Ну ладно, с натяжкой. Бедный хозяин флайера, придётся ведь с ним как-то объясняться…

— Всё, приехали. Вылезаем.

Дверцы заклинило, Йаллеру пришлось их вышибать. Под ногами камни вперемешку с пожухлой травой. Какие тут широты, какое время года? Что-то я уже совсем запуталась: на Дельсарене — самое начало осени, на Энтиде — ранняя зима…

Истребители со свистом делают красивый разворот и садятся возле покорёженной машины, гостеприимно опускают трапы. Йаллер поднимается следом за мной на борт, Скарвину приходится одному идти к другому кораблю. С ростом руниа тут будет тесновато, а уж когда в кабине трое, — пилот, Йаллер и я, — становится совсем нехорошо. Ну да ничего, это ненадолго. Взлетаем!

10.

За стенами военной базы я сразу почувствовала себя в безопасности, а присутствие Даниеля радовало вдвойне: нет ничего приятнее, чем переложить хотя бы часть ответственности на чужие плечи. Озен позвонил Линну, но на другом конце опять никого не оказалось. Да где ж его носит, чёрт подери!

Я с некоторым трудом вспомнила, что на допросе у меня выпытывали пароль и что-то ещё, связанное с цитаделью Столицы… Приступ совершенно дикого, необузданного страха заставил меня согнуться, стало почти невозможно дышать.

— Кэт! — переполненные тревогой глаза Йаллера были первым, что пробилось сквозь мой кошмар из реального мира.

Я со страшным трудом попыталась понять, что происходит, но ничего не получилось.

— А ты и не сможешь… пока. Странно, что рассудок всё же не покинул тебя.

Откуда-то издалека, — словно с другой планеты, — доносились голоса: встревоженный Озен хотел вызвать врача. Скарвин молча смотрел на всё это, — казалось, ему трудно было разбираться в нашей жизни, и он ничем не мог помочь даже себе…

— От способностей к владению Силой не лечат, — возразил Йаллер. — Я видел такие катастрофы не раз. Похоже, у Кэт особая устойчивость… Но что делать? К её возрасту люди уже заканчивали обучение. Собственно, во избежание подобных случаев будущего хиннерваля обучают с детских лет.

— Я не хочу быть хиннервалем! Но, похоже, меня никто не спрашивает?

— Совершенно верно, — кивнул Даниель. — Все мы как-то успели привыкнуть к тому, что ты живая, здоровая и влипаешь в очередные приключения.

— Ты не просто не хочешь, а боишься, — Йаллер оставался серьёзен. — Это ещё хуже.

— Но что это за приступ? Отчего?

— Так бывает с людьми, которые внезапно обретают большую мощь, а управлять ею не умеют.

— Никакой мощи я не обретала!

— Не спорь, — попросил Даниель. — С Силой шутки плохи. К тому же, Владеющая Силой без Кодекса…

— Да, — Йаллер расстроился ещё больше, хотя, казалось, было некуда.

— Какой ещё Кодекс? — жалобно спросила я, подавленная всем этим.

— Своего рода Кодекс чести. Людям, одарённым Силой, закладывали его в душу при начале обучения, в детские годы, позже уже невозможно. Это связано с вашей физиологией. Жизнь же хиннерваля без Кодекса — это постоянное балансирование на грани Бездны, потому что одно дело, когда к владению Силой приходит чистая детская душа, и совсем другое — путь человека, познавшего вкус ненависти. Кэт, пожалуйста, расскажи, что с тобой было в местах, где ты ощущала концентрацию Силы. И держала ли ты в руках талисманы.

Я только вздохнула. Одна Тайшеле чего стоит: тут и путешествия через Переход, и освобождение Скарвина. А на Дельсарене я прошла обряд сириоло — переплыла озеро Сендан… Йаллер выслушал мой рассказ и покачал головой: всего этого, оказывается, было слишком много для такого неподготовленного человека.

— Кэт, сейчас ты ощущаешь мир гораздо более чутко, чем раньше, а душа к этому не готова. Поэтому и возможны такие приступы.

— Душа в смысле психика?

— Да, пожалуй. Ещё тебе вредит активное нежелание быть хиннервалем, иметь дело с чем-то, выходящим за рамки привычного. Ведь ты считаешь, что Сила — это для Линна и его отца, а тебя всё это как бы не касается?

— Ну… Да.

— Мир велик, Кэт. Велик и прекрасен. И ощутить эту красоту позволяет Сила. Это происходит по-разному: кто-то улавливает музыку и записывает её, — самый великий дар… Кто-то слышит Вести, Приходящие Издалека, и записывает истории, происходящие на других планетах…

— Да…

— Молчи и слушай… Каждая планета концентрирует в себе Силу, потому и живёт. Где-то — больше, где-то — меньше, как на твоей Земле: там почти невозможно даже читать мысли. Зато легко улавливать Вести, Приходящие Издалека… Телепатия, гипноз — это самое очевидное… Закрой глаза.

Я послушалась.

Сначала темнота наполнилась звуками, — казалось, само пространство колыхалось, набегали светящиеся волны шорохов, тихо звенели острые лучи звёзд… А затем — темнота исчезла, как будто кто-то сдёрнул плотную завесу. Я находилась на Артосе, нет, над ним, — я летела в сияющем ярко-синем небе вместе с могучим отрядом солнечных всадников, которые надвигались на ночь неудержимой волной рассвета… Здесь царили радость, уверенность и свобода, на которых стоит Вселенная…

— Итак, ты видела, — ворвался голос Йаллера.

Я захлопала глазами: похоже, мне снился какой-то дивный сон, а досмотреть его не дали.

— Это не сон, Кэт. Конечно, чтобы воспринимать мир так, надо быть руниа, но со временем ты достигнешь уровня, доступного человеку. Поверь, тебе хватит. А сейчас ты попробуешь ощутить присутствие на Артосе владеющих Силой существ. Твоих способностей вполне достаточно для этого, но нужно научиться делать такие вещи сознательно.

— А… как?

— Каждый находит свой способ. Попробуй мысленно дотянуться до тех, о ком ты знаешь.

— Замечательно, — вздохнула я. — Ну ладно…

Страха не было, нервозности почему-то тоже. Вспомнилось: ведь почувствовала же я, что озеро Сендан концентрирует Силу…

Поначалу мне всё мешало, в голову лезли посторонние мысли. Потом пришла идея перейти на иное зрение, но это не помогло, а в тот момент, когда сквозь закрытые веки проступил окружающий мир, Йаллер неожиданно повернулся… И впервые моё иное зрение не исчезло с открыванием глаз.

Мир предстал странно, — как будто я смотрела не только глазами, но и душой. Ощущение присутствия кого-то значительного было очень ясным, и можно было спокойно в нём разобраться.

Йаллер — таимая грозность и неколебимая верность. На Земле когда-то так прятали клинок в трость: надёжная опора могла в любой миг превратиться в оружие.

— Хорошо, — кивнул Йаллер. — Дальше.

Скарвин — оживший сполох яркого чёрного пламени, ровного, вечного… И вдруг я замерла: на Артосе был Милорд. И где-то рядом реяло крыло смертельной опасности.

— Пока хватит, — вдруг сказал Йаллер. — Отдыхай.

Я встряхнулась, но ощущение присутствия одарённых Силой существ не исчезало, предчувствие беды тоже. Чёрт подери, из-за той шпионской съёмки уже вся Галактика в курсе, что Милорд жив…

— Даниель, лорд Эльснер здесь. Он ввязался во что-то очень рискованное.

Озен помолчал.

— Линн не сообщал мне о его прилёте. И тебе, и руниа лучше всего будет покинуть Артос: к сожалению, я не могу гарантировать вам безопасность.

11.

В Кер-Сериндат мы летели за уходящей ночью и достигли космопорта раньше, чем вод Серинды коснулся рассвет.

Едва я вышла из флайера, как почувствовала, что где-то рядом появился кто-то знакомый, причём весьма одарённый Силой… Линн! И он здесь? Но зачем? И опять ощущение близкой опасности сдавливает сердце…

Мы направились к стоянке звездолёта, на котором прилетели Йаллер и Скарвин. Линн где-то поблизости, — может, это его корабль только что совершил посадку? Йаллер вдруг с тревогой посмотрел на меня и Скарвина.

— Пожалуйста, идите к кораблю.

— А ты? — вскинулся Скарвин.

— Я скоро.

Он, развернувшись, зашагал в один из бесчисленных коридоров. Ничего не поняв, я помедлила несколько мгновений — и бросилась следом. Скарвин так и остался стоять у входа на нашу стоянку: напряжённый, готовый в любой момент ринуться следом.

Угнаться за высоким руниа было решительно невозможно, и мне пришлось бежать, чтобы хотя бы не потерять его из виду. Внезапно Йаллер остановился у одной из дверей, ведущих на стоянки. Странно, что он в ней нашёл? Обычная дверь-диафрагма…

Дальнейшее случилось в одно мгновение. Створки двери разъехались, в коридор шагнул Линн, — Йаллер вскинул руку, и невидимая сила швырнула Линна обратно на стоянку, створки с грохотом захлопнулись. А на пол, под ноги Йаллеру, откуда-то справа кинули газовую гранату. Руниа, задыхаясь, схватился за грудь — и рухнул на землю.

Экстренная вентиляция автоматически включилась почти сразу же, но до меня всё же долетел резкий, едкий запах, от которого страшно заболело горло. В следующий миг все мысли исчезли, потому что боровшаяся со смертью душа вцепилась в мою мёртвой хваткой, пытаясь удержаться на краю бездны.

Я медленно сползла по стенке, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Если убийцы захотят убрать свидетеля, то им улыбнулась удача, я даже руки не могу поднять в свою защиту…

Коридор заполнился людьми в форме, воздух зазвенел от приказов. Где-то рядом взломали дверь, нескольких человек вытащили в коридор. Тяжёлое лицо со шрамом, я же знала, как его зовут… Как-то на «А»… Ему заламывают руки за спину…

Из другой двери выскакивает симпатичный юный блондин с полными тревоги яркими синими глазами, наклоняется над лежащей на полу фигурой.

— Меллин, — говорит он людям в форме. — Он должен был умереть сразу, и я не понимаю, почему он ещё жив! Врача вызвали?

Он поворачивается, проходит несколько шагов — и встречается взглядом со мной. Блеснувшая на лице радость тут же сменяется болью.

— Кэт! Так это он из-за тебя…

Мне было плохо. Нельзя же Йаллеру вечно за меня держаться, надо — либо в жизнь, либо в смерть… В смерть он не хочет, а обратно я его не вытяну, силы не те…

Часы на запястье говорили, что секунды стремительно уходят, хотя чудилось, будто время застыло. В душе что-то страшно онемело, — так устаёт рука, держащая друга над пропастью. Голоса слились в неясный гул, свет казался нестерпимо ярким, а в горле пересохло. Чёрные точки мерцают перед открытыми глазами. Позволить бы им сгуститься и нырнуть в эту манящую черноту, чтобы спать, спать… Блондин присел рядом, протирает мне лоб и виски чем-то прохладным, — в воздухе сразу же веет нежным приятным ароматом… Такой красивый, как же его зовут?.. Звон в ушах стал сильнее, но смертный сон отошёл, спрятал когти и настороженно ждёт…

Держаться. Держаться. Но сколько?! Опять сгущаются чёрные точки, звуки сливаются, потолок начинает угрожающе крениться… Опять прохлада на лбу и щеках, нежный запах, от которого легче дышать…

Наконец привозят гравиплатформы, на одну из них кладут Йаллера. Блондин подхватывает меня на руки, осторожно укладывает на вторую. Стены почему-то начинают двигаться, — везут куда-то, что ли?..

Свежая сильная волна, будя, ударила в грудь. Я оглянулась по сторонам, ища, что же это, — и внезапно осознала, как легко владею своим телом. Вокруг было страшно много людей, — а возле Йаллера стоял Скарвин. Узкая рука его властным жестом словно подхватила отчаянно цепляющуюся за жизнь душу, чтобы помочь остаться по эту сторону смерти.

Я перевела взгляд на того, кто шёл слева от гравиплатформы. В непослушной памяти наконец что-то щёлкнуло и встало на место.

— Линн! — всхлипнув, я потянулась к нему, уткнулась в плечо. — Они хотели убить тебя, а не Йаллера!

— Всё, всё, всё, — он ласково обнял меня, пытаясь успокоить. — Все живы, но главное — ты на свободе.

В глазах Линна было тепло и невероятное облегчение.

Память словно включилась на полную катушку, — типа, которого арестовали, зовут Авориди, это он меня похищал… Диск с информацией о бандитах!

— Линн, возьми, потом разберёшься.

Даль Соль забрал коробку. Оглянулся: Скарвин шёл к нам. За тихое сияние этих глаз и улыбку можно было бы отдать душу.

— Он будет жить, — сказал руниа. — Но после такой битвы со смертью ему придётся долго приходить в себя. Лучше всего — дома.

— На Аксерате?

— Да.

Линн обернулся на Йаллера, неподвижно лежавшего на гравиплатформе.

— Он не сможет вести звездолёт. Кэт, отвезёшь их?

— А ты останешься здесь? — испугалась я.

— Да. Прости, — так надо.

Часть 4

1.

Планета Артос. Кер-Сериндат.

Флайер Линна даль Соль мчался в резиденцию корреталя Озена. В ту же сторону — от космопорта, через Серинду, в город — флайеры летели на хорошей скорости, но Линн обходил их, как стоячих. Водителям оставалось только изумлённо смотреть вслед стремительному серебристому призраку и пытаться понять, кто и зачем так сильно торопится.

В ответ на вопросы службы охраны Линн просто назвал себя, — у всемирной славы были свои достоинства. Он оставил машину на посадочной площадке, на крыше резиденции, и понёсся в кабинет Озена.

Корреталь Артоса был на месте и при виде бешено ворвавшегося в двери блондина в чёрном обречённо вздохнул. Совершенно очевидно, что юный хиннерваль сейчас сдерёт с него шкуру за Вязовскую и, к сожалению, будет прав. Конечно, Галактический Союз не может снимать с должности глав входящих в него планет, как это бывало при Империи, поэтому можно не ждать неприятностей подобного рода. Но гораздо хуже то, что где-то на планете находится лорд Эльснер, который тоже неминуемо доберётся до него, Даниеля, но уже из-за покушения на Линна. И хорошо ещё, что младший даль Соль остался цел и невредим…

— Линн, чем могу быть полезен?

Взгляд ярких синих глаз словно пронзил Озена: казалось, хиннервалю не нужны препараты для допросов, чтобы уличить корреталя Артоса в предательстве. Или оправдать.

Даль Соль секунду подумал, что он может сообщить.

— Отец с помощью Силы держит Нарндейла под контролем. Это значит, что отвлекаться на телепатию он не может. Нужно наладить связь.

— Нужно, — согласился Озен. — У тебя есть варианты?

— Да. На стороне бывших имперцев есть боруг, его зовут Мандис. Я не понимаю, почему он сейчас с Нарндейлом. Надеюсь, эту ситуацию можно развернуть в нашу пользу.

— Ясно, — Даниель потёр лоб. — Надо подключить Криса Ариатиса?

— Надо подумать.

— А что, собственно, нужно Нарндейлу? Репортаж об освобождении Скарвина он явно не планировал снимать, целью было что-то другое.

— Коды для прохождения в цитадель Столицы. Теперь они это знают. Видно, хотят взять в свои руки управление Галактикой, — больше это сооружение ни на что не годится.

Озен помрачнел.

— Новая Империя? Но тогда Нарндейл там далеко не главное лицо.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Для управления Галактикой нужна личность иных масштабов. И тогда разъясняется… Да, теперь всё ясно.

— Что «всё»? — голос Линна напряжённо зазвенел.

Даниель придвинулся к даль Солю, глаза его были суровы.

— Флайер Шаоли был заминирован. Гер об этом не знал. Он был уверен, что летит освобождать лорда Эльснера: убьёт тебя, посадит его в машину и возьмёт курс на замок Мори. А по дороге кто-то собирался нажать на кнопку пульта дистанционного управления, — и всё. Конкурент в борьбе за трон Императора устраняется.

— Конкурент?! — с болью переспросил Линн. — Ну хорошо, поверить в то, что отец теперь с нами, очень сложно. Но разве им не нужен столь могучий союзник?

— А ты думаешь, лорд Эльснер стал бы терпеть начальника, которого он превосходит? В прежние времена выше него был только Император, остальные, мягко говоря, не годились ему в подмётки. Теперь же эти самые подмётки возомнили себя гениями. Если бы твой отец взял их сторону, то быстро навёл бы порядок. Чего им, поверь, вовсе не надо. Кроме того, лорд Эльснер не из тех, кто может философски встать над схваткой и удалиться на покой, так что оставаться в стороне от этой драки он просто не в состоянии.

Даниель помолчал, подбирая слова.

— Пойми, ситуация очень и очень сложная. Шаоли сказал: Мори считает, что ты держишь лорда Эльснера под контролем. Так как в ваших хиннервальских делах никто ничего не смыслит, эту версию нельзя не признать правдоподобной. Честно говоря, руководители Галактического Союза тоже так полагают. И им было гораздо спокойнее, когда рядом с Милордом постоянно видели тебя. Так что сейчас, когда ты отпустил его к Нарндейлу, они каждую секунду ждут катастрофы.

— Ага, отпустил я его, — усмехнулся Линн. — А ты тоже предполагаешь, что отец предаст нас и организует новую Империю?

— Нет, — спокойно сказал Даниель. — И я в меньшинстве. Не удивлюсь, если получу от Галактической полиции дружеский совет отправить лорда Эльснера на тот свет. Но мы на Артосе, и хозяин здесь я.

2.

Планета Аксерат.

Аксерат встретил наш звездолёт сильной метелью, — пришлось сажать корабль только по приборам. Оказалось, чтобы отправиться спасать меня, руниа заворожили персонал, и люди до сих пор в упор не видели отсутствия одного из звездолётов. По дороге к дому Йаллера я связалась с Раиной и попросила её присоединиться к нам, поскольку Сила Силой, а глупо не использовать достижения галактической медицины по части залатывания дыр в живых существах. Скарвин усмехнулся, но промолчал. В душе жил страх встретить осуждающий взгляд Тариэль.

Страх оказался не напрасным: красавица-элиа потребовала отчёта о случившемся, и под её ясным печальным взором нельзя было лгать. Она не прерывала меня, пока я не закончила.

— В вас, людях, слишком много агрессии, даже в лучших. Всегда — воевать, за зло или за добро. Нет, иногда кто-то восклицает, озарённый: только любовь даёт мир, как в душе, так и в жизни. Вы соглашаетесь: да, это прекрасно, но вот там зло притесняет добро, и надо воспротивиться ему, разрушить его козни. И отвечаете злом на зло, уподобляетесь ему… Нет, я не виню никого, просто вы — такие.

Её слова обожгли, как удар плети. Я открыла было рот, но Скарвин опередил меня.

— Ты права и неправа, Тариэль. Права в своей чистоте, в цельности. Но нельзя целый народ относить к плохим или хорошим, это было бы слишком просто — и неверно. Вспомни, как элиа хотели силой забрать тебя.

— Элиа вмешались в дела людей и стали такими же, как они. Когда Йаллер отошёл от людей, то стал лучше, потому я и соединилась с ним. Теперь он вернулся, — и ничего хорошего это не принесло.

— Это пустой спор, Тариэль. Твоё высокомерное презрение к людям ничем не лучше их пороков. Но хватит высоких слов: ты нужна ему.

Скарвин повелительно поднял руку, — и Тариэль тихо удалилась во внутренние комнаты.

Прилетела Раина Пайела. При виде её как-то сразу вспомнились слова князя Ардана про волосы цвета солнца на закате: солнце садилось, его лучи касались причёски Раины, и это было чарующе красиво. На вечерней земле Аксерата царила тишина, и совсем не верилось, что только что я вырвалась с планеты, на которой со звоном скрещивали оружие Жизнь и Смерть… Раина прошла к Йаллеру, по дороге попросив меня приготовить что-нибудь поесть. Я перешла в её экспедиционный флайер, занялась делом, осталась одна, — и бушевавшая в душе обида на Тариэль застила свет. В конце концов, я как-никак спасла её мужа, можно было бы и на «спасибо» расщедриться.

Скарвин появился за моей спиной неслышно, — так ночная тьма властно и незаметно входит в комнаты.

— Обиделась на Тариэль?

Я кивнула.

— Это ужасно глупо.

— Тариэль тоже можно понять: в её тихую и спокойную жизнь вдруг ворвалась беда.

— Избаловалась мирной жизнью. Правильно, — мы, люди, постоянно встречаем такие ситуации и потому более устойчивы… А что, без людей в Галактике вообще не было войн?

— Были, конечно, но не такие. Привыкай, — ты принадлежишь к опаснейшему племени, и тебе придётся каждый раз доказывать свои мирные намерения.

— Как и тебе.

Скарвин жёстко усмехнулся.

— Как и мне.

Он присел. Стряпать под чужими взглядами я терпеть не могла с детства, но прогонять руниа не решилась. Странный он тип, Прародитель Зла.

— Чем странный?

От неожиданности я резко обернулась и порезала палец. Сначала было не больно.

— Ай! Какого чёрта все Владеющие Силой стремятся залезть в мои мысли!

Он встревоженно взял мою руку, на миг закрыл от меня порез, а когда отпустил, то я удивлённо уставилась на то место, откуда только что текла кровь: там просто не осталось никаких следов.

— Извини. Я думал…

— Я не знаю, что ты думал. Я не владею телепатией. И меня за это уже ругали. Много раз. Что с такой одарённостью я могла бы уже многому научиться, а всё дурака валяю, что пора бы избавиться от страха перед Силой. Что не учиться уже опасно для здоровья.

Он с интересом смотрел на меня, потом жестом попросил замолчать.

— Я не собирался тебя ругать.

Спохватившись, я вернулась к стряпне.

— Что ты готовишь?

— Сараяну, это моё фирменное блюдо. Папе всегда нравилось, посетители нашего бара тоже хвалили.

Папа… Только бы дальше не спрашивал, телепат несчастный. Я не хочу опять реветь.

Он не спросил. Показалось: у него ко мне море вопросов, но он не знает, как их задать.

— Тебе не кажется, так оно и есть.

Ага. Телепатия, телепатия, то ли дар небес, то ль проклятие, — как пелось в какой-то земной песенке.

Скарвин прислонился к стене. Флайер Раины был экспедиционным, просторным, но для существа с ростом руниа здесь было немного тесновато.

— Ты умеешь слышать чувства и мысли, но не осознаёшь, что именно это и делаешь. Послушай себя, тебе всего лишь надо научиться отличать своё от чужого.

Я развернулась к нему, забыв положить ложку.

— Ты хочешь сказать, что я прочла твою мысль о том, что у тебя ко мне есть вопросы?

Он кивнул. За окном вечерело, надо было зажечь освещение в салоне, но мне не хотелось прогонять мягкие тени и ощущение покоя тревожным искусственным светом.

— Скарвин… Что ты хотел бы узнать? Разве Раина не рассказала тебе всё?

— Всё — она не могла бы, даже если б захотела, — он глубоко вздохнул. — Почему ты решилась освободить меня? Ведь даже ты зовёшь меня Отступником.

Мне стало неловко: он знал, как переводится имя из Легенд.

— Извини, ради Создателя. Я… наверное, я очень наивная. Я подумала, что в благодарность за освобождение ты поднимешь остров Золотой Звезды. А Линн ведь победил Императора, который тоже был из руниа. И я подумала, что если потом ты захочешь захватить власть над миром, то Линн и с тобой справится.

Скарвин широко, от всей души улыбнулся. Он был невероятно красив.

— Кэт, ну откуда у Прародителя Зла может появиться благодарность к спасителям!

Я смутилась.

— Не знаю. Может, по себе сужу. Я ж сказала, что я наивная! Но самое интересное, что мне всё же разрешили тебя освобождать. Вот у них бы спросить, почему, они же галактийцы! И они действительно боялись. А я всего лишь аборигенка отсталой планеты.

— Разве у вас нет легенд о богах?

— Ну, есть, конечно, но ты-то из галактических! У нас вариантов много, они довольно далекие от первоисточника. Кстати, у меня к тебе тоже есть вопрос.

— Да?

Я открыла было рот, но в последний момент передумала.

— У нас на планете один ненормальный художник всю жизнь только тебя и рисовал. Подписывал по-разному, а глаза одни и те же, да и лицо тоже. Как тебе удавалось его вдохновлять, ты же там был, в стенке?

Глаза Скарвина расширились от изумления, он подался вперёд.

— Рисовал? И ему не запретили?

— Да кто ж ему запретит.

— Ну… У вас это называется религией…

— Да нет, у нас запретов на изображения нету. А он и вовсе просто картины рисовал. Да, оно всегда бывает, когда одно время государство на религии держится, но у нас на планете этот период давно прошёл, уже несколько веков нормальная светская жизнь. Так как?

— Я не вдохновлял… Это он по памяти…

— Что?

— Память о предыдущих воплощениях.

— А-а-а, — протянула я, пытаясь принять как можно более умный вид. Скарвин, глядя на эти попытки, тихо засмеялся.

В салон поднялась Раина Пайела. Внезапно пришла мысль: пока я лечилась на Дельсарене, они вот тут и беседовали о том, что произошло в Галактике за те тысячи лет, пока его здесь не было… И видеофон рядом, по которому Раина мне звонила, а Скарвин сидел рядом и слушал, но почему-то так ничего тогда и не сказал… Интересно, почему?

— Потому что я думал, что ты не хочешь меня видеть, — Скарвин поднял на меня свои светящиеся глаза. — Это вполне понятно, когда не хочешь видеть существо, ставшее причиной твоих… неприятностей.

Н-да. Даже если я когда-нибудь научусь закрывать свои мысли от подслушивания, против руниа это всё равно будет бесполезно.

— И всё-таки, о чём ты хотела спросить?

Я посмотрела за открытую дверь, где вечерний сумрак стремительно окутывал притихшую землю Аксерата.

— Как твоё имя?

— Зачем тебе?

Я хотела было сказать, что не отвечаю за авторов бесчисленных мифов, где его именовали на тысячу ладов, извиниться за вечное человеческое любопытство… Но в голосе его не было ни тени жёсткости, и я вдруг поняла, что он имел в виду: ведь ты это и так знаешь, Кариаки. И я вдруг почувствовала, что — знаю.

Он смотрел на меня, глаза в глаза, а я ощущала страстный вихрь чёрного пламени, острые иглы бесчисленных звёзд и тепло той, одной-единственной планеты, на которой теперь почти не осталось суши, а когда-то были цветы и травы, где тихо светилось счастье… Я не понимала, как, но всё это слилось в одном слове, сказанном на языке мыслей, — языке руниа. И это слово было его именем.

Раина положила в тарелку моей стряпни, стараясь не помешать разговору, но потихоньку не получилось. Мы обернулись, Скарвин улыбнулся. Я поспешно бросилась накрывать на стол. Хорошо ещё, что старые навыки долго не выветриваются, и я умею это делать быстро, хотя практики давно нет…

— Кэт, тебе лучше пока пожить здесь, — вдруг сказала Раина. — Аксерат — закрытая планета, фанатики сюда не доберутся.

Скарвин помрачнел. Мне стало бесконечно жаль его. Я обернулась к Раине — и вдруг замерла.

Она появилась в свите Императора намного раньше Милорда, была предана идее Империи до фанатизма. Тогда её ещё звали Раина Сойтар, по первому мужу, который изобретал препараты для имперских допросов. После последней битвы повстанцев с имперским флотом она спасла жизнь Милорду, — кстати, это был уже не первый случай, — сдала Милорда нам и согласилась на брак с одним из наших лидеров, Хасаном Пайелой. Ну, Пайелу-то понять можно, эта рыжеволосая красавица своими зелёными глазами вполне может с ума свести. А ей-то оно зачем, кроме как чтобы попасть в верхушку новой власти и посмотреть, не выйдет ли чего?! Да и Милорда она вытаскивала с того света, наверняка надеясь, что лорд Эльснер возглавит реставрацию Империи… А если… А случайно ли Раина получила шпионскую камеру на шею?!

От этих мыслей перехватило дыхание, я опустила глаза в тарелку. Отличать свои мысли от чужих, чтоб тебе! А как? Если то, что пришло мне сейчас в голову, — правда, то я попала из одного плена в другой, причём в неплохой компании. Ясное дело, таких заложников попробуй удержи, но… Интересно, Скарвин тоже её подозревает? Ну хорошо, а куда, в таком случае, бежать? В Столицу? Коды для попадания в цитадель эти гады у меня уже узнали, кто скажет, какая ловушка там готовится? Артос? Бр-р! Я с тоской припомнила ещё Дельсарен и Энтиду. Похоже, безопасного места в Галактике попросту не существует.

— Это идея, — я очень надеялась, что голос меня не выдаст. — Но я останусь здесь только в том случае, если Линн не найдёт мне лучшего применения.

— Хорошо, — легко согласилась Раина, принимаясь за еду. — Кстати, вкусно. У тебя талант! Но уж переночевать тут ты точно не откажешься, правда?

Куда она гнёт? Не в курсе, что на Артосе у меня уже всё узнали? Надеется сдать тем, от кого я сбежала? А может… Может, ей поручили особое задание — не допустить, чтобы Скарвин вступил в игру на нашей стороне на полную катушку, со всей своей мощью руниа. А для этого, похоже, надо, чтобы я была у него на глазах и в безопасности. Вот уж точно, у кого на чём крыша поехала… Нет, что-то я уже решительно ничего не понимаю. Вот бы немного остаться в тишине, разобраться во всём этом. И хорошо бы переодеться, — до сих пор сижу в майке и юбке, в которых была, когда меня украли на солнечном Дельсарене. И вооружиться.

— Не откажусь. Как Йаллер?

Раина коротко взглянула на меня и отвела глаза.

— Не очень. Меллин — сильное средство. Без тебя он бы точно не выжил.

Сразу после ужина Раина улетела, сославшись на срочные дела. Мы со Скарвином остались стоять возле дома Йаллера, — над головами ярко синело уже почти ночное небо, в котором головокружительно косо и резко сиял ранний месяц. Вроде бы никто и ничто не держит здесь, — вон стоит флайер, садись и лети в космопорт, пересаживайся на звездолёт и дуй в Галактику… Ан фиг! Потому как там-то что? Лететь на Артос, путаться под ногами у Линна? Чем я могу им помочь — ему и Милорду? Что-то не приходит в голову, какой от меня может быть толк… А вот разобраться с Раиной — это да, это можно. Вряд ли они сейчас способны даже думать о ней.

3.

Планета Артос.

— Уходите, Сайетрис, уходите! — кричал Морхотте Нарндейл в видеофон. — Шаоли арестован, план по ликвидации даль Соля и Милорда провалился. Я лечу в Кер-Сериндат! Если сейчас же, одним махом, не захватить Столицу, на всём этом деле можно ставить крест!

В салоне флайера, кроме Нарндейла, были боруг Мандис и Милорд, доброжелательно наблюдавший за Мори из соседнего кресла. Нарндейл в недавние времена Империи был хорошим военным комендантом — для планеты, много столетий не воевавшей. Конечно, он прав, и надо срочно что-то делать, но для этого вовсе не обязательно орать на видеофон с риском оглушить несчастный аппарат, не говоря уже о соседях по флайеру. Значит, за всей этой авантюрой стоит Шедир Сайетрис. Очень интересно. Перспективный был офицер, хоть и с Элиетта.

Флайер заруливает на посадочную площадку возле космопорта. Нарндейл под контролем, но вот боруг Мандис… Ладно. Коридоры, переходы. Поворот. Видеофонная кабинка. Отстать на пару шагов. Набрать номер Даниеля Озена. Корреталь Артоса на экране.

— Летим в Столицу.

— Понял.

Догнать Мори и Мандиса. Боруг смотрит по сторонам. Вроде всё в норме, он ничего не заметил и озабочен тем, чтобы их не остановили. Не остановят, не беспокойся, схватят только в Столице. С поличным.

Стоянка. Сайетрис уже на борту звездолёта. Личный корабль Нарндейла, роскошная яхта. С хорошим вооружением. Взлёт. Нарндейл облегчённо вздыхает: ушли. Шедир — сжатая пружина: всё летит в Бездну, этот шаг наверняка ведёт к провалу. Перебранка. Боруг оскаливает клыки и вежливо предлагает людям заткнуться, поскольку вариантов выхода ни у кого нет. Конечно, можно вынырнуть возле Столицы, развернуться и тут же удрать обратно в гиперпространство, но это никого не вдохновляет. Отступать некуда.

Выход из гиперпространства. Диспетчер космопорта Столицы задаёт стандартные вопросы, ответ — коды допуска, вырванные у Кэт Вязовской. Они, конечно, устарели, — их часто меняют, а Кэт месяц лечилась на Дельсарене, — но, разумеется, принимаются. Звездолёт медленно снижается над цитаделью. Совсем недавно Милорд прилетал сюда на доклад к Императору…

Посадка. Все четверо выходят. Нарндейл рвётся вперёд — дать ложный сигнал о техногенной катастрофе, чтобы немедленно последовала эвакуация персонала. Дальше Сайетрис должен вызвать сюда измирантов, — те давно готовят смену власти людей на власть этих негуманоидов… Сейчас!

В один миг пустынные просторы посадочной площадки ощетиниваются бластерами. Эту манеру возникать словно из-под земли повстанцы переняли у спецслужб Империи, получается довольно прилично, но до идеала им далековато. Хорошо, хоть эффективно. Теперь Силовой контроль над Нарндейлом можно снять. Морхотте дико озирается по сторонам.

— Где… Что… Это ещё кто?!

— Мори, очнись! Ты сказал, что это Равиола Рейделл! — Сайетрис в ярости. — Я же говорил, ты тащишь нас в ловушку!

— Нет! Это не я! Это он! — переполненный ужасом взгляд на лорда Эльснера. — Это Сила! Но их же только двое… Милорд?!

Жёлтые глаза боруга вспыхнули ненавистью, когтистая лапа впилась в горло Милорда, — тот не успел помешать, обессиленный долгим контролем над Нарндейлом. В ту же секунду грохнул выстрел, — от парализующего заряда Мандис неуклюже осел на пол. Находившийся в опасной близости Милорд задет не был.

Лорд Эльснер коснулся шеи, — на пальцах осталась кровь. Арестованных враз разделили: боруга погрузили на гравиплатформу, Сайетриса и Нарндейла развели в разные стороны. Командир отряда подошёл к Милорду, протянул портативный видеофон.

— Линн даль Соль на связи.

— Хорошо

— Отец, ты ранен?!

— Пустяки. Просто боруг Мандис увидел того, по чьему приказу погибла его планета. Ваши люди действовали неплохо.

4.

Планет Аксерат.

Космический корабль послушно отделился от металлического пола, створки в потолке разошлись, выпуская его. Заклятые горы стремительно уменьшались, вот и весь материк стало возможно окинуть одним взглядом… Затем небо вокруг резко сменило цвет с лазоревого на чёрный, родной простор космоса обступил звездолёт. Координаты Артоса заданы, рука привычно включает гипердвигатель, — и обзорные экраны, показав на миг смазавшиеся в слепящие лучи звёзды, автоматически отключаются, начинается полёт сквозь неведомые сферы, о которых люди до сих пор почти ничего не знают… До чего же приятно лететь туда, куда хочешь, а не куда тебя тащат, и быть при этом живым здравомыслящим существом, а не полубесчувственной колодой! А через несколько часов всё повторяется в обратном порядке: лучи вновь становятся сверкающими остриями игл в бездонной черноте, а прямо по курсу возникает голубая планета. Возвращаться, конечно, приятно, но не слишком ли Линн на меня надеется? Формулировка у него интересная получилась: мол, раз я сумела отговорить Милорда от самоубийства, значит, получится и убедить Шедира Сайетриса сотрудничать. К тому же, Сайетрис виноват передо мной, а по части совести у него вроде бы всё в порядке. Просто замечательно…

И всё-таки Раина сумела выйти сухой из воды. Так я ничего и не узнала. Вроде бы она после истории с шпионской камерой пыталась выйти на связь с тем своим другом, который вызывал её на Ореанту оперировать Шаоли, но чем дело закончилось, осталось загадкой. И всё стоят перед мысленным взором полные страшной тревоги глаза Скарвина: он очень хотел, чтобы я осталась на Аксерате. Но почему? Предчувствия Владеющего Силой? Как знать…

Все эти мысли крутились в моей голове, когда я уже ехала к зданию Секретной Службы. Здание построила Империя для артосского филиала Службы, теперь филиал стал собственностью корреталя Озена, но архитектура от этого не улучшилась: те же глухие стены, маленькие окошки, попадавшиеся как-то нерегулярно, и общий вид, отбивавший охоту даже просто подходить близко. Арестованного держали не в подземной камере, как полагалось преступникам, а на предпоследнем этаже, во вполне цивилизованном помещении. Подумалось: меня дважды похищали, Галактика чуть не сорвалась в пропасть новой смены власти, и всё это из самых лучших побуждений, — чтобы дать измирантам возможность жить… Уладить это дело будет посложнее, чем победить Империю: в некотором роде, мы отвечаем за своих собратьев, развязавших гонения на всех, кто не ходит на двух ногах.

Меня проводили наверх. В коридорах горел белый неживой свет, — а в комнате Сайетриса его не было, потому что сквозь широкое окно проникали ласковые лучи солнца.

Арестант лежал на койке, лицом к стене. Ни шум открывшейся двери, ни мои шаги не произвели на него никакого впечатления.

Я почувствовала глубочайшее, чернейшее отчаяние, владевшее всем его существом. Получается, кроме страстного желания вернуть измирантам полноценную жизнь, у него ничего нет? Как странно, он же человек…

— Вы единственный, кто может помочь измирантам, — сорвалось с языка прежде, чем я успела что-либо подумать. — Вы же разлеглись тут, как какой-то психопат, лелеющий свою депрессию, и бросили их на произвол судьбы! Продолжайте в том же духе, дело ваше, но не обессудьте: Создатель именно на вас возложит ответственность за это.

— Уйди, — глухо донеслось с койки.

Я воодушевилась: до сих пор он ещё никому не сказал ни слова.

— Уйду, не волнуйтесь. У меня есть моя жизнь и право смело смотреть в глаза любому, потому что на мне нет груза вины. А на вас — будет. И как это измиранты додумались выбрать человека, не умеющего реагировать на меняющиеся обстоятельства?

— Выбрали — значит, был достоин, — Сайетрис резко вскинулся и сел. — И это не твоё дело.

— Да-да. Не моё. И это кого-то другого похищали, чтобы узнать путь в Столицу. Шаоли, между прочим, никогда не пропускал ни одной женщины, чтобы не изнасиловать, и только из-за ранения меня не тронул.

Шедир быстро взглянул на меня и отвёл глаза в сторону.

— Как вас зовут?

— Кэт Вязовская.

— Давно с повстанцами?

— Не слишком. Я появилась на Базе месяца за четыре до победы.

— А до того?..

— Мой отец работал связным повстанцев. Его раскрыли и убили. Линн даль Соль спас мне жизнь.

Шедир снова посмотрел на меня.

— А мама у вас есть?

— Нет.

Сайетрис встал и подошёл к окну.

— Я тоже сирота, — негромко сказал он. — Империя организовала лабораторию для экспериментов над людьми, я был совсем мальчишкой, когда меня привезли туда.

Меня всю передёрнуло: мало того, что над людьми эксперименты, так ещё и над детьми… Ужас несусветный, одно слово — Империя.

— Я тогда глупый был, всё обижался: всем вокруг делают какие-то уколы, а мне когда же?.. Помню пол металлический, ребристый какой-то… А потом внезапно на лабораторию напали, нас забрали…

— Повстанцы?

— Наверное, точно не могу сказать. Я был из немногих, кто мог идти сам, и меня всё возмущало: вот опять куда-то везут, ничего не спрашивая и не объясняя... Наверное, поэтому я и сбежал.

— Вас увезли с той планеты, где была лаборатория?

— Да. Я оказался на незнакомой планете, совсем один, и меня подобрали измиранты. Они дали мне всё, как родному сыну. Передали свою любовь к жизни, свою правду о ней. Ненависть к тем, кто убивал их. Наверное, с моим появлением у них и возник план свержения Императора, который повстанцы не дали осуществить.

— Ну так радоваться надо, что эту работу сделали за вас, — с энтузиазмом предложила я.

На его лице появилось что-то вроде улыбки.

— Но трудно преодолеть недоверие со стажем в столетия.

— Поэтому я и говорю, что только вы можете помочь.

— Для женщины это очень логичная мысль.

— Это комплимент или наоборот?

— Констатация факта. Знаете, я ведь действительно понятия не имею, где скрываются измиранты: они сделали так, чтобы на допросе мне нечего было выдавать. Надо начать с Элиетта: измиранты отправили меня туда учиться. Знать бы, откуда.

Я задумалась. Лаборатория для экспериментов над людьми… Милорд должен знать, о чём речь. Я достала портативный видеофон и набрала номер Линна.

5.

Планета Артос.

Разгромленная повстанцами лаборатория находилась под личным контролем Милорда, руководил ею ныне покойный первый муж Раины Пайела, доктор Сойтар. Для полного комплекта знакомых мне личностей, задействованных в этом деле, не хватало только, чтобы нападение на лабораторию возглавлял, например, Крис Ариатис. Невольно в голову приходила мысль: вот только знаешь об этой истории, и на душе уже так тяжело, а каково Милорду, на котором не просто информация, а груз вины? При мне лорд Эльснер никогда не говорил о том, что ему совестно за прошлое, да и кто я ему, чтобы откровенничать со мной на такие темы… А ведь Создатель не оставляет безнаказанными подобные вещи: доктор Сойтар сошёл с ума незадолго до конца войны, и именно в его тело пересадила Раина мозг смертельно раненного Милорда. Страшно, — ни нормальной человеческой смерти, ни похорон: когда придёт час Милорда покинуть этот свет, это тело схоронят в могиле с надписью «Эльснер даль Соль»…

Нас с Сайетрисом ждали в Академии, — флайер мчался над просыпающейся землёй, над быстрой водой неугомонной Серинды, над вечно беспокойным Кер-Сериндатом. Стремительно приблизились и на глазах выросли белые корпуса Академии, окружённые парком: плавные асимметричные линии лаконично прочерчивали пространство и смыкались в острые шпили, выше которых было только небо. Посадочная площадка была той самой, с которой когда-то флайер унёс меня навстречу ликсам Дельсарена и новым неприятностям.

Лифт привёз нас на предпоследний этаж главного корпуса, в тишину широкой террасы, — одна стена её была сплошным окном, а двери на другой вели в сверкающие чистотой залы. Подумалось: недавно здесь работали на военную машину Империи лучшие умы Галактики, а теперь мы, недавние повстанцы, идём по этим коридорам, чтобы найти путь к миру…

За одной из дверей нас ждали Линн, двое незнакомых учёных — и Милорд.

Я узнала его сразу, несмотря на то, что пластическая операция абсолютно изменила лицо, — казалось, только так он должен был выглядеть и наконец обрёл свой истинный облик. Гордая осанка, густые светлые волосы — и властный взгляд Владеющего Силой. Я с облегчением улыбнулась: ушло ощущение двойственности. Милорд заметил мою реакцию и усмехнулся, — видно, остался доволен произведённым впечатлением. Линн стоял рядом с отцом, а я тихо радовалась тому, что остались позади и война, и смерть, вставшие некогда между ними.

Линн предложил всем сесть, и тут обнаружила, что в зале есть ещё один гость, — он держался незаметно, и я не сразу его увидела. На своём коротком веку я успела повидать немало разных галактических существ. Большей частью они походили на людей, включая ликсов и моего бывшего напарника, но список дополняли прозрачные летающие негуманоиды, которые открыли Землю и поселились рядом с нами. Причудливой помеси коренастого мускулистого человека с зелёной ящерицей мне не доводилось видеть никогда.

— Главный вопрос на сегодня — налаживание отношений с миром негуманоидов, — сказал Милорд. — Если они будут и дальше недовольны поведением людей, то никто не может гарантировать, что в Галактике не начнётся новая война. Кстати, Кэт, познакомься: это Мандис. Он боруг.

Ящерообразный человек зубасто улыбнулся. От такого количества зубов душа обязана была уйти в пятки, причём сразу в обе, — похоже, в человеке самой природой заложена способность к раздвоению личности. Однако, ощутив дружелюбие этого существа, можно было сообразить, что бояться внешности просто глупо.

— Мандис подал идею, её надо довести до состояния делового предложения и отвезти измирантам.

Лорд Эльснер выглядел смертельно усталым.

— Что за идея? — спросила я.

— Предложить им работу. Разбогатев, они не станут воевать, потому что им будет, что терять.

— Какую работу?

— Измиранты прекрасные организаторы, а в Галактике есть планеты, на которых произошли крупные экологические катастрофы. Большинство из них — обитаемые или были такими. Наши технологии способны вернуть их к жизни, но на это нужны деньги и время.

— Если мы отдадим им какую-то сферу, то назад уже не получим.

— Видишь ли, Кэт, восстановление мира в Галактике обходится очень дорого, — отозвался Линн. — После падения Империи начался делёж её собственности, многие расы вспомнили старые обиды. Так что не стоит жадничать: рискуешь потерять больше, чем сэкономить.

— Но будет ли это выгодно для измирантов? Вряд ли они захотят заниматься благотворительностью, тем более, в пользу людей.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил о необходимости всё рассчитать. Вот эти господа, — Милорд жестом представил учёных, — согласились помочь нам в расчётах. В качестве первого полигона для таких действий Мандис предлагает свою родную планету. В рамках операции против хиннервалей Гер даль Шаоли много лет назад нанёс удар по нескольким городам, где действовали боругские школы для обучения воинов-магов, на экологию всей планеты это не должно было повлиять, но почему-то повлияло. И для восстановления планеты нужно понять, почему.

От последних слов Милорда мне стало нехорошо: уничтожение целой планеты!.. И он так спокойно об этом говорит?!

Я прикинула, какие силы нужно задействовать для осуществления этой идеи: разведка каждой конкретной ситуации, научные исследования, техническое воплощение, наконец. Да и деньги нужны немалые, а где их взять? Может, затея когда-нибудь и окупится, но ведь не сразу...

— Но согласятся ли измиранты? — с беспокойством спросила я. — Империя уничтожала негуманоидов с размахом, вряд ли они теперь вообще захотят разговаривать с людьми.

— Ну, это уже ваша работа — вести переговоры, — спокойно ответил лорд Эльснер. — Понятно, миссия не из простых, но именно поэтому решением Галактического Союза она возлагается на Линна и Шедира Сайетриса. А сейчас, господа, вы останетесь здесь и займётесь расчётами.

— А вы что будете делать?

— Отдыхать, — отозвался Милорд. — Тебе не кажется, что в последнее время я очень много чего делал? Теперь ваша очередь.

Двое учёных начали выводить на экраны данные о планетах Галактики, Линн придвинулся к столу. Лорд Эльснер встал, направился к двери — и столкнулся с входящим Севийяром.

— Ой, извините, — смутился Тан. — А Линн сейчас очень занят?

— Да.

— Но, может, Кэт…

— Может, — кивнул Милорд и вызвал меня в коридор.

Мы с Таном отошли от двери кабинета и расположились в небольшой оранжерее, — здесь деревья загораживали свет, диковинные сине-зелёные растения нежно обвивали стены, а в аквариуме грелось пушистое многоногое существо изумительного оранжевого цвета.

— Кэт, извините, если я не вовремя, — начал Севийяр. — Но, поймите, вы с Линном ужасно неуловимые! Видите ли, наши знания о Силе и её проявлениях настолько разрозненные и путаные, что это начинает мешать жить. Теперь, когда Империи нет, некому запрещать нам заниматься этой областью.

— Да, наверное, — я чувствовала себя неловко. — Но как изучать то, что почти невозможно уловить? В чём измерять способности к владению Силой?

— Ну, я давно думаю об этом, — признался Тан. — Если как следует взяться за дело, то возможно многое. Например, определить, что такое концентрация Силы в разных материальных предметах, как это меняет их физические характеристики, выявить ген, отвечающий за способности…

Алый бластерный разряд перечеркнул воздух над моей головой и выжег в чистой белой стене отвратительную дыру. От грохота выстрела существо в аквариуме в ужасе забилось в угол. Я толкнула Севийяра на пол, выхватила бластер и наугад пальнула несколько раз. Но в следующий миг меня хлестнула чья-то жгучая ненависть, я почувствовала отчаянный страх Линна не успеть на помощь, — а потом алая молния ударила в грудь, и мир померк.

6.

Первым я увидела Линна. Яркие синие глаза хиннерваля были необычайно печальны. Комната, в которой мы находились, нисколько не напоминала больничную палату, но всё же что-то было не так, — сам воздух, что ли?..

— Линн, что случилось? Кто стрелял в меня?

— Фанатик, один из тех, кто приговорил тебя к смерти за освобождение Скарвина.

— Его схватили?

— Нет, он погиб.

— Ну, и Бездна с ним. Я чувствую себя хорошо, пошли, у нас много дел…

— Нет.

— Что значит «нет»? Раз меня спасли, значит, всё в порядке.

— В том-то и дело, что тебя спасти не удалось.

— Как это? — я словно с размаху налетела на невидимую стену.

— Ты умерла, Кэт. Но здесь, на острове Бессмертных, твоя душа не может покинуть тело, — его же мы подлатали.

Остров Бессмертных. Так вот что изменилось, — появилось уже знакомое ощущение полного безлюдья. Оказывается, как много значит присутствие живых существ… То есть как это «умерла»?!

— Погоди-ка. Получается, я могу оставаться в живых только здесь, в пределах защитного купола руниа?

— Да. Причём бесконечно долгое время.

В мире вдруг стало очень тихо, воздух обрёл немыслимую прозрачность. Неспешно и бессильно прошла мысль: вот и замкнулся круг, опять я у той же черты, что и тогда, в больнице артосской Академии… Но тогда выход нашёлся, а теперь что делать? Нет, это уже не круг, а развитие по спирали какое-то: сейчас всё гораздо хуже.

— Линн, ты понимаешь, какая жизнь здесь пойдёт? — голос почему-то не слушался и срывался. — Веками сидеть здесь, видеть, как умирают все, кого знаешь, и не сметь шагу ступить отсюда в вечном страхе. Зачем ты это устроил? Полагаешь, что лучше жить так, чем не жить вовсе? Эта мысль приходила мне в голову после истории с освобождением Скарвина. Но тогда я сама, по собственной воле решила остаться по эту сторону смерти. Разве ты вправе был решать этот вопрос за меня?

Говоря, я не смотрела на Линна, но в какой-то момент повернулась — и замолкла: он отлично умел скрывать свои чувства, но глаза выдавали их.

— Ты права, — голос хиннерваля прозвучал ровно. — Я поступил эгоистично.

— Линн…

— Я же сказал, что ты права. В своё оправдание я могу лишь… Кэт, я не мог видеть, как человек, прошедший войну с Империей, а потом с аксератским Орденом, вот так по-глупому погибнет от рук каких-то свихнувшихся фанатиков… Впрочем, это только слова, и… уже ничего не изменится. Вряд ли ты сможешь меня простить.

— Я не умею прощать.

Линн помолчал.

— Сейчас начинается большая работа по созданию Центра изучения Силы, а скоро надо будет лететь на переговоры с измирантами. Я нужен там…

— Зато Галактика прекрасно обойдётся без меня: я не хиннерваль и не дипломат, а пилотов в отряде «Столица» хватает. Всего доброго!

Линн горько усмехнулся и встал. Я сидела в оцепенении, провожая его взглядом: вот стройная фигура в чёрном появилась под окном, вот его силуэт возник в кабине флайера… Машина поднялась в воздух, стремительно промчалась над скалами, морем, мгновение — и она исчезает в Переходе… Медленно и обречённо прошла мысль: нечего сказать, хорошенькая получилась у нас первая встреча после моего освобождения из плена.

В дверь моей комнаты вежливо постучали. Хотелось забиться в угол, никого и ничего не видеть, мир застила пелена чёрного, безысходного отчаяния. Линн ушёл, а за ним ушла и жизнь, которая отныне будет идти только мимо…

— Войдите!

— Кэт, извините, — Тан Севийяр осторожно притворил за собой дверь. — Я должен представить вас Кейле. Она наш сотрудник, специалист по древним цивилизациям. Будет проводить здесь исследования.

Кейла оказалась гуманоидом, — раньше я бы сочла её щупальца, росшие на безволосой голове, забавными. Но сейчас мне было всё равно.

Тан попрощался с Кейлой, повернулся ко мне — и его изумительная улыбка погасла. А потом и его флайер исчез в Переходе.

Рука Кейлы мягко легла мне на плечо.

— Линн ждёт его на Тайшеле. Сначала они собирались вернуться вместе. Линн уехал раньше, потому что ты не хочешь его видеть?

— Нет! — слова Кейлы оказались обжигающе горькими.

— Значит, да. Жаль. Ну что ж… Кэт, тебя никто не к чему не принуждает, ты можешь делать всё, что угодно, хотя мешать исследованиям роботы не позволят. Но я хочу лишь сказать, что без помощника мне не обойтись.

— Неправда!

— Не веришь? Тогда оглянись!

Повинуясь её властной руке, я подошла к окну.

Покинутый город руниа находился внизу, — наш дом стоял на высокой скале над ним, открытый всем ветрам. Пустынные улицы заполонили роботы, которые снимали, записывали, анализировали, — и всё это стекалось сюда, в компьютер Кейлы.

— Мы привели жизнь на этот мёртвый остров, — сказала Кейла. — Человеческие творения появились в городе, который раньше высокомерно отгораживался от людей, и он начнёт раскрывать перед нами свои тайны. Сейчас идёт внешний осмотр города и окрестностей. На этом этапе можно не вмешиваться, но потом, когда придёт час войти в пустые дома, понадобимся мы.

Я вдруг осознала, что дом, в котором мы находимся, невероятно древний, что здесь когда-то кто-то жил… Рука сама потянулась к резной оконной раме, — та была тёплой и гладкой на ощупь.

— Я… Я не готова. Всё это свалилось на голову, как снежный ком.

— Понимаю.

— Можно, я пока пройдусь по дому?

— Конечно.

…Здесь было светло и просторно, а сам воздух, казалось, был напоён какой-то грустной красотой. Покинутый дом явно был рад гостям и с законной гордостью распахивал двери одного зала за другим… Мне даже стало неловко перед ним: ведь я совсем не заметила, как выглядит моя комната. В одном из помещений я долго стояла, пытаясь понять его назначение: похоже, это было что-то вроде ювелирной мастерской. На одной из полок я нашла россыпь бесцветных камешков, взяла один из них — и, попав под солнечный луч, он вдруг ярко вспыхнул чистым голубым огнём. Это было настолько красиво, что на несколько мгновений я позабыла обо всём на свете и только любовалась… Возвращение к реальности обрушилось, как волна почти физической боли. И я взглянула через окно, на море.

Защитный купол искажал цвета, отчего волны приобретали какой-то ненормально красивый зелёный оттенок. Отвесные скалы срывались вниз, резкие тени обрисовывали их рельефы, а белый песок пляжа нестерпимым блеском резал глаза. И внезапно я замерла, забыв дышать: показалось, что на скале, над морем, стоит Скарвин. Чёрное одеяние, как ночь, яркая и живая, ветер развевает огромный плащ… Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел в сторону Перехода, — отчаяние и страшная, давящая тоска, которую обычный человек не в состоянии вынести… Ничего не понимая, я тряхнула головой, — и видение исчезло.

Кейла положила мне руку на плечо, я чуть не заорала.

— Ты с ума сошла! Разве можно так пугать!

— Извини. Не успела тебя предупредить. Линн сказал, что здесь… как это он выразился… Ах да. Все минувшие события оставляют свой след, а здесь такая мощная концентрация Силы, что и не слишком одарённые ею существа могут их уловить. Я видела сейчас то же, что и ты. Не бойся, это только мираж.

— Слава Создателю, — слабо сказала я. — Похоже, Скарвину было здесь так плохо…

— Не то слово, — кивнула Кейла, и хвостики у неё на макушке грустно закачались. — Ты ведь не очень хорошо знаешь Легенды? Почитай, не поленись. И классический вариант, и энтидские Хроники.

Я промолчала. Кажется, жизнь моя вырулила в совершенно неожиданное русло, она чего-то от меня требует, как всегда, и придётся этим требованиям подчиниться.

Когда стемнело, наши окна озарились светом: на острове была развёрнута небольшая, но мощная станция энергоснабжения. Послушавшись Кейлу, я наугад раскрыла Легенды и попала куда-то в середину. Прочитав пару фраз, я замерла, хотела было позвать Кейлу, но удержалась: имя Кариаки в тексте не называлось, и только Скарвин мог ответить, насколько правдивым было повествование.

«И был суд над Прародителем Зла, — сообщали Легенды. — Говорили, что дочь Повелителя Мертвых и женщины из рода людей силою своей крови руниа незримо присутствовала в зале, и что Прародитель Зла знал это. И был приговор: сослать Преступника навеки в Бездну, и он содрогнулся, и бесполезно молил о пощаде. Лишь только руниа может войти в Бездну, чтобы освободить Преступника, но никто и никогда не посмеет нарушить волю Огласивших Приговор. Говорят, Преступник просил дочь Повелителя Мёртвых освободить его, ибо та была наполовину руниа и могла сделать это. Говорят, она дала ему обещание, но не успела исполнить его, поскольку вскоре была убита. Уходя на Путь Умерших, она просила отца своего сделать так, чтобы душа её помнила, вселяясь каждый раз в новое тело, об обещании, и искала пути выполнить его. Имя её, как имена всех Первых Умерших, занесено в Список Повелителя Мёртвых, что хранится в Безоконной Комнате его дворца.»

Я полистала дальше: там начинался рассказ о жизни людей после осуждения Скарвина, в котором не было никаких упоминаний о дочери Повелителя Мёртвых. И в самом деле: о чём упоминать-то, если девушку убили в конце предыдущей главы?

Мысли метались. В голове всплывали обрывки воспоминаний: вот Скарвин впервые называет меня Кариаки, вот он предупреждает об опасности, исходящей от Шаоли, помогает бежать из плена… Понятно, сразу после освобождения из стены защитного купола можно было и принять желаемое за действительное, то бишь меня за Кариаки, но ведь потом у него было время разобраться! Или же он разобрался, но просто благодарен мне за помощь? Нет, конечно, галактическая вера в переселение душ, или в Путь Умерших, — вещь заманчивая, но тогда зачем нужен был этот самый Повелитель Мёртвых? Жаль, что в Легендах всё изложено уж больно эпически. Может, во время их написания многие непонятные ныне вещи были ясны как день, и людям не надо было искать разъяснения? А с тех пор прошло много времени, и поколения за поколениями ломают головы над загадками Легенд, пытаются составить по их описаниям карты планеты-прародины и острова Бессмертных… Карты!

Я снова схватила Легенды: да, стандартный набор карт тут имеется. И судя по ним, мрачноватый дворец на отшибе, рядом с которым мы нашли Скарвина, должен принадлежать Повелителю Мёртвых.

Не выдержав, я вскочила и вызвала двух роботов-разведчиков. Кейла с интересом наблюдала за мной, но вопросов не задавала.

Я распахнула дверь, в лицо пахнул прохладный ночной ветер, — здесь рядом море... Флайер легко перенёс меня к угрюмому дворцу на скалистом берегу. Вокруг была тьма, которую осмеливались пронизывать только звёзды — и свет прожекторов, сделанных руками человека. На острове никого не было, кроме нас с Кейлой, но всё же по спине бегали мурашки, когда я отворяла перед разведчиками высокие тяжёлые створки дверей дворца Повелителя Мёртвых.

Два стремительных диска полетели по молчаливым коридорам, сканируя помещения и передавая на экран подробную схему. Глядя на запутанные многоярусные лабиринты, большая часть которых уходила глубоко под землю, я подумала, что здесь найдётся не одна Безоконная Комната…

Наконец разведчики закончили сканирование дворца и зависли в воздухе, ожидая нового приказа. Азарт поисков угас, и я заметила, что вокруг темно, прохладно и очень неуютно. Отведённый нам с Кейлой дом скрыли скалы, и здесь свет его окон совсем не был виден.

Бросать дело на полдороге не хотелось: сейчас, конечно, не слишком подходящее время для исследований незнакомых дворцов, но раз уж меня угораздило унестись куда-то в ночь, то надо вернуться хоть с каким-нибудь результатом. Я покрутила на экране схему: подземные коридоры здания явно были естественного происхождения. Сразу вспомнился тайшельский остров Золотой звезды: сходство вполне очевидное, если верить, что остров Бессмертных тоже когда-то находился на Тайшеле. А почему бы и не поверить? Вполне возможно, что дворец построили над выходом из пещер. Значит, жилые и рабочие помещения находятся в надземной части.

Роботы послушно просканировали более подробно верхние этажи здания. Несколько смежных комнат своей меблировкой отдалённо напоминали библиотеку. Проверить, так ли это, можно было только лично.

Я заставила план дворца засветиться на экране портативного видеофона и отметила путь. Один из роботов-разведчиков застыл у загадочных дверей, второй подлетел ко мне, чтобы повести по тёмной громаде дворца, освещая дорогу. Пальцы от волнения стали ледяными: надо было собраться с духом и войти внутрь. И я вошла.

Эхо гулко повторяло отзвук моих шагов. Коридоры, залы, опять коридоры… Почти физически ощущалось, что здесь совсем недавно кто-то жил, — не невесть когда, как там, где поселили нас с Кейлой, а по-другому, как будто этот дворец помнил шаги своего хозяина. Повелителя Мёртвых. Отца той самой Кариаки, именем которой Скарвин назвал меня. Ох…

Я налегла на дверь, разведчик первым проскользнул внутрь и передал изображение на экран. Комната действительно была заставлена шкафами чуть ли не до потолка, всюду виднелись свитки, но для библиотеки здесь явно не хватало порядка.

У окна стоял огромный массивный стол, — казалось, сидеть за таким удобно было бы только существу роста Скарвина. Поверхность стола скрывало множество свитков, я осторожно взяла один из них в руки. Рядом — слева — что-то шевельнулось.

Я шарахнулась к стене, зажмурилась, заткнула уши и заорала. Когда кончился воздух, я медленно сползла на пол и уткнулась лицом в колени, слыша, как эхо моего крика разносится по пустым коридорам. Затем эхо замолкло, и опять вернулась тишина.

Она длилась и длилась, как будто никогда и ничто не нарушало её, не было слышно ни чужих шагов, ни дыхания. Я неловко опустила руки и осмелилась открыть глаза.

Вокруг всё было по-прежнему: то же безлюдье, на тех же местах стояла мебель, так же ровно и бесстрастно освещали зал роботы-разведчики. Только гора свитков на столе рассыпалась, часть их упала на пол, — видимо, от моего неосторожного движения. Когда всё это дошло до меня, я громко, истерически расхохоталась, и соскучившееся по работе эхо исправно повторяло мой смех.

Подобрав выроненный видеофон, я вернулась к столу. Свитки были сделаны из изжелта-белого материала, который на ощупь напоминал нечто среднее между тканью и бумагой. Тёмно-коричневые, почти чёрные знаки на этом странном материале не походили ни на один известный мне алфавит, — и тут наконец я поняла, насколько наивной была идея вот так, с ходу найти в Списке Повелителя Мёртвых имя Кариаки. И ещё в голову пришла неприятная мысль, что теперь я заняла место Скарвина в заточении на острове Бессмертных…

7.

— Кэт, я приготовила завтрак, — сказала наутро Кейла. — Кстати, есть вино. И кстати, у меня сегодня день рождения.

— Отлично. И как это я сама не догадалась? Конечно, надо напиться!

Кейла промолчала.

— Поздравляю.

— Спасибо.

Она достала тяжёлую красивую бутылку и два фужера, разлила вино. Солнечные лучи прочерчивали яркие дорожки на полу и стенах, и от бокала брызнули разноцветные огоньки.

— За твоё здоровье, Кейла. Пусть исполнится всё, чего ты хочешь.

Мы выпили. Это было неплохо.

— Кэт, если тебе так неприятно жить, почему не уйти? Ведь один шаг за купол — и всё.

— Да, верно. Но у нас самоубийство считается преступлением перед Создателем… а я, к тому же, страшная трусиха.

Бокалы наполнялись, солнце склонялось к закату и, переместившись, стало бить в глаза. Мы ещё не успели завести в домике нормальную галактическую обстановку, и задёргивать шторки приходилось вручную. Я подошла к окну, дёрнула занавеску, наверху что-то недовольно крякнуло и отлетело. Чертыхнувшись, я полезла наверх — чинить.

— Готово, — объявила я, пытаясь удержать равновесие и покачиваясь на подоконнике. — Кейла, налей-ка за победу в войне со шторкой! Нет, бутылку надо ставить на стол вертикально, а не по диагонали, потому-то она и скатилась на пол. Что, это всё, и больше нету?

— Есть, — успокоила меня Кейла, достала новую бутыль и попыталась попасть вином в бокал. — Слезай.

Я опустила ногу и поняла, что процесс спуска грозит стать долгим и неприятным. В голову пришла идея ускорить его путём спрыгивания, которую я незамедлительно исполнила. Мысли где-то плавали, взгляд блуждал по противоположной стенке, и я очень удивилась, почувствовав несказанное изумление Кейлы.

— Что-нибудь не так?

Она осторожно выбралась из-за стола, споткнулась о лежащую бутылку и потрогала меня за руку.

— Кэт… Нет, я ведь вообще-то тоже пьяна.

— Да в чём дело?

— Либо у меня бред, либо ты умеешь летать!

— Одно из двух, — ошеломлённо согласилась я и, не найдя поблизости ничего более подходящего, села прямо на пол. — Если тебе не трудно, объясни, с чего ты так решила?

— Ты зависла в воздухе, а затем не спеша приземлилась. Может, попробуешь ещё раз? Если не получится, значит, это просто пьяный бред, и надо пойти отсыпаться.

Мне стало жалко Кейлу, и я полезла обратно на подоконник. В конце концов, почему бы и нет? Помнится, Линн говорил, что на острове Бессмертных такая концентрация Силы, что даже летать можно… Хотя алкоголь притупляет умение владеть Силой. Ого! Что же тогда можно тут в трезвом виде, если я и пьяная способна взлететь?! Ну что ж, начинаем эксперимент.

Я грохнулась так, что заболели пятки. Кейла в ужасе бросилась ко мне.

— Ох, прости! Одна пьяная идиотка предложила глупость, другая согласилась! Всё, хватит!

— Ну уж нет, — я решительно выпрямилась.

В душе зажглось нечто, похожее на интерес, и я опять полезла на подоконник. Сообразить, что можно забраться на стол или просто попробовать взлететь с места, было выше моих сил.

На пятый раз у меня получилось: я зависла в воздухе, торжествующе глядя на Кейлу сверху.

— Можешь пить дальше, — объявила я. — Белая горячка тебе не грозит. А я полетела.

Меня захлестнула волна восторга, граничащего с истерикой. Кейла что-то кричала вслед, но я выплыла из окна и понеслась сломя голову вниз, к городу, — только ветер в ушах засвистел. От массы роботов, работавших на городских улицах, отделились два маленьких дискообразных разведчика, которые приблизились ко мне и двинулись параллельным курсом. Я легкомысленно помахала им рукой и, сложив руки на груди, устроилась на ветке дерева в одном из дворцовых парков. Похоже, управлять телом в полёте совсем просто. И почему люди не летают, вот глупые? Тут и учиться не надо!

Отдохнув, я рванула прочь из города. Северная оконечность острова мне совсем не понравилась: там было слишком холодно. На южной не было ничего интересного, кроме путаницы скал и ущелий. Солнце уже коснулось воды, и я, захватив из дома ещё одну бутылку, подлетела к прибрежным скалам, — с вершины можно было полюбоваться закатом. Я с удовольствием расположилась на самом пике, злорадно отметив, что забраться сюда пешком было практически невозможно. Что, господин остров Бессмертных, решил, что победил меня, запер? А вот я где хочу, там и брожу, и топчу твои камни своими человеческими ногами! То ли ещё будет!

— Ты собираешься ночевать там? — спросил один из роботов-разведчиков голосом Кейлы.

— Я пока не решила, — небрежно бросила я, потягивая вино из горлышка. — Вполне возможно, что сегодня постелью мне будут служить облака этого негодного островишки.

— Это довольно мокро, — помедлив, сообщила Кейла. — К тому же, мне очень не хочется, чтобы ты оттуда свалилась.

— Не волнуйся, — я махнула бутылкой в воздухе и обнаружила, что закон тяготения всё же существует. — Ох, нет. Пожалуй, всё же для ночлега лучше избрать место поровнее.

— Отлично, — с облегчением отозвалась Кейла.

Солнце благополучно село, и в угасающем свете я медленно приземлилась на пляже. Сверкающий песок словно излучал собственный фосфорический свет, отчего волны приобретали невероятный серебристо-зелёный оттенок. Я глотнула ещё, но бутылка почему-то неожиданно оказалась довольно тяжёлой и нагло выскользнула из рук.

— Это нечестно, — обиженно заявила я ей. — В тебе ещё есть вино, оно предназначено исключительно для человека, а ты решила споить море!

Не слушая меня, бутылка подкатилась к линии прибоя, и набежавшая волна жадно слизнула пролившиеся капли. В тот же миг вода на этом месте закрутилась в маленький смерч, раздался громкий чих, — и на месте смерча возник очень высокий человек. Сквозь него просвечивали волны и прибрежные скалы.

— Всё-таки разница температур — убийственная штука, — философски заметил он. — Привет, Кариаки.

Я в немом восторге смотрела на это создание. Нет, до такой степени я ещё не упивалась. Ну и что? Всё когда-нибудь случается в первый раз.

— Э-э… Здравствуйте. Вы кто?

— Что?! Ах да, — он с горечью обратил взор к небу. — О Создатель, ну почему они такие несовершенные? Каждое новое воплощение закрывает им память, и приходится всё рассказывать сначала!

— Наверное. Так как вас зовут?

Он что-то булькнул в ответ.

— Ну хорошо, пусть будет Плюм. Но…

Мой полупрозрачный собеседник покатился со смеху.

— Ох, нет, это невозможно! Кариаки, ты не меняешься!

— Ну, и отлично, — осторожно отозвалась я.

Он протянул руку.

— Ладно. Рад встрече.

Я пожала его ладонь, — рука словно окунулась в воду. Голова раскалывалась.

— Откуда вы взялись?

— Из твоего вина, конечно, — Плюм недоумённо воззрился на меня. — Я же тебе рассказывал, как шикарно можно путешествовать, если изменяться вместе с водой! Вот и недостаток Пути Умерших: ничегошеньки ты не помнишь. Кстати, как поживает твой отец, Повелитель Мёртвых?

— Постой, ты же сам сказал, что я ничего не помню! Причём тут Повелитель Мёртвых, что за Путь?

— Ну, дорогая, так дело не пойдёт, — он уселся на пляже, ноги плавно слились с волнами. — Я возвращаюсь из долгого путешествия, а хозяйка, вместо того, чтобы слушать о моих приключениях, забрасывает меня вопросами о собственном доме!

Я в растерянности смотрела на Плюма, чуть не плача: похоже, я в чём-то провинилась?!

— Ну-ну, не надо слёзы-то лить, — мокрая рука похлопала меня по плечу. — Эх и много в вас воды! Жаль, коллеги не послушались меня, сделали человечество сухопутным. Чего же они хотят, если сгрудили массу народу на клочке суши? Конечно, все передерутся!

— Значит, Скарвин тут ни при чём? — радостно спросила я.

— Кто-кто? Ага, понял. Разумеется, ни при чём. Прежде чем заняться делом, мы разделили обязанности: кто за обеспечение состава воздуха отвечает, кто за растения, кто за животных, мне вот вода досталась. А работать Повелителем Мёртвых нужно было только на первых порах: тела людские неиспробованные, надо было души сначала здесь, на острове, принять и на Путь направить. Дальше-то дело уже наладилось: помер — и сразу там, в иных сферах. Супруга его, признаться честно, страшная зануда, поэтому я твоего отца отлично понимаю. Да и мама у тебя была красивая. Так как твой папаша поживает?

— Нет его, — неохотно сообщила я. — Никого тут нет. Все вернулись в нематериальный вид и даже записку тебе не оставили. Впрочем, насчёт записки я могу и ошибаться…

— Ах, вот как! — Плюм был страшно удивлён. — Любопытно, любопытно. Значит, ты решила воспользоваться случаем и освободить Скарвина?

При этом вопросе вся тяжесть воспоминаний враз навалилась на меня, отчего голова разболелась ещё сильнее. Ну вот, а я-то думала, что хуже уже некуда?!

Плюм посерьёзнел.

— Прочёл. Понял. Знаешь, я подумаю. Не обещаю, правда, но…

Он изящно развернулся, в воздухе опять закрутился водяной смерч. Миг — и лёгкие брызги разбились о песок.

8.

— Кэт!

Кто-то тряс меня за плечи. Голова болела так, что даже открыть глаза было невозможно. Я со стоном приподнялась и обнаружила, что лежу на белом сверкающем песке пляжа, а в небе давно уже сияет солнце. Кейла помогла мне встать и дала таблетку, снимающую похмелье.

— С тобой хочет поговорить Скарвин.

Я с трудом поднялась и, опираясь на Кейлу, потащилась наверх, в дом на скале. Здорово же мы вчера упились, если я вместо своей комнаты проснулась на пляже! Хорошо ещё, что чья-то умная голова изобрела эти таблетки, — через несколько минут уже чувствуешь себя человеком. Почти.

Ощущение одарённости Силой техника передать не могла, но Скарвин был на экране так же красив... При виде него у меня резко защемило сердце: когда-то всё это было рядом, а теперь остался только видеофон, а вокруг — реальность плена.

— Как ты?

— Физически — неплохо, но на самом деле — отвратительно. И какой дурак всё это устроил?

— Фанатики Артоса, — несколько удивлённо ответил Скарвин, и в его глазах сверкнула ненависть.

— Да нет, я имею в виду спасение моей драгоценной жизни путём отправки сюда.

— Линн, если я не ошибаюсь…

— Знаю! — голос против воли прозвучал резко. — Эти господа с Артоса просто хотели меня убить, они не знали, что существуют вещи и похуже.

— Но у тебя всегда есть выход, — в отличие от того, как было со мной.

— Шагнуть за пределы купола? Создатель запрещает самоубийство, — кроме безвыходных ситуаций, когда надо не выдать что-то врагам. А у нас, извините, мир, — вон, даже еду регулярно привозят… Да и не хочу я умирать, я жить хочу! Нормальной человеческой жизнью!

— Мне знакомо это, — проговорил Скарвин, — я ведь долго жил среди людей. Они уходят, а ты остаёшься…

— Вот именно! К тому же, ты тоже когда-нибудь умрёшь. А останусь — я.

Настроение было просто омерзительным. И зачем он только позвонил?! Скарвин тихо попрощался, а я вернулась к своим делам — помогать Кейле разбирать найденные во дворцах рукописи. От напряжения этой работы терялось чувство времени, и когда внезапно привычную тишину нарушил шум приближающегося флайера, оказалось, что солнце уже перевалило зенит. В панике я выскочила на крыльцо: сюда мчались страшно встревоженные Йаллер и Тариэль, машину вела Раина Пайела.

Машина приземлилась, Йаллер бросился ко мне, за ним спешила Тариэль. Он был ещё слаб, и беспокойство за него придало холодной красоте элиа вполне человеческую теплоту. Теперь Тариэль действительно была прекрасна.

— Кэт, слушай внимательно, — задыхаясь, выговорил Йаллер. — Скарвин на Артосе, он готовит для твоих убийц час мести. Фанатики сотнями идут к нему. Даниель боится, что будут горы трупов: он никого не желает слушать. Я сам привёз Скарвина туда, не зная, зачем, но когда понял, то…

— Но я-то что могу сделать?!

— Прилететь на Артос.

— Издеваешься?

— Слушай! — Йаллер повелительно поднял руку. — Ты знаешь о Клинке Жизни?

— Да, видела в действии. В нём — вся жизнь его хозяина, любое попадание противника заставляет клинок менять цвет, он постепенно становится из белого ярко-голубым, когда целиком…

— …хозяин умирает. Я должен поразить им тебя, — иначе невозможно порвать связь с куполом.

— Но я же умру!

— Нет. Ты освободишься.

— А почему Клинок? Есть же способы и попроще.

— Кэт, нам некогда восстанавливать твоё тело.

Тариэль хотела что-то сказать, но только вздохнула. Раина ждала, в глазах её зажёгся огонь азартной и рискованной игры со смертью. Мелькнула мысль: Йаллер знает всё это только теоретически, а проверять на практике будет на мне. Впрочем, хуже не будет, потому как теперь уже просто некуда.

— Йаллер, я боюсь!..

Руниа соединил сжатые кулаки и медленно развёл их в стороны, а между ними появился белый с голубым отливом широкий луч. Наконец Йаллер разжал левый кулак — и оказался вооружённым. Яркий, живой свет Клинка Жизни притягивал взгляд и смел быть сильнее солнечного. От него исходило неслышное, но почти реальное гудение, — почти как от невидимых границ Перехода, только намного тише. Луч был на треть голубым: руниа только что чудом остался в живых и не успел полностью оправиться.

Я в ужасе сделала шаг назад. Никто не проронил ни слова, — даже Кейла молчала.

Выбора не было. В мозгу пронеслась жуткая картина: Скарвин стоит на обрыве над рекой, к нему толпами стекаются люди с остекленевшими взглядами, — а Даниель Озен из лучших побуждений применяет против руниа меллин. Распылить газ недолго, он сквозь любую Силовую защиту пройдёт…

Конец Клинка Йаллера коснулся моего плеча, — и всё тело пронизала молния. Страшно хотелось увернуться, убежать… Но надо было стоять, стиснув зубы, выдерживать ужас нескончаемой боли, к которой невозможно привыкнуть…

Всё кончилось внезапно. Несколько мгновений я, ничего не понимая, смотрела на Йаллера, — сияние его Клинка было необыкновенно красивым. Потом луч исчез, а сквозь привычную картину острова, моря, дневного неба проступила чернота космоса и звёзды. Это было так удивительно, и ничего не болело… Я была свободна, могла лететь к любой звезде, причём прямо так, без звездолёта, только по повелению собственной воли, — даже дух захватывало от такой свободы. Пейзаж изменился, стал стремительно уноситься вниз, остров резко уменьшился, — а чёрное небо придвинулось, охватило отлетающую душу…

И тут я почувствовала удар. Со всего размаха я врезалась в невидимую стену. Всё закружилось, замельтешило, ощущение беспечной свободы пропало, — и вот земля уже понеслась навстречу, совсем близко — горячий песок… А откуда мне знать, что он горячий, если душа нематериальна?! И рука заболела от неудобной позы…

— Вставай, — взволнованный Йаллер помог мне подняться.

— Получилось? — заплетающимся языком выговорила я.

— Похоже, что да… Сейчас проверим.

Замечательно. Значит, сейчас мы покинем защитный купол, и я умру… или нет. Раина поднимает машину в воздух, Кейла вскинула руку в прощальном жесте, — вперёд! Ненавистный остров Бессмертных начал удаляться. Неужели я и впрямь покидаю это место?! Да будь что будет, за радость уйти отсюда можно и жизнью заплатить!

Машина в считанные секунды прорвалась сквозь купол, пересекла Переход и понеслась над тайшельским океаном к платформе-космодрому. Я ошеломлённо смотрела в окно: ощущение реальной, человеческой свободы было гораздо сильнее, чем только что пережитое, призрачное…

— Зря радуешься, — резко сказал Йаллер. — Связь твоей души с телом теперь очень слаба: потеряв сознание, ты рискуешь сразу ступить на Путь Умерших.

Путь Умерших, — тревожным колоколом прозвенело в душе. Легенды, мой пьяный бред… Нет, сейчас не до того.

— Да? Ну ладно, что ж теперь делать. У меня уже есть риск свихнуться, если не обучаться владению Силой, пусть будет и это. Для коллекции.

Ступив на борт звездолёта, я бросилась к видеофону и вызвала Озена.

— Даниель! Оставь Скарвина мне, — я вылетаю на Артос!

— Постой, погоди! — на красивом лице корреталя появилось озабоченное выражение человека, который хочет удержать тяжелобольного от нежелательных действий. — Не делай глупостей! Я скажу Скарвину, пусть прекратит, иначе ты пересечёшь купол…

— Нет, ты не понял! Это не шантаж! Я уже в звездолёте! Где Скарвин?

— На берегу Серинды, ниже Кер-Сериндата.

— Спасибо! Скажи, чтоб меня пропустили! До встречи!

Йаллер включил гипердвигатель, — и звездолёт нырнул в слепящую круговерть звёзд. Я чувствовала, что сверкающий, стремительный поток времени и событий снова властно захватывает меня, что это и есть — жизнь, и только здесь я — дома.

9.

Посадка. Ночь. Огни Кер-Сериндата. Полицейский флайер забирает нас прямо от посадочной площадки, — медлить нельзя! На экране — то, что творится возле Скарвина: там скоро что-то случится.

— Йаллер! Помоги связаться с ним!

— Хорошо.

— «Скарвин, это я!»

— «Не надо ничего говорить.»

— «Ты ещё не понял? Я на Артосе!»

Молчание. Тишина, от напряжения которой можно свихнуться.

— «Как тебе удалось?»

— «Потом сам Йаллера расспросишь.»

— «Когда это «потом»? Нет, ты действительно здесь?»

— «Конечно. Стала бы я врать!»

— «Тогда приходи.»

— «Здесь Йаллер и…»

— «Приходи одна. Это больше никого не касается.»

Флайер сделал резкий разворот и помчался на юг. Внезапно он остановился, причём довольно далеко от того места, где я ощущала присутствие множества людей — напуганных, лишённых возможности сопротивляться.

— Дальше он не пускает, — пилот-полицейский указал вперёд. — Стоит невидимая стена и не даёт пройти.

— Знакомо, — с усмешкой сказала я, выходя из машины. — Надеюсь, он не забудет снять защиту: я не стану воевать во второй раз против Силового купола.

— Я тоже надеюсь, — вздохнул полицейский. — Он не позволяет даже направить роботов-разведчиков в его сторону. Возьмите портативный видеофон, вдруг пригодится.

Как и в видении, Скарвин стоял на высоком обрыве, — и туда надо было карабкаться. Мгновенно вспомнилось жуткое продолжение того наваждения, с меллином, и я в ужасе полезла быстрее, обдирая руки, — всё неважно, лишь бы успеть, я не позволю, чтобы его убили!.. Внезапно показалось, что из темноты меня выхватил прожектор, — хотя в реальности никакой перемены в освещении не произошло. Полицейские исправно освещали местность, но несколько подальше: там, где Скарвина окружала толпа скованных страхом людей.

Взобравшись наверх, я оглянулась.

Скарвин смотрел прямо на меня.

Деваться было некуда, и я двинулась к нему. Всё, что я придумала, чтобы сказать руниа, мгновенно улетучилось из головы. Цивилизация, техника, — всё осталось позади, да это и не помогло бы... В ночи свистел весенний ветер, а под ногами слабо вздыхала земля.

Взгляд Скарвина — в упор: радость, растерянность, — он словно боялся поверить в чудо… Повелитель, распоряжавшийся жизнями сотен, в одно мгновение исчез, передо мной был просто человек, вновь обретший родную душу, которую уже не чаял увидеть. Ну ладно, не человек, — руниа…

Расстояние между нами сокращалось, сокращалось — и исчезло вовсе. Скарвин обнял меня, — как будто крыло ночи на секунды опустилось на мои плечи. Но в бездонных глазах руниа всё ещё горело бешеное пламя.

— Чего ты хочешь от этих людей?

Их так много вокруг, и все боятся. Голова опять начала болеть от чужого страха, как когда-то на Тайшеле.

— Хотел — мести. Теперь решать тебе.

Я вздрогнула.

— Только не смерть!

— Конечно, нет. Но есть вещи и похуже, — ты сама это говорила. Подумай, я подожду.

— А…

— Никто не докажет твоего участия.

Ничего себе, предложение! Выходит, я должна выносить приговор нескольким сотням человек, а он возьмёт всю вину на себя, — мол, девочка не могла меня остановить?..

Они стояли рядом, — убийцы, наёмные похитители, фанатики, просто сумасшедшие. Разве может Скарвин вытравить из их душ фанатизм? Приказать жить по совести? Нет, что-то он всё же может, — вот, велел собраться здесь, и они пришли. Но я же чувствую, что они перепуганы: тела перестали повиноваться им и выполняют повеления высокого человека в чёрном… А никаких изменений не произошло, да, наверное, и быть не может.

— Не может, — спокойно согласился Скарвин.

— Опять подслушиваешь?

— Прости. Я понял твои слова как вопрос. Но ты права, — они только потеряют собственную волю. Поэтому я говорю о наказании, и ни о чём другом.

По правде сказать, меня устроило бы обычное человеческое правосудие. Вот только поймёт ли это Скарвин, в его время суд и расправа были гораздо более жестокими…

— Пойму, — ответил он.

Не веря своим ушам, я подняла голову. Скарвин улыбнулся. Мне показалось, или он действительно начал успокаиваться? Дай-то Бог…

— Сейчас другая эпоха, и ты — дитя её. Я отдал их жизни тебе, и твоё решение — закон.

Я вспомнила о портативном видеофоне, мысленно от души поблагодарив полицейского-пилота. От радости рука не сразу попала в карман куртки. Номер Озена свободен.

— Даниель!

— Да?

— Приготовься принимать большое число арестантов. Не знаю, кто и насколько виновен, — пусть следствие разбирается. Скарвин, пожалуйста, подержи их в таком виде, пока на них наручники не наденут, ладно?

— Как скажешь.

— Кэт! — Даниель страшно обеспокоен и даже, кажется, растерян. — Но ведь далеко не все эти люди — преступники!

— Да?

— Большинство просто фанатично верят в Легенды, а фанатизм — ещё не преступление.

— Что, надо подождать, пока кто-нибудь не попробует снова прикончить меня? Или Линна? Или Милорда с Раиной? Им это не понравится, уж поверь моему опыту!

— Верю! Но я надеялся… Впрочем, теперь уже, к сожалению, не имеет значения, чего я хотел. Тебя ждёт Линн: надо лететь на переговоры с измирантами.

— Как?! — неприятное воспоминание о последнем разговоре с Линном хлестнуло, как плетью. — Зачем ему я? Разве он ещё хочет со мной общаться? Я же ему тогда наговорила…

— Знаю, знаю! Встретишься с ним и сама выяснишь отношения. Как только я сообщил ему, что ты здесь, он сразу сказал, что без тебя на Элиетт не полетит. Кончай страдать, пора за работу, капитан Вязовская!

Даниель исчез с экрана. Меня начала бить дрожь: сказывалось напряжение. Скарвин снял Силовую защиту, к толпе стали подъезжать полицейские флайеры... И тут я поняла, что сейчас буду орать.

— Скарвин, ты вообще соображаешь, что ты делаешь? — я даже стала заикаться. — Пойми, вера в тебя как в Прародителя Зла существует много тысячелетий! А уж если ты будешь подогревать её акциями типа нынешней… Нет, всё это просто не лезет ни в какие ворота!

— Возможно, — тихо отозвался руниа, но голос его зазвенел, а во взгляде сверкнула сталь.

— Нет, конечно, можно было бы вспомнить старые методы Империи, всадить каждому из свидетелей по уколу и блокировать память. Но это ведь не выход, а новые проблемы! Ну скажи, что теперь делать? Теперь вся Галактика будет согласна с фанатиками, которые приговорили меня к смерти, — мол, нечего было тебя освобождать. Мало того, что мы защищаем Милорда, так ещё теперь и тебя отмазывать? Думаешь, это реально? Авторитета Линна едва на отца хватает! Но Милорд хотя бы таких глупостей не делал, как ты тут устроил! А если бы Йаллер не додумался, как вытащить меня с острова Бессмертных, ты бы тут всех поубивал, да? О Господи!

Я закрыла лицо руками. Внезапно слепящий луч света так ударил в глаза, что им стало больно. Я подняла голову и замерла: прямо над нами висел полицейский флайер, прожектор которого держал под прицелом Скарвина и меня. Сердце ёкнуло: это ещё что за новости?! О Боже, Даниель? Неужели он решил устранить проблему Скарвина раз и навсегда? Да нет, не может быть, я придумываю, просто у меня нервный срыв от всего этого безобразия…

Снаружи, вне круга белого нестерпимого света, возникло множество полицейских с бластерами, направленными на нас. Я чуть не разревелась: разве они не понимают, что если Скарвина разозлить, он всех в порошок сотрёт, только шевельнув пальцем? Хотя бластер — страшная штука, тоже от одного движения пальца на спуске можно получить большие неприятности… Ох, вот это я влипла!

— Эй, там! — крикнула я, приложив руку козырьком к глазам. — Не вздумайте стрелять!

В ответ была тишина. Недолго, несколько секунд. Потом загудел мой портативный видеофон.

— Кэт, сейчас приземлится флайер, — ровно сообщил Озен. — Вы оба сядете в него.

Я кивнула. Какой-то Даниель чересчур спокойный. На мой взгляд.

Невдалеке садится флайер. Я коснулась руки Скарвина. Почувствовать, о чём он думает, сейчас было невозможно.

— Пойдём. Надо убираться отсюда.

Он несколько мгновений смотрел мне в глаза, — видимо, читал мои мысли, избавляя от лишних разъяснений.

— Хорошо.

Наконец-то можно отвернуться от этого чёртова прожектора. Полицейские. Штурмовые отряды, в противобластерных доспехах. Во всей этой амуниции можно даже в открытом космосе продержаться некоторое время, до того, как тебя подберут… Голова автоматически отмечала модели бластеров, подсчитывала огневую мощь. Да, Скарвин, здорово же ты когда-то напугал человечество… Красивый, чертяка. И опасный до беспредельности, неудержимый, как стихия. Только бы ни у кого не сдали нервы, — ни у Даниеля, ни у начальников рангом пониже, кто командует этой операцией.

Трап флайера. Тихо. Надо идти первой. Вообще-то лучше одновременно, но не получится. Ладно, всё. Внутри. Садимся. Трап поднимается, машина взлетает. Где-то впереди в кромешной тьме мерцают живые огни Кер-Сериндата. Молчим.

Часть 5

1.

Я не могла успокоиться до тех пор, пока полицейский флайер не совершил посадку на стоянке на крыше резиденции Даниеля Озена, — всё боялась, что кто-то что-то выкинет против Скарвина. За последние часы я безумно устала трястись за этого невозможного руниа, чтоб ему!.. Путь в кабинет Даниеля мы опять-таки проделали в молчании, и тут я уже начала психовать по другому поводу: а вдруг Скарвин обиделся на меня за то, что я на него наехала?

В кабинете, похоже, было какое-то давно начавшееся бессонное заседание: Даниель сидел в центре, за рабочим столом, по бокам которого расположились Линн и Милорд. Последовав приглашающему жесту Озена, я и Скарвин заняли свободные кресла, коих возле стола ещё оставалось предостаточно.

А затем заговорил Милорд. Корреталь Артоса смотрел на него, как провинившийся школьник.

Для начала лорд Эльснер сообщил, что Йаллеру стало плохо из-за использования Клинка Жизни, и Раина срочно увезла его и Тариэль обратно на Аксерат, где высокая концентрация Силы помогает одарённым Силой существам восстанавливаться. Дальше последовала информация, что Шедир Сайетрис ожидает Линна и меня, чтобы вылететь на Элиетт для поиска измирантов и переговоров с ними. Я подняла руку.

— Почему я? Я не дипломат, а звездолёт Линн пилотирует лучше меня.

— Не кто иной, как ты уговорила Сайетриса присоединиться к нам, — жёстко сказал Милорд. — Вполне возможно, что на Элиетте будет не лишней твоя способность убеждать людей делать нечто, прямо противоположное их намерениям. Это во-вторых, а во-первых, тебя ещё никто не увольнял из отряда «Столица». Или ты намерена прятаться за спиной Скарвина до скончания вечности?

От неожиданности я прикусила язык.

— Теперь следующее. Скарвин, то, что сказала тебе Кэт, безусловно, было слишком резко по форме. Но по содержанию, увы, правильно. Она может — и, на мой взгляд, должна — извиниться перед тобой, если ты потребуешь, но суть дела от этого не изменится. К сожалению. Ты поставил нас в очень, очень мерзкое положение. Получается, новая власть Галактики поддерживает существо, способное устроить массовую бойню ради того, чтобы отомстить за дорогого человека. Твои чувства понятны, но сейчас на репутации этой новой власти появилось неприятное пятно, которое теперь вряд ли удастся убрать. Есть только один способ хоть как-то поправить дело: дать понять, что Галактический Союз больше тебя не защищает.

Глаза Скарвина сузились и сверкнули. Мне стало очень страшно.

— Лорд Эльснер…

— Помолчи. Другого варианта у руководства Галактического Союза нет, решение уже принято и изменено не будет.

Я замерла.

— «Дать понять» можно несколькими способами, — продолжал Милорд в мёртвой тишине. — Первый вариант. Галактический Союз устами какой-нибудь очень известной личности, — Линна, например, — даёт интервью, в котором в праведном гневе проклинает тот день и час, когда Кэт Вязовской пришла в голову идея освободить Скарвина. К словам прилагаются соответствующие действия, а именно полный обрыв контактов с Прародителем Зла. В случае, если Прародитель Зла нарушит человеческие законы, — к примеру, попытается заставить кого-то на звездолёте отвезти его на тот же Аксерат, — новая власть Галактики фактически объявляет руниа Скарвину войну.

Лорд Эльснер сделал паузу. Ответом было гробовое молчание. Я в ужасе пыталась осознать, в какую пропасть летит Галактика на моих глазах. Линн задумчиво рассматривал стол, Даниель не сводил глаз с Милорда.

— Это, повторюсь, первый вариант действий. Результат. Руководство Галактического Союза остаётся чистеньким, на его сторону возвращаются те, кто отвернулся по религиозным мотивам. Обнаруживается «крайний» — Кэт Вязовская. Надо полагать, её мгновенно увольняют со службы, причём она получает такую дурную славу, что перспектива найти другую работу в Галактическом Союзе становится весьма призрачной. Следует напомнить, что её родная планета тоже входит в состав Союза. Разумеется, её контакты с руководством Союза также обрываются. Таким образом, означенное руководство теряет в лице Кэт одного из своих наиболее ярких и результативных агентов, получает войну с руниа — и не с одним, как было во время борьбы с Империей, а с двумя, поскольку Йаллер в стороне не останется. Кроме того, Союз практически своими руками отдаёт этим руниа ещё и человека, владеющего Силой. Если учесть, что таких людей в Галактике всего трое, и все они сейчас сидят за этим столом, то руководство Галактического Союза теряет больше, чем получает.

Я только вздохнула. Ничего себе картинка. Ясное дело, если на Скарвина нападут, он будет защищаться. Но… Милорд всерьёз думает, что я пойду воевать против Линна?! Может, он просто хочет напугать Скарвина моей неприглядной участью, раз это для него что-то значит? Но война — жуткая штука. Надо полагать, вряд ли отец и сын даль Соли мечтали оказаться по разные стороны баррикад…

— Так как первый вариант создаёт больше проблем, чем решает, то, конечно, реализован он не будет, — продолжил Милорд, и у меня отлегло от сердца. — Есть второй вариант. Ликвидация проблемы как факта.

Я похолодела.

— Вы имеете в виду…

— Да, Кэт. Я имею в виду смерть Скарвина.

— Нет!

— Успокойся! — резко бросил Милорд. Похоже, моя реакция начала его раздражать.

Я попробовала взять себя в руки. Сердце отчаянно колотилось.

— Я предлагаю инсценировать смерть Скарвина, в результате связанные с ним проблемы отпадут сами собой. Так как события произошли на Артосе, исполнение решения ложится на Даниеля Озена.

— И что потом? — спросил Скарвин.

— Жить спокойно. При условии больше не предпринимать действий, которые могут повлечь за собой… Дальше не надо?

— Не надо, — медленно проговорил Скарвин. Казалось, он задумался о чём-то своём, и мысли эти были не из весёлых.

— Всё это очень мило, — негромко сказала я, и все обернулись. — Но Даниель для этой инсценировки должен кого-то задействовать. Где гарантия, что его люди не перестараются — так, случайно? И что в результате мы не получим действительно ликвидированную «проблему»?

— А гарантии нет, — спокойно сказал Милорд. — Мой план прост. После истории на берегу Серинды Скарвин ничуть не меньше, чем те, кто пытался убить Кэт, заслуживает суда. Сейчас отсюда выводят Скарвина, чтобы отвезти в тюрьму. Следует посадка во флайер. Затем Озен отдаёт приказ, и флайер сбивают в небе над Кер-Сериндатом.

— И?..

— И всё. В это же время ты и Линн отправляетесь в космопорт, там вас уже ожидает Сайетрис. Дальше вы летите на переговоры с измирантами.

…И мы отправились. Линн сел в кресло пилота, резиденция Озена стала быстро удаляться, и мне оставалось только молиться, глядя, как стартовавший следом флайер в один миг превращается в косматый огненный шар, от которого во все стороны брызнули горящие обломки…

2.

Когда мы прилетели на Элиетт, первым определением было одно: захолустье. Из имперской власти здесь когда-то был только губернатор с небольшим контингентом, после краха Империи он прихватил с собой казну и удрал, остатнее войско выбиралось к цивилизации самостоятельно. Меня очень интересовал вопрос, как мы будем разыскивать измирантов, но ответом было, что моё дело сидеть в звездолёте и ждать, пока делегация справится с проблемой. Я заикнулась про Милорда, который всё-таки не ради этого настаивал на моём участии в авантюре, однако мне вполне резонно возразили, что если я и понадоблюсь, то на переговорах, а покамест переговариваться ещё не с кем. Возразить было нечего, посему оставалось только улыбнуться Линну с Сайетрисом на прощанье. Синий гравикар вырулил из ангара «Скитальца», развернулся и покинул посадочную площадку. Глядя ему вслед, я заметила несколько весьма несимпатичных физиономий там, снаружи, и почувствовала весьма ярко выраженный интерес к моему кораблю. Вот заразы, «Скиталец» им понравился, видите ли! Да понятно, что вы хотели бы заиметь его в свою собственность, но кто бы вам позволил?!

Как обычно на подобных заданиях, сидеть в звездолёте было смертельно скучно. Подумалось: стоило с такими боями рваться обратно, к звёздам, к полноценной жизни, — чтобы со всего размаху врезаться в рутину своей работы!..

…И мысли сразу перескочили на того, кто тоже — вернулся. Скарвин!

Я бросилась к видеофону и вызвала Даниеля. «Ликвидировать проблему», чтоб им всем!

— Здравствуй, Кэт, — Озен, похоже, слегка удивлён.

Я спохватилась. Записать беседу проще простого, а Галактическому Союзу вовсе не нужно, чтобы было известно, что Скарвин жив. И как теперь исхитриться спросить, чтобы меня поняли, ответили, и чтобы при этом никого не подставить?

— Даниель, когда мы с Линном вылетели в космопорт, над твоей резиденцией взорвался флайер. Что случилось и каковы последствия?

Корреталь Артоса наклонил голову и чуть улыбнулся: понял.

— Мы собирались перевезти Скарвина в здание Секретной службы, но флайер, к сожалению, оказался технически неисправен.

Логично, чёрт подери. И ничегошеньки мне это не даёт.

— Понятно… Послушай, я бы хотела побеседовать… с человеком, которому я спасла жизнь. Это можно устроить?

Даниель секунду помолчал, вглядываясь в моё лицо и проверяя, правильно ли он перевёл мои слова.

— Попробую. Но тебе придётся подождать.

Я кивнула. Видеофон погас.

Ждать, ждать, ждать… Секунды, пролетающие в Бездну, складывались в минуты, — да что же там такое творится-то, в самом деле?! Неужели так трудно попросить его поговорить со мной, ежели всё в порядке? От этого «ежели» мороз продрал по коже.

«Кэт?»

От внезапно прозвучавшего в моей голове голоса Скарвина я подскочила чуть не до потолка. Телепатия! Разумеется.

«Где ты? С тобой всё в порядке?»

«На Аксерате. Да».

У Йаллера. Можно выдохнуть. Но почему тогда я так уверена, что всё совсем не безоблачно?

«Извини, но мне кажется, что что-то не так. Я права?»

«Конечно».

Он то ли раздражён, то ли расстроен. Впрочем, я тоже хороша, — додумалась после всей этой истории задавать дурацкие вопросы… И добро бы я могла тут чем-нибудь помочь…

«Прости меня. Я не должна была срываться.»

«Ничего страшного».

Мне упорно не нравился тон его ответов. Слишком коротко. Слишком односложно. Вроде бы всё правильно, но… А если его всё-таки убили, и он со мной разговаривает, будучи в каком-то нематериальном виде? Нет, чушь, это я уже выдумываю, — как бы тогда Даниель сумел донести до него мою просьбу поговорить?

«Я жив. Успокойся, пожалуйста».

Мне стало неловко. Подумалось: вообще-то у человека в жизни очень тяжёлый момент… ну ладно, у руниа, а я тут пристаю…

Ощущение, что с Линном что-то случилось, обрушилось на меня, как лавина, от ужаса я забыла дышать. Кажется, Скарвин пытался до меня докричаться, но я не могла ему ответить: стены рубки враз стали клеткой, о которую забилось в безмолвном крике звериное отчаяние.

«Попробуй позвать его мысленно! — наконец прорвалось сквозь чёрную пелену шока. — Я не смогу помочь, разве что советом, но я здесь!»

Я стиснула виски дрожащими руками. Боже мой, за что?.. Телепатия… Какая может быть телепатия, когда я ничего не умею? Ох, ну хорошо, а если нашими, человеческими средствами сначала?..

Видеофон в гравикаре не отвечал. Портативные тоже, — ни Линна, ни Сайетриса.

Несколько мгновений я тупо смотрела на тёмный экран и пробовала сообразить, как вызывать человека на телепатическую беседу. Потом мысленно представила себе Линна, едва не разревелась… и позвала. Потом ещё раз. И ещё. И снова.

Ответом на мои телепатические вопли было глухое молчание.

Я стиснула виски. Боже мой, только не это! Пусть лучше станет ясно, что я непроходимая бездарность и не могу даже докричаться до человека. Пульт управления в рубке «Скитальца» ровно светил дежурными огнями, сообщавшими, что всё в порядке. Здесь-то — да…

В мёртвую тишину гудок видеофона ворвался так оглушительно громко, что я подпрыгнула. Рука не сразу попала на кнопку.

— Лорд Эльснер?

— Какими данными ты располагаешь? — оборвал Милорд, не тратя время на приветствия.

От тона его вопросов невольно хотелось вытянуться по стойке «смирно».

— Линн и Сайетрис уехали на поиски измирантов.

— Точное время?

Я назвала — по среднегалактическому и по местному времени.

— Направление?

В ответ я высветила для него карту Элиетта с обозначенным маршрутом и точкой, в которой датчик на гравикаре замолчал. Красная метка тревожно мигала — как пульсирующее сердце. Я всхлипнула.

— Прекрати реветь! Есть ли сведения о каких-то природных катаклизмах в районе обрыва связи?

Я мысленно надавала себе по башке. Идиотка, не могла сама до этого додуматься! Пришлось спешно шарить по местным источникам информации. Милорд молча ждал.

— Землетрясение. Сход лавин…

— Район уточнила?

— Да. Тот самый!

В голосе опять прорвались истерические нотки, но я заткнулась, не дожидаясь совета Милорда.

— Вылетаю. У тебя на истерику два с половиной часа. К моему прилёту будь в норме: придётся поработать.

— Я постараюсь! Но как вы узнали, что Линн…

— Так же, как и ты.

…Когда прилетел лорд Эльснер, я ещё ревела, но под его взглядом слёзы высохли сами: этот человек явно не собирался сидеть рядышком и гладить меня по головке. На борту его звездолёта был маленький флайер, и я села за руль. Когда мы приблизились к посту охраны, Милорд коротким кивком подозвал того жулика, который, по моим подозрениям, собирался угнать «Скиталец». Тот зашагал к машине весьма расхлябанной походкой, но, встретившись с глазами Милорда, враз растерял всю свою развязность: согнулся чуть не вдвое и залепетал какую-то подобострастную чушь о том, что за безопасность обоих наших кораблей он отвечает головой, руками и прочими частями тела. Милорд молча усмехнулся, и машина рванулась с места.

Следуя тем же курсом, что и Линн с Сайетрисом, мы продрались сквозь пыльную бурю и затормозили там, где на карте обозначался вход в ущелье. Я с ужасом смотрела на горы: землетрясение просто перекроило их, стёрло с лица земли одни ущелья и разверзло другие… И где-то там, впереди, была точка, мигавшая на экране красным.

Милорд велел подняться повыше и продолжать путь на небольшой скорости, сам включил сканер и стал тщательно прочёсывать местность. Под обвалами то и дело обнаруживались погибшие существа, я каждый раз вздрагивала, — а лорд Эльснер увеличивал изображение, внимательно изучал его и приказывал: «Дальше». От повторения этого слова меня начало трясти.

Когда мы добрались до точки, где перестал поступать сигнал с гравикара, я заставила флайер зависнуть точно на этом самом месте.

Под нами была пропасть. Скалы вздымались к солнцу так резко, что начинала кружиться голова, — вокруг же не было ни одной живой души. Здесь явно прокатилась лавина обвала, а очень далеко внизу бежала быстрая горная речка.

Лорд Эльснер долго вглядывался в то, что показывал сканер, затем резко откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. У меня перехватило дыхание: что он нашёл?!

— Налево и вниз, — велел Милорд. — И помедленней, чтобы не вызвать новый обвал.

Я повиновалась, не издав ни звука. Едва флайер лёг на указанный курс, я с трудом удержалась, чтобы не нажать на скорость: внизу что-то сверкнуло. Когда машина приблизилась, то стало ясно: на краю обрыва лежит на боку мой синий гравикар.

Милорд спрыгнул на камни, когда флайер ещё не совсем остановился, и бросился к искорёженным останкам. Я молча следила за каждым его движением, ожидая вердикта.

— Прекрати буравить меня взглядом, мешаешь, — Милорд на секунду оглянулся через плечо. — Я же не робот, чувствую.

— Извините, — пробормотала я и перевела глаза на приборную доску.

Он с риском свернуть шею забрался внутрь, — казалось, человек учиняет мёртвой машине безмолвный допрос. Внезапно искорёженный гравикар пошатнулся, металл заскрежетал о камни. Лорд Эльснер выглянул наружу, — машина безнадёжно утратила равновесие, её неумолимо притягивала бездна… В следующий миг гравикар полетел вниз, а Милорд рванулся на берег, и было полное впечатление, что он завис в воздухе и потом аккуратно приземлился. Я протёрла глаза: мало ли что померещится в этом мареве…

— Никаких следов, — Милорд немного задыхался. — Ясно лишь одно: когда машину накрыл обвал, внутри никого не было.

Я кивнула — и застыла: в голову пришла мысль, от которой на душе стало нехорошо.

— Слушайте, почему вы не обратились к руниа? Они же «смотрели вдаль», когда искали меня. Это же проще простого!

— Проще простого, да, — тихо заговорил Милорд. — Но ты ведь знаешь, что Йаллеру стало хуже после рейда за тобой на остров Бессмертных, и Раина не отходит от него? Что Скарвин в шоке от того, как сильно его ненавидит человечество, и не желает ни с кем разговаривать? Единственное, чего он меня удостоил сказать, — что оба живы! Если бы дело не касалось тебя, он бы вообще не стал меня слушать! Ты думаешь, руниа сотворены Создателем специально для того, чтобы распутывать наши беды? У них, знаешь ли, свои высокие цели и свои счёты с вечностью, а с людьми они имеют дело лишь тогда, когда мы им нужны. В остальное время мы должны разбираться сами.

Я смотрела на лорда Эльснера во все глаза: от его сдерживаемой ярости становилось страшно. И тут до меня дошло, что к руниа-то он наверняка обратился в первую очередь, а они отказали. Причины, конечно веские, но от этого ведь не легче… Чёрт подери, а Император-то тоже был руниа. И именно он вместе с тем же Милордом довёл измирантов до того, что… И не кто иной, как Милорд контролировал лабораторию, где доктор Сойтар собирался ставить опыты над Сайетрисом. Получается, в том, что сейчас произошло, изначально виноват опять-таки Милорд?

— Спасибо, — хлёстко бросил лорд Эльснер. — Ты была единственной, кроме Линна, кто при виде меня не начинал считать, в чём же я ещё виновен.

— Какого чёрта вы постоянно лезете в мои мысли! — сама того не желая, я опять начала реветь. — Да я…

Мне стало ужасно стыдно.

— Кэт, тебе же говорили про концентрацию Силы, — он явно смягчился. — На этой планете для меня ваши мысли — как для тебя чужие чувства. Как для обычных людей — звуки или запахи. Думаешь, это очень приятно?

Это было что-то новое.

— Нет. Мне как-то не приходило в голову…

— У тебя в голове один только страх перед Силой. Как туда может прийти что-нибудь разумное?

— Логично, — я усмехнулась сквозь слёзы. — Но где же Линн? Почему он не отвечает? Может, я просто плохо зову?..

Милорд коротко взглянул на меня: я совершенно очевидно не справилась с заданием привести себя в норму к его прилёту.

— Я тоже не могу до него докричаться.

Он резко оборвал свою речь. Я смотрела на Милорда во все глаза: впервые мы общались, когда Раина привезла его к повстанцам, и он тогда хотел покончить с собой… А я его жутко боялась. Похоже, я тогда неправильно поняла, почему лорд Эльснер не хочет жить: если у тебя вдруг проснулась совесть, и ты обнаружил на ней страшный груз… И только позже я почувствовала, что нынешний лорд Эльснер и прежний главный ужас всей Галактики — это какие-то разные Милорды. Одному Создателю известно, что происходит в людских душах, и нам Он об этом не докладывает. Наверное, это всё-таки не всегда плохо…

3.

Планета Элиетт.

Сайетрис молча смотрел за тем, как неведомые люди склонились над Линном. Их привезли, как он понял, в полевой госпиталь, и кроме них, тут было полно людей, которые, судя по разговорам, были спешно эвакуированы из близлежащих горных деревень. Сайетрис всё пытался понять: похоже, Линну досталась порция этого… снадобья из-за того, что он очевидно использовал Силу, значит — тут боятся Одарённых, и… И очень похоже на то, что они с Линном почти у цели. Вопрос только в том, что теперь из этого их прилёта совершенно очевидно ничего путного не выйдет…

К Сайетрису подошёл один из спасателей, протянул портативный видеофон. Экран был тёмным, и у Сайетриса сжалось сердце: он знал, что это значит.

— Я слушаю, — он постарался взять себя в руки.

— Ты совсем сошёл с ума? — поинтересовался невидимый собеседник. — Ты привозишь сюда — сюда! — человека, да ещё и хиннерваля, одного из руководителей Галактики! После всего, о чём мы говорили с тобой? Убирайтесь, и чтобы духу твоего больше тут не было.

Сайетрис опешил. Он думал, что был готов ко всему, но такое…

— Послушайте, — взволнованно начал он. — Мы как раз летели на переговоры, хотели обсуждать…

— Нам нечего обсуждать с людьми, — отрезали в ответ. — Сейчас твоего дружка подлатают, после этого вас довезут до космопорта.

Шедир растерянно посмотрел на видеофон у себя в руке, затем в ту сторону, где был всё ещё не пришедший в себя Линн, словно ища поддержки. Мелькнула отчаянная мысль: переговоры срывались на глазах, и он совершенно очевидно был не готов к тому, чтобы их вести… а Линн…

— Что вы ему ввели? — тихо спросил он.

— Средство, временно гасящее способности к владению Силой, — резко ответил невидимый измирант. — Нам, знаешь ли, вовсе не надо, чтобы нас нашли, а он, похоже, именно с помощью Силы это и сделал. Вообще, если ты так беспокоишься о нём, то не должен был пускать к нам. Радиация от месторождения элемента-92, знаешь ли, безвредна для нас, но на людей действует, и весьма эффективно. А ты сделал всё для того, чтобы он получил дозу облучения, потом, добравшись до своих, благополучно загнулся. И это повесили бы на нас. Спасибо, я верю, ты очень о нас заботишься.

— Нет! — от всех этих обвинений Сайетрис словно всё глубже и глубже погружался в болото. — Ну что вы такое говорите…

— Я в курсе, что ты не подумал, что ты не нарочно, и что вообще ты нас сдал из самых лучших побуждений. Но поверь моему слову, спасать нас, тем более, вот таким способом — не надо! Мы прекрасно позаботимся о себе сами, держась подальше от столь разрушительной расы, как люди. Всё.

На видеофоне загорелся сигнал, говорящий о том, что сеанс связи окончен. Сайетрису захотелось взвыть, или заорать на несчастный аппарат, или треснуть его о камни от бессилия, от невозможности вообще что-либо сделать… но вместо этого он вынужден был тихо отдать видеофон спасателю.

Ждать, пока Линна приведут в чувство, было невыносимо: минуты растягивались на глазах, казалось, время остановилось… Да что же с ним такое, что так долго возятся?! Слишком много выдали противо-Силового средства, что ли…

Наконец — Сайетрис уже весь извёлся — его позвали, подвели к одному из флайеров. Пока Шедир шёл, успел оценить масштабы бедствия: сюда, в полевой госпиталь, свозили пострадавших от схода лавин, то и дело приземлялись и взлетали флайеры… Его поторопили: нечего, некогда, забирайся, сейчас не до тебя… Когда он очутился внутри флайера, следом привезли на гравиплатформе Линна, уложили на сиденье: тот ещё не пришёл в себя. Едва дверца захлопнулась, флайер взлетел, резко накренился и стал делать разворот, — пилот взял курс на один из выходов из ущелья.

Сайетрис, нахмурившись, потрепал Линна по плечу. На душе было тяжело и тоскливо: миссия провалена, и теперь осталось только, чтобы даль Соль сказал ему те же самые слова, которыми он сам костерил себя последние часы… Линн поначалу, казалось, вообще не чувствовал, что его тормошат, потом с трудом приоткрыл глаза.

— Что… где…

— Всё плохо! — Сайетрис понял, что срывается, но уже ничего не мог с собой поделать. — Пока тебя лечили, мне позвонил… в общем, мне позвонили и сказали, чтобы ноги нашей тут не было!

— Ещё раз и помедленнее, — попросил Линн, поморщившись: от укола у него страшно кружилась голова, а голос Сайетриса отдавался в висках. — Ты хочешь сказать, что тебя узнали, поняли наши цели и заявили, что никаких переговоров не будет?

— Да! И…

Линн приподнялся, попытался сесть поудобнее. Прислушался к себе.

— Постой. Какая-то дрянь…

— Да… — на лице Сайериса было написано, что чувствует себя виноватым во всём произошедшем в Галактике за последние пару тысяч лет. — Они, видно, испугались, увидев, как ты летишь… ну, с помощью Силы.

Линн вздохнул.

— Куда нас везут?

— В космопорт. Гравикар разбит.

— Так. Значит, они тебе звонили. Да?

— Да.

— Ты ведь знаешь, откуда.

Сайетрис смешался: это не было вопросом.

— Ну…

— Знаешь.

— Примерно.

— Попроси у пилота видеофон и выйди на связь. Я поговорю с ними сам.

— Да они тебя пошлют в Бездну!

— Ну и что? Если Бездна — это то место, куда якобы сослали Скарвина, то я уже там побывал и выбрался обратно.

— Нет, но…

— Набери номер, — в голосе Линна была непреклонность.

Сайетрис отчаянно замотал головой.

— Я не могу! Они не ответят.

— Тогда наберу я.

— Но…

— Шедир, ты полетел сюда со мной, чтобы мешать или помогать?

— Линн!

Даль Соль поднялся с сиденья, пошатнулся, чуть не свалился снова и направился между рядами кресел к пилотской кабине, то и дело хватаясь за спинки, чтобы удержать равновесие. Сайетрис вскочил, догнал его, заставил сесть, — Линн тяжело дышал и был не в состоянии сопротивляться.

— Вот что. Хорошо, я наберу. Но уже там, в космопорту. Только не прыгай, ради Создателя, на тебе же лица нет.

Из кабины пилота донёсся гудок видеофона. Сайетрис вздрогнул, Линн прислушался, но голоса были слышны плохо: и пилот, и его собеседник явно не хотели, чтобы их услышали. Разговор оказался недолгим, и Сайетрис съёжился: он, похоже, уже по инерции ждал от видеофона только грядущих неприятностей. Линн с сочувствием посмотрел на него, но утешать не стал, — по большому счёту, было нечем.

4.

Милорд вернулся в гравикар, соединил кончики пальцев. Я оторвалась от созерцания своей разбитой машины и посмотрела на него.

— Сила концентрируется по-разному в разных живых существах, предметах, — негромко сказал он. — Измиранты — негуманоиды, и, как все негуманоиды, они нечувствительны к Силе. В них она тоже есть, но её мало. Скажи, как ты её ощущаешь?

Я основательно задумалась. После всего произошедшего вернуться к чему-то рациональному было сложновато… но возможно.

— Ну… Это как океан, наверное… а мы все внутри него, и у него нет… Нет поверхности, а есть только глубины.

— Хорошо. Так вот, представь… существа, живущие в океане, тоже пронизаны водой. Кто-то больше, кто-то меньше. А есть — камни. В них воды так мало, что можно сказать, что и нет. Вот это и есть наши негуманоиды.

— А… как же так бывает, когда человек постепенно учится, когда он становится сильнее? Он что, накапливает в себе Силу?

— Не совсем. Тут, скорее, другое. Допустим, людям даны равные по уровню умственные способности. Только один будет их развивать, загружать знаниями, а другой оставит всё как есть. Так вот, — он чуть улыбнулся. — Мы ищем не тех, кто, хуже ли, лучше ли, но со способностями, а тех, у кого их вообще нет. Если хочешь, можешь подключиться ко мне и наблюдать. Как я понимаю, Линн тебе не показывал, как он это делал.

— Не показывал, — подтвердила я и нахмурилась: Милорд явно хотел поставить передо мной задачку, не подсказав варианта, как её решать.

Подключиться, ага. Интересно, как? Я закрыла глаза. Милорд… Сразу пришло ощущение: грань Смерти, которую этот человек перешагнул уже в обе стороны… молния, опалившая душу…

А дальше — я словно окунулась в стремительный вихрь, словно смотрела чужими глазами. Незримые потоки, которые были живыми, ты проскальзываешь по ним, среди них, уходишь от одних, приближаешься к другим, и всё это переливается сотнями оттенков цветов, которым нет названия в человеческом языке… И из этого мерцания вдруг выхватилось — тёмное, неподвижное… нет, тоже двигавшееся, но медленно, неповоротливо…

— Вот, — разорвал наваждение голос Милорда. — За горами. Вот теперь можно уже и на карту посмотреть, узнать подробности.

Я отчаянно заморгала: видение ушло так внезапно, что закружилась голова. Нашёл за одну минуту тех, кто прятался тут десятками лет…

— А почему же раньше вы не находили их?

— Захолустье, — исчерпывающе ответил Милорд. — Чтобы вот так найти, надо было прилететь сюда кому-то вроде меня. А мне, знаешь ли, здесь было решительно нечего делать: они сидели тихо, внимания к себе не привлекали и не давали никакого повода для того, чтобы главнокомандующий имперским флотом отправился сюда лично.

— Лорд Эльснер… и всё-таки. Вы знаете, что случилось с Линном и Сайетрисом?

— Знаю.

Наши глаза встретились — сильный, пристальный взгляд, властный… и всё вдруг закружилось перед глазами, окружающий пейзаж исчез. Я видела глазами Милорда разбитый гравикар, и передо мною, как перед ним недавно, открывались картины того, что произошло недавно.

…Они летели над горами, — Линн действительно нашёл измирантов, нашёл так, как это позже сделал Милорд… ну, почти так. Он знал, что стоило ему пересечь невидимую границу предгорий, как на машину чужаков нацелились те, далёкие, те, кого они ищут… Он ощущал это внимание к себе, старался не переходить грань простого волнения, но удавалось это неважно, и он не мог понять, почему. Долгое время ничего не происходило, — и вокруг только чёрные скалы, белёсый свет и выгоревшее под яростными лучами небо…

Земля дрогнула. По ней зазмеились трещины, наносное стало стремительно разрушаться, сползать в разверзающиеся пропасти, с гор понеслись лавины… Линн нахмурился, поднял машину повыше — и вдруг там, вдалеке, приборы нашли что-то. Точнее, кого-то.

Он уже знал, что не сможет пройти мимо: волною донеслась чужая тревога, там срочно, немедленно ждали на помощь… Гравикар, послушный его руке, сменил курс, пошёл на снижение.

Лавина — вдруг — обрушилась уже чуть позади, со стороны солнца, и Линн, и Сайетрис одновременно подумали, что проскочили, но шквал камней вдруг накрыл спереди, слева, машина дёрнулась от попаданий, Линн с трудом выровнял её, но пространства для манёвра уже не было, ещё немного, и гравикар будет похоронен под этой махиной, и будет неважно, что внутри него люди останутся живы…

Линн решительно открыл дверь, — ещё не заклинило, отлично. Схватил Сайетриса за руку, бросился наружу. Все объяснения позже, только бы он не дёргался, ясно, что испугается, но куда деваться…

До земли было далеко, камни свистели мимо, и надо-то всего лишь, чтобы уйти. Один прыжок… Лиин закрыл глаза, но зрение сейчас изменилось: он видел всё, что было вокруг, он словно плыл в невидимом море, в пространстве, ощущая каждое движение вокруг себя, время как будто замедлилось, и в этом времени стало возможно двигаться спокойно, медленно, долететь до земли… Ну, почти спокойно.

Сайетрис вскрикнул, — не ожидал, что будет этот жуткий полёт-падение, что метнётся навстречу пропасть. Стал вырываться, отбрасывать руку Линна, — тот попытался удержать прежнее состояние, замедлить падение, — это почти удавалось, почти, ещё немного, только свистят вокруг камни, и всё же обрушиваются, бьют в плечо, в спину… Земля была уже близкой, лавина срывалась в расщелину рядом, Линн почти упал на узкую дорожку на обрывом, выпустил Сайетриса… и тот вдруг увидел, что лицо у даль Соля залито кровью. Он ошеломлённо опустился наземь, всё ещё не веря, что это получилось, что вон там, далеко, лежит на другом краю обрыва полузаваленный синий гравикар, а они — здесь и живы…

Сайетрис схватил Линна за плечи, тряс его, звал… и не заметил, как на дорожке появились ещё двое. Поднял голову — только когда тень упала совсем близко.

В руках одного из них был — бластер, не бластер, не понять, странная модель… Грохнул выстрел, и Сайетрис замер: на рукаве Линна расплылось алое пятно.

Сайетрис медленно выпрямился.

— За что вы его так? — хрипло спросил он. — Мы летели на переговоры…

— Вставай и иди за нами.

— А…

— Он жив.

…Видение рассыпалось тысячами чёрных осколков, я обнаружила, что сижу на месте водителя гравикара, — и Милорд, удостоверившись, что я пришла в себя, отвёл взгляд.

— А… дальше? — спросила я, наконец обретя дар речи.

— Дальше… — лорд Эльснер коротко усмехнулся. — Видишь ли, есть события, которые можно почувствовать через Силу, и те, которые нельзя. Можно — потому что что-то происходит, случается, потому что люди в результате этих событий сильно переживают или действуют на пределе своих возможностей. Именно это почувствовали мы оба, когда что-то случилось с Линном. И это, придя на место происшествия, увидел я. Прошёл по следам, можно сказать. А дальше — не было ничего. То есть было, конечно, — измиранты куда-то увезли обоих, — но аналогичного всплеска это не могло вызвать. Ты сравнивала Силу с океаном. Так вот, представь, что в воду бросили камень. Если он большой, то круги по воде буду расходиться широко и долго. Если наоборот — их будет мало, и они быстро угаснут. Вот так.

5.

Когда флайер вместо полёта в космопорт приземлился в одном из ближайших горных посёлков, Сайетрис даже почти и не удивился: грядущие неприятности на глазах становились текущими. Пилот подхватил Линна, вывел его наружу, — не сомневался, что Сайетрис пойдёт следом. Линн пытался понять, куда их ведут, с чего вдруг такое резкое изменение маршрута, и что их ждёт, но пока получалось не слишком успешно. Землетрясение, прокатившееся недавно, эту деревушку тоже затронуло, кое-где грозно змеились трещины, и всё же было ясно, что и эпицентр, и наиболее пострадавшие районы остались далеко отсюда.

Путь оказался недалёким и закончился в баре. Сайетрис тревожно оглянулся по сторонам, — и в тот же миг выступившие из полумрака фигуры развели их к разным столикам, он не успел даже слово сказать. К Линну подсели двое, перед Сайетрисом тоже очутился кто-то, закутанный в плащ с капюшоном… Не видя лица собеседника, Сайетрис сжался ещё больше. По-хорошему, надо было бы дождаться вопроса, но он не выдержал.

— Чего вы хотите? — выдохнул он. — Вы мне уже сказали, что я никому не нужен, что от меня нет никакого толку! Хорошо, ладно, я человек, и мне место среди людей, вы меня выкинули — ну и всё, дайте улететь отсюда!

Его собеседник медленно развернулся в сторону Линна: тот видел отчаянное лицо Сайетриса, попытался встать, но тот, кто стоял рядом с ним, тяжело опустил руку ему на плечо, и Линн вынужден был остаться на месте. Сайетрис вздрогнул.

— Вы же сами сказали, чтобы мы убирались!

— Это всё, или ты всё же дашь мне ответить хотя бы на один вопрос?

Шедир сник.

— Ну, всё.

— Очень хорошо. А теперь слушай.

Сайетрис ещё раз взглянул на Линна. Ощущение, накрывшее его ещё в лагере, — что его засасывает вязкая трясина, — сейчас снова накатило и оказалось ещё сильнее, чем прежде, он не знал, куда от него деться…

— Ты человек, и неудивительно, что люди склонили тебя к своему мнению по поводу нас, — нет, не перебивай. Те из нас, кто считает, что контактов с людьми не должно быть… они не совсем правы. Мы никуда не денемся от вас, рано или поздно придётся говорить… но вопрос — с кем и как.

Измирант сделал паузу, словно оценивал, какое впечатление произвели его слова. Сайетрис ничего не замечал, только стиснул руки и ждал продолжения.

— Ты прилетел сюда с Линном даль Соль, да. Ты считаешь, что раз Галактический Союз выдал все эти декларации про равные права, то так оно и будет. Возможно.

Сайетрис открыл было рот, но измирант предостерегающе поднял руку.

— Возможно, говорим мы, потому что если бы там, наверху, был только тот, кто убил Императора, мы бы задумались над этим вариантом. Но рядом с Линном — Милорд. Бывший главнокомандующий имперским флотом и правая рука Императора. Неужели я должен объяснять тебе, что это значит?

— Но…

— Что значит «но»?! Ты веришь этому человеку? Ты веришь в то, что он сейчас не собирается через посредство сына снова взять под контроль управление Галактикой? Что через несколько лет не начнётся то же самое, что было при Империи — но под прикрытием других красивых слов?

Сайетрис опустил голову. Трясина неудержимо тянула его ко дну, и не было, не было, не было спасения… Он понимал, что безнадёжно запутался, что из этой ситуации нет выхода, точнее, есть, но — где?! И теперь получается, что он сам, лично привёл эту опасность к убежищу, дорожку показал…

— Выход есть только один, Шедир, — измирант понизил голос. — Тебе следует вернуться к людям и понять, что делает Милорд. А поняв — вычислить его сеть и уничтожить. Вместе с ним самим, разумеется. При этом, чтобы не спугнуть их, мы будем делать вид, что согласны на сотрудничество… в пределах, которые не будут вредить нам. Об этом сейчас ведётся разговор с Линном.

Сайетрис затравленно оглянулся: да, действительно, Линн сейчас уже разговаривал с кем-то, тоже закутанным в плащ… У даль Соля явно кружилась голова, но он пытался что-то рассказывать, убеждать… Сайетрису вдруг стало смертельно тоскливо: вспомнилось, как Милорд подвёл под арест его, Нарндейла и Мандиса. Да, всё это слишком походило на правду… и от этого становилось безумно жаль Линна. Ясное дело, он любит отца, он считал его погибшим, а вот ведь — обрёл, и от этого Линн вполне мог попасться на то, что затевает Милорд, не оценить как следует…

6.

То, что к нам приближается флайер, Милорд заметил раньше меня и чуть ли не раньше приборов.

— Не дёргайся, — приказал он. — Я сам разберусь.

— А…

— Спрошу, — пообещал он с улыбкой, от которой мне стало не по себе.

Я кивнула и просто смотрела на далёкую машину, казавшуюся совсем крохотной на фоне гор. Мгновения таяли, ещё немного, немного… и вот — вот он, флайер, сбрасывает скорость, снижается… приземляется.

Милорд вышел из машины первым, я держалась за ним. От прилетевшего флайера — как будто не сквозь воздух, а через что-то вязкое — шли двое, ожидание становилось всё невыносимей…

Милорд остановился перед ними, скрестив руки, чуть прищурился: ждал.

Люди несколько смешались. Я могла их понять: при таком взгляде можно не тратить слов на вопросы.

— Добрый день, — наконец сказал один из них. — Мы от… эээ… от спасателей, которые работают в ущелье.

— Я понял, — кивнул Милорд. — Дальше.

Парень кивнул на разбитый синий гравикар.

— Мы тут, понимаете ли, работаем. И вдруг, понимаете ли, — летит. И…

— Я знаю, — сказал Милорд. — Меня интересует, куда вы их дели.

— В лагерь, — спасателю, похоже, даже стало немного легче оттого, что не надо было тратить время на полный и обстоятельный рассказ. — А вот оттуда их обоих уже увезли.

Второй спасатель достал портативный видеофон, молча набрал номер, дождался ответа и протянул аппарат Милорду. Я заглянула через его плечо: экран не осветился.

— Вы ищете своих людей, — сообщил нам чёрный экран. Милорд посмотрел на него так, что невидимый собеседник заторопился и продолжил свою речь. — Они потерпели крушение, мы… ээээ… оказали помощь. Сейчас они в Ормонте, это направление…

— Знаю, — оборвал Милорд. Я не была уверена в том, что он действительно это знает, но посмотреть на карту — дело одной минуты.

— Да, да, конечно, — заторопился тот, с чёрного экрана. — Там есть бар на площади, там обычно тихо, но сейчас, недавно — в общем, где-то с полчаса назад — приехали… скажем так, «авторитеты». Ваша спутница видела их людей в космопорту.

— А, это те бандиты, которым понравился «Скиталец»? — не выдержала я. Милорд жестом попросил меня заткнуться.

— И какое отношение ваш местный криминальный мир имеет к нашим людям?

— К вашим — никакого, но с нами… У нас сложные отношения.

— Что им здесь надо? — Милорд оставил комментарии при себе.

— Во время стихийных бедствий мародёрам всегда есть чем поживиться.

— Ясно. Это всё?

— Да, и… Хорошо бы вам удалось забрать ваших людей.

Милорд коротко усмехнулся.

— Спасибо за напутствие.

Он отдал видеофон и, не оборачиваясь на спасателей, стремительно направился к нашей машине. Туман безнадёжности явно начал редеть, но меня трясло: живы, да, но — зачем их утащили в этот, как его… Ормонт? Если эти господа измиранты хотят теперь, чтобы мы их забрали, то почему не выпихнули их сами в космопорт? Помощь они оказали, видите ли…

Я села за руль и нашла Ормонт на карте. Небольшой город неподалёку, можно даже сказать, горная деревня… Вперёд.

7.

Дуло бластера недвусмысленно ткнулось в спину, — своеобразное приглашение заходить. Интересно, что за дрянь нам вкололи? В голове шумит, как после хорошей попойки… Ну, я-то, в общем, привычна к подобным вещам, недаром у папы бар был, а Милорда шатает, но он, стиснув зубы, держится. Железная воля у человека, мне бы так. Впереди темно, как в могиле, перейти на иное зрение не получается, — как будто этого никогда не было. Чёрт подери, что же может вырубить способность к владению Силой?! Помнится, кто-то когда-то где-то говорил про алкоголь… Похоже, что-то вроде этого нам и всадили, причём сделала это какая-то автоматика, иначе лорд Эльснер почувствовал бы нехорошие намерения человека и смог помешать… Ага! Если эту гадость выдали и Линну, тогда понятно, почему он не отвечал.

Наконец темнота соизволила рассеяться. Казалось, мне мерещится: мы пришли в просторное помещение, напоминающее очень большую забегаловку, здесь даже музыка играла. Толпа всякого разношёрстного народу, многие прячут лица — кто под респираторами, кто просто под капюшонами. Если измирант принял форму гуманоида, под плащом его не определишь…

Я напряжённо смотрела во все стороны. Они должны быть где-то здесь… Хозяин бластера мгновенно растворился в толпе, но это не могло успокоить ни меня, ни, тем паче, Милорда: незваных гостей совершенно определённо держали под прицелом, — скорее всего, просто на всякий случай. Чтобы не привлекать ненужного внимания, мы присели за столик, на котором, как по волшебству, тут же возникла какая-то бутыль. Судя по запаху, такая выпивка в папином баре водилась и относилась далеко не к высшему разряду напитков.

Милорд внезапно тронул меня за руку и взглядом указал куда-то направо. Посмотрев туда, я замерла: возле окна, против света, сидели Линн, Сайетрис и какой-то тип, закутанный в плащ с капюшоном. А потом я увидела знакомые морды тех, кто ошивался возле «Скитальца», — и поняла, что у всех нас назревает большая проблема: как выйти из этого заведения.

В воздухе зазвенел бешеный ритм: маленький ансамбль музыкантов принялся за работу. Меня как магнитом потянуло в ту сторону: я не танцевала целую вечность!..

И тут меня, кажется, осенило. Бандитов из космопорта не так много, здесь полно всяких местных группировок, и наверняка они между собой не слишком дружат. Милорда здесь вообще никто не знает. А толпа…

Я взяла со стола бутылку и основательно приложилась к ней, — так, чтобы у тех, кто правил здесь бал, не возникло никаких сомнений относительно моего состояния. И вообще, для храбрости не помешает. Затем я с наслаждением скинула куртку, повела плечами, — взгляды многих посетителей сразу притянулись, как к магниту. Теперь надо изящно скинуть обувь, и неважно, что один ботинок при этом очутился под соседним столом, а другой посреди зала. Пьяным жестом обнять Милорда за плечи и шепнуть на ухо, чтобы выводил Линна и Сайетриса к флайеру. Получить в ответ одобрительный взгляд, от которого сразу поднимается настроение: похвала Милорда стоит весьма дорого. Вперёд!

Музыка властно захватила в свой яростный вихрь, в неё врезался женский голос — открытый, резкий, повторявший слова о безумии танца и свободы.

Гибким движением выскользнуть в центр зала, чтобы сразу заработать подбадривающие возгласы. Нет, господа, танцевать я собираюсь в оставшейся одежде, хоть тут и жарко. Иначе я вообще отсюда не уйду, а это в мои планы не входит. После двух шагов вокруг сразу образуется плотное кольцо зрителей, — зря, что ли, меня на Земле учили танцевать?! Из угла — взгляд Милорда с тем же бешеным пламенем, о котором с дикой страстью — на весь мир! — кричала эта музыка. Я словно неслась на гребне её огненной волны, ноги сами отбивали стремительный ритм вместе с жёсткими аккордами, волосы растрепались. Я и не заметила, что они у меня уже до пояса… Голос взлетел, засверкав, — и музыка оборвалась.

Посетители бара зашумели, — кто-то просто выражал одобрение, кто-то требовал продолжения. Я стояла, тяжело дыша, и понимала, что для первого раза после долгого перерыва более чем достаточно, но душа сразу затосковала, запросилась обратно, в это сумасшествие музыки, чтобы танцевать до скончания времени… Какой-то изрядно подвыпивший гуманоид громадного роста, размахивая деньгами, громко изъявил желание познакомиться со мной поближе.

Я обернулась: в углу, где раньше сидели Линн и Сайетрис, никого не было, Милорд тоже исчез. Голова страшно кружилась, и я с опозданием поняла, что не продумала главного: как самой выбраться наружу. По правде говоря, я не очень хорошо представляю себе, где здесь выход…

— Конечно, детка, — я мило улыбнулась, двумя пальчиками взяла кредитки и, поводив ими перед носом верзилы, спрятала в задний карман брюк. — Но здесь слишком много народу и душно. Пойдём ко мне?

Он сгрёб меня в охапку и куда-то поволок, — я надеялась, что к выходу из заведения. В ответ на раздавшиеся возражения гуманоид недвусмысленно достал тяжёлый бластер, и голоса замолкли. Я поверила в удачу, только глотнув уличный воздух, — не слишком свежий, но просто восхитительный после того, чем пришлось дышать внутри.

В следующий момент перед нами возник флайер, и прежде, чем мой спутник сообразил, что к чему, Линн освободил меня от его объятий. Я забралась на переднее сиденье, Линн — на заднее, я обнаружила, что флайер ведёт Милорд… а в следующий миг нас всех прижали к спинкам кресел ремни безопасности.

Для начала Милорд врубил бешеную скорость и погнал машину по ущельям. Флайер то и дело заносило на поворотах в опасной близости от скал, я каждую секунду ожидала, что он чиркнет боком о камни… Но вместо зловещего скрежета нас стал сопровождать грохот обвалов, отмечавших путь. Я осторожно повернула голову и посмотрела на лорда Эльснера: похоже, после всего пережитого ему требовалась разрядка. Ну что ж, полетаем!..

Наконец горы остались позади. Над космопортом — видно, для разнообразия, — воцарился штиль, пыльная буря улеглась.

Милорд накренил флайер, машина сделала над городом круг почёта. Затем земля и небо стали быстро и многократно меняться местами, завертевшись, как в дикой пляске. Сзади кто-то охнул, — кажется, Сайетрис. Потом вращение прекратилось, машина круто полезла вверх… и вдруг лорд Эльснер выключил двигатели. Задранный кверху нос флайера начал стремительно опускаться, машина падала прямо на город, — и двигатели загудели снова, казалось, только над самыми крышами. Флайер лениво и как-то неспешно снова стал набирать высоту, забравшись повыше, опять задрал нос, остановился — и закивал, словно кланяясь кому-то. Линн восхищённо присвистнул.

Милорд снова повторил трюк с выключением двигателей, потом ещё и ещё раз, с каждым новым падением врубая их всё ниже и ниже. Пока флайер почти вертикально опускался, можно было разглядеть выражение лиц аборигенов, высыпавших на улицы: восхищение перед мастерством неведомого пилота смешивалось с ужасом. Потом Милорду надоело падать просто так, он заставил флайер забраться повыше и заскользить вниз по крутой дуге с тем, чтобы уже со включёнными двигателями пролететь над крышами вверх ногами. Сделав пару таких громадных кругов, он по дороге в очередной раз наверх вертанул машину так, что у нас опять земля с небом поменялись местами, и следующие круги мы уже над землёй проносились в нормальном положении. Правда, в верхней точке приходилось смотреть на город вниз головой и мысленно благодарить тех, кто изобрёл такие классные ремни безопасности. Потом в какой-то момент мне показалось, что машина не дотянет до того, чтобы лечь на траекторию круга, что мы сейчас просто ссыпемся вниз по прямой… Но всё обошлось, флайер в очередной раз на бреющем полёте пронёсся над улицами и обалдевшими горожанами. Наконец Милорд решил, что и с них, и с нас хватит, сделал прощальный круг над городом и резко опустил машину у космопорта. Охранники, в полном составе побросавшие свои посты, наконец увидели, кто же вытворяет такое роскошное безобразие в их родном небе. Флайер неторопливо проплыл мимо них и скрылся на стоянке «Скитальца».

Я выбралась из машины и пошатнулась: воздушная карусель здорово закружила голову. Гордый за отца Линн счастливо улыбался.

— Послушайте, теперь я не удивляюсь, почему повстанцы разгромили имперский флот, — Сайетрис смотрел на лорда Эльснера, как на какое-то божество. — Вы просто ас! Честное слово, я лишь один раз в жизни видел нечто подобное: однажды, на День Империи, сам Милорд решил показать своё мастерство. Но вы превосходите его стократно!

— Спасибо, — вежливо отозвался Милорд.

Я сделала несколько шагов к «Скитальцу» — и обнаружила, что ходить босиком по посадочной площадке не самое приятное занятие в мире. Как выяснилось, лорд Эльснер захватил мою пилотскую куртку, но ползать по залу и собирать мои ботинки не стал. Я доковыляла до «Скитальца», первым делом раздала всем таблетки, снимающие похмелье, и стала разбираться, что у меня творится с обувью. В наличии оказались сапоги, в которых можно было мгновенно изжариться, туфли на высоком каблуке, сильно затруднявшие передвижение, и очаровательные пушистые розовые домашние тапочки. Пришлось остановить выбор на последних и громко объявить, что надо идти на поиски магазина. Линн, собравшийся докладывать начальству о первых результатах переговоров, посмотрел на замечательный ансамбль тапочек и форменных брюк, с трудом удержался от смеха и согласился.

— Но только не одна! — предупредил он. — У тебя появилась неприятная привычка исчезать в самый неподходящий момент!

— Я сопровожу её, — сказал Милорд.

Магазины водились в изобилии на ближайших к космопорту улицах, и флайер было решено оставить на стоянке. Проходя мимо, я невольно погладила машину: похоже, она ещё не пришла в себя от эскапад лорда Эльснера. Охрана взирала на нас с величайшим уважением, — похоже, этот сумасшедший полёт оказал благотворное действие не только на нервы Милорда, но и на аборигенов, пробудив их гостеприимство.

Это было чудесно — неторопливо идти по жарким пыльным улицам, чтобы просто купить мне ботинки. Никаких заданий, никаких опасностей, ожидания удара из-за угла… Когда же в последний раз был такой необыкновенный момент в моей жизни? Память сначала вовсе заклинило, а потом она выдала картинку Земли, где рядом — теперь кажется, невероятно давно, — был папа… И впервые с того страшного дня, когда я узнала, что отца нет в живых, в душе возникла не яростная боль утраты, а тихая смирившаяся печаль. В конце концов, ему ведь наверняка хорошо там, по ту сторону смерти.

— Хорошо, — негромко подтвердил Милорд. — Так хорошо, что не хочется возвращаться.

Я только вздохнула.

В магазинчике было прохладно и малолюдно, лорд Эльснер молча смотрел на то, как я с удовольствием меряю обувь, одну пару за другой. Интересно, а как в его жизни насчёт таких мирных моментов? Многолетняя служба у Императора, нынешнее всеобщее недоверие, — тут не расслабишься. А то время, когда рядом с ним была какая-то женщина, мать Линна, безвозвратно ушло в прошлое…

Когда я наконец расплатилась за ботинки, лорд Эльснер предложил прогуляться по городу. Возражений не было, — ощущение полной безопасности кружило голову.

— Давай-ка разберёмся, что тебе показал Йаллер, — сказал Милорд, едва мы миновали двери.

Мне стало любопытно.

— Он сказал, чтобы я попробовала определить, кто из Одарённых Силой находится на Артосе. А с чего надо было начинать?

— С контроля над эмоциями.

Я остановилась посреди улицы.

— Лорд Эльснер, что вы имеете в виду? Я должна стать бесчувственным болваном, лишь бы сохранить свой драгоценный рассудок?

— По-твоему, Линн — бесчувственный болван? — парировал Милорд.

От неожиданности я смутилась и отрицательно замотала головой.

— Наши эмоции, Кэт, — это стихия, поэтому либо ты ими управляешь, либо они — тобой. Поверь, прилетев сюда, я готов был разнести пол-планеты и вытрясти душу из всех, начиная с тебя.

— Верю. Мне было очень страшно.

— Я знаю. А если бы я отдался на волю эмоций и прибавил к этому владение Силой?

Я поёжилась. Он, конечно, человек, до способности руниа таскать туда-сюда целые материки ему далековато, но от выражения «разнести пол-планеты» повеяло холодом и жутью.

— Вот именно. Тебе говорили про Кодекс?

— Да. Кажется, до меня доходит.

— Слава Создателю, — Милорд был очень серьёзен. — Сейчас в истории Владеющих Силой наступил критический момент: хиннервалей больше нет, школы магов вроде той, что была у боругов, уничтожены. Мы с Линном вдвоём знаем об этом искусстве больше, чем все остальные жители Галактики, вместе взятые. Но люди, одарённые способностями, — как ты, например, — рождаются и будут рождаться, потому что таковы законы природы. И так же, как ты, они будут стремиться развить свои способности. А чем дальше в прошлое будет уходить правление Императора, тем меньше будет давить на них страх перед Силой. Центр, который собирается организовать Тан Севийяр, только подхлестнёт этот интерес. Если мы не возьмём процесс в свои руки, то сильно рискуем. Представь себе, что Сила — это вода, и весь вопрос в том, будешь ты в ней плавать или кого-нибудь утопишь. Ясно?

— В общем, да. Вы предлагаете создать нечто вроде особого отдела полиции, который будет отслеживать морально неустойчивых самоучек?

— Если будут такие случаи, то придётся заняться и ими. Но я имел в виду обучение владению Силой.

— Воссоздание организации хиннервалей?

— О нет, эта система восстановлению не подлежит. Надо взять от неё всё лучшее и дополнить знаниями школ, развивавшихся автономно.

— А вы уже говорили с Линном?

— Это и его идея тоже. Когда идеи носятся в воздухе, то часто приходят одновременно в несколько голов. В особенности, если эти головы умеют улавливать такие вещи благодаря владению Силой. Я могу помочь развить твои способности, но в дальнейшем надо будет решать, пойдёшь ли ты с нами или останешься просто пилотом отряда «Столица».

Вот я и опять на распутье. Допрыгалась. Спрашивается, зачем просто пилоту владение Силой? Конечно, это более-менее спокойная работа, а на том пути, который предлагает Милорд, опасностей не оберёшься. Впрочем, после окончания войны с Империей можно было и вовсе осесть на родной планете, осуществить давнюю мечту об открытии танцевальной школы… И всё никак, всё меня куда-то несёт. И на моей более-менее спокойной работе приходится постоянно носить на поясе бластер, — часть формы, видите ли, предмет одежды такой. Получается, я просто не приспособлена к мирной жизни?

Милорд подождал, пока я додумаю все свои умные мысли.

— А пока займёмся делом.

…Когда мы вернулись с ботинками, — точнее, я надела их ещё в магазине, с облегчением спрятав от глаз людских розовые тапочки, — то обнаружили, что на борту «Скитальца» гости.

Двое… они не были людьми. Странные существа, тела которых были переливчато-синего цвета, которые только по форме напоминали людские. Вспомнился рассказ Зира, начальника станции с Дор-Тиана: измиранты способны принимать любую форму, они делают так, чтобы легче было понимать иную расу.

Я замерла. Всё-таки прилетели. Видимо, решили продолжить прерванную беседу. Видимо, не все там такие упёртые, что кривятся при одном упоминании о людях. Видимо, те, кто заставил флайер свернуть с курса на космопорт, привезти Линна и Сайетриса в Ормонт, успели от него услышать нечто такое, что их заинтересовало, что дало надежду… до того, как в переговоры влезли мы с Милордом и выдернули их оттуда. И очень хотелось верить в то, что тоненькая ниточка, протянувшаяся между ними и людьми снова, вопреки всему, превратится в крепкий мост…

Линн обернулся на нас, широким жестом пригласив сесть. Милорд молча последовал приглашению, не сказав сыну ни слова.

— Господа, разрешите представить вам моего отца, лорда Эльснера даль Соль, а также капитана Кэт Вязовскую.

8.

…А потом время закрутилось бешеным вихрем. Я так и не верила до самого конца, что измиранты согласятся нам помогать, несмотря на переговоры, несмотря на всё, — уж больно сильно, казалось, недоверие укоренилось в них… Впрочем, они были всё-таки в первую очередь деловыми существами, и пришёл момент, когда мне сказали — готовь корабль к полёту на планету боругов. Измиранты организовали дело так, что мы могли вообще не думать о деньгах и располагать практически любым оборудованием. Если в экспедиции на Тайшеле расходы оплачивал только «Оле и компания», то сейчас помощь была намного весомее: измиранты пустили в ход старые связи. В процессе проверки «Скитальца» я забралась в ангар, и сразу вспомнилось, как перед отлётом с Элиетта мы навестили ущелье, где так и валялся мой несчастный разбитый гравикар. При виде груды синего металла на глаза навернулись слёзы: машина с честью прошла войну с Империей, потом участвовала в борьбе с аксератским Орденом и по глупости погибла под самым обыкновенным обвалом.

— Куда это мы? — удивился Сайетрис.

— Вниз, — пояснил Милорд. — Возьмём на буксир этот столь драгоценный для Кэт металлолом.

— А разве его можно починить?

— Мне — можно.

Сайетрис покачал головой.

— Но зачем, Кэт? Проще же купить новый и не тратить время.

— Ну, у меня свободного времени предостаточно, — опередил меня лорд Эльснер. — Когда-то я мог отремонтировать практически всё, что угодно, и чем более вдребезги была разбита машина, тем больше был азарт снова заставить её работать.

Я хотела сказать ему что-то благодарственное — и осеклась, встретившись взглядом с Линном. Помнится, по тем же самым причинам, из-за которых я пожалела свой гравикар, он отвёз меня на остров Бессмертных, а в ответ вместо «спасибо» получил жестокий выговор. И чем я в таком случае лучше Тариэль, которая мне ни одного хорошего слова за спасение Йаллера так и не сказала?! Ох, надо вперёд быть внимательнее, а то что-то слишком много получается поводов для сожалений. Похоже, в контроле над эмоциями, о котором говорил Милорд, всё-таки есть смысл...

Уже перед самым вылетом на экране видеофона внезапно возник несколько растерянный Даниель и попросил подождать, потому что к экспедиции должен кое-кто присоединиться. Мы с Линном удивлённо переглянулись, так как никого не ждали.

Спустя несколько времени у звездолёта возник Скарвин. Пока он шёл к кораблю, я залюбовалась этим необычайным существом, — высокая фигура в чёрном, летящая походка, гордо вскинутая голова… Когда легендарный руниа поднялся на борт, я отвела взгляд от обзорных экранов и обнаружила, что всё это время Линн наблюдал не за гостем, а за мной.

— Проверяешь, воздействует ли он на меня?

Линн посмотрел в сторону и улыбнулся.

— И это тоже.

Скарвин занял кресло за моей спиной, я дала кораблю команду на взлёт. «Скиталец» послушно оторвался от пола, створки крыши посадочной площадки бесшумно разошлись, выпуская звездолёт. Миг — и корабль рванулся в родную стихию. К звёздам!

…Планета боругов засветилась точнёхонько перед носом звездолёта, и я заслужила одобрительный кивок Линна. Настроение резко скакнуло вверх: получить положительную оценку от человека с хиннервальской точностью, ничего себе! Теперь бы не зазнаться!

Нашей задачей была разведка ситуации с планетой, точнее — наблюдение за роботами, которые прекрасно знали своё дело и были предназначены для сбора данных об этой самой ситуации. Звездолёт совершил посадку, мы выпустили ораву роботов на землю, в воздух и в воду и предоставили им возможность работать.

Обзорные экраны явили настолько безрадостную картину, что мне уже через полминуты стало тошно: свинцово-серые тучи, абсолютно мёртвая земля без единой травинки, какой-то нескончаемый ветер и ощущение, что жизни здесь нет и никогда не было…

— Жизни нет, — согласно кивнул Скарвин, отчего я вздрогнула, а Линн обернулся. — Чувствуете?

Линн сдвинул брови, словно прислушиваясь к чему-то. Я попыталась понять, что он ищет.

— Никакой концентрации Силы, — наконец выдал даль Соль и взглянул на Скарвина, словно ища поддержки. — Но этого не может быть! Ведь школа магов не может возникнуть на таком пустом месте, для этого даже средней концентрации Силы недостаточно. А уж чтоб совсем её не было…

Он развёл руками. Я впервые видела Линна в такой растерянности.

— Скарвин, что всё это значит?

— Планета мертва.

— Ну, это давно ясно. Мы для того и прилетели, чтобы вернуть её к жизни.

— Ты не поняла. У планет, на которых есть жизнь, есть душа, — такая, как у меня, тебя, Линна. Кому-то дано родиться руниа, кому-то — человеком, боругом, ликсом. А кому-то — планетой. Если твоя душа уйдёт по Пути Умерших, бесполезно будет пытаться оживить тело.

В рубке «Скитальца» повисло тяжёлое молчание.

— Я посмотрел на старые видеозаписи с этой планеты, — продолжал Скарвин. — Она умирала долго, поэтому жизнь здесь давно уже приобрела болезненные, тусклые краски. Я подумал, что удар Империи стал для неё последней каплей, отчего душа и покинула тело. Сейчас я попытался позвать её, но ответа не было, — да и не могло быть.

Расстроенный Линн стиснул руки.

— Значит, всё напрасно? Мы зря затеяли это дело?

Скарвин некоторое время смотрел на мёртвый пейзаж на обзорных экранах. Затем перевёл взгляд на меня, — как будто ночь зажгла ласковые свечи, и стало тепло…

— Среди людей мне нет места, — неожиданно сказал он. — Ваше племя не только встало на ноги, но поднялось на крыло, и я не имею права вмешиваться в вашу жизнь. Возвращаться к руниа я не хочу.

Мы с Линном невольно встали: стало ясно, что он задумал. Горячая волна поднялась к горлу.

— Скарвин, нет! Это же смерть!

— Нет, ты не поняла. Я просто останусь здесь.

— Но погоди! — отчаянно сказала я. — Это значит, что тебя — такого, какой ты сейчас, — больше не будет?! Ты исчезнешь, ты станешь — этой планетой, ты будешь привязан к ней навечно?

Скарвин долго, долго смотрел мне в глаза.

— Нет. Всё не так. Не бойся за меня.

Он поднялся, — и мы расступились, давая ему дорогу.

Скарвин уходил, а мы всё смотрели ему вслед, пока руниа не скрылся за поворотом. Затем раскрылись одни двери, сомкнулись, потом другие. Линн кинулся к обзорным экранам, перенастроил их, и они показали высокую фигуру в чёрном на трапе звездолёта.

Когда Скарвин ступил на мёртвую землю, что-то дрогнуло в ней, всё небо от края до края перечеркнул широкий белый клинок молнии. Серые краски планеты потемнели и сгустились, как будто чернота одежд Скарвина стала переходить к самой земле, небу, воздуху… Руниа отходил всё дальше и дальше от «Скитальца», миг — и началось.

Землю прорезали пылающие трещины, молнии стали бить чаще. Линн спешно отдал приказ роботам-разведчикам: кому — возвращаться, кому — удалиться на безопасное расстояние. Серые краски исчезли, их сменил глубокий мрак, — а земля зарделась, как раскалённые уголья. Навсегда впечаталось в память: чёрные сапоги Скарвина на пылающей земле... Потом ярчайшая вспышка молнии на миг ослепила нас, в последний раз осветив фигуру руниа, — и всё пропало. На планете боругов наступила непроглядная ночь.

Я попыталась найти Скарвина с помощью сканера, но ничего не получилось: прибор отказывался работать из-за сильнейших электромагнитных возмущений. И тут мне стало страшно: а вдруг все приборы последуют примеру сканера, и мы здесь застрянем? Ясное дело, в обществе Линна я бы с удовольствием застряла где угодно, но не с таким же риском для жизни! Хорошо ещё, что на Артосе знают, куда мы полетели…

А потом стало ясно, что Скарвина нет, и что по планете идёт волна больших и малых землетрясений. Послушные разведчики быстро собрались, корабль взлетел, — а на душе было неспокойно и очень тоскливо.

Когда шквал землетрясений закончился, на планету пришла тишина, — а в эту тишину отправились упорные роботы. Поток данных от них направился в компьютер «Скитальца», а оттуда — дальше, на Артос. Видеофон ожил, зазвенели голоса учёных, которые требовали, указывали, руководили… Я вдруг вздрогнула.

— И как теперь сказать Йаллеру, что Скарвин…

— Я думаю, он знает, — синие глаза Линна подёрнулись дымкой печали. — Он ведь тоже руниа.

9.

Сияющие белизной стройные колонны, простор звёздного неба за огромными, во всю стену, окнами, переливающийся блеск люстр, музыка… Я впервые попала в зал приёмов артосской Академии и только теперь поняла: Даниель Озен правильно настаивал, что на открытие Центра по изучению Силы надо надеть вечернее платье.

Сюда съехалось множество народу, — я и представить себе не могла, что идея Тана Севийяра вызовет столь большой интерес. Сам автор идеи возвышался над группой коллег-гуманоидов, сиял во все стороны своей замечательной улыбкой и увлечённо беседовал с гостями, — видно, намечались перспективы. Мы с Линном и Милордом представляли, если можно так выразиться, боевое крыло организации, поскольку имели дело с Силой не в теории, а на практике. Лорд Эльснер старался держаться незаметно, Линн же, ставший одним из руководителей Центра, был на виду и принимал поздравления с назначением на этот пост. Когда стало ясно, что все гости уже собрались, в центре зала возник Даниель Озен с бокалом в руке, — как всегда, потрясающе одетый. Корреталь Артоса не хотел устраивать большого официоза и был краток.

— Друзья, — негромко сказал он, и всё стихло. — На нашей планете, да и вообще в Галактике, произошло важное событие. Точнее, оно происходит сейчас.

Все зааплодировали, Даниель улыбнулся.

— Дело не только в том, что Центр открывается на Артосе: изучение Силы и её проявлений — задача общегалактическая. Главное — другое. На протяжении тысячелетий для нас, простых жителей Галактики, Сила и, в особенности, существа, умеющие ею управлять, были источником страха. Что греха таить, они нередко доказывали, что страх этот оправдан. Но чаще пугающей была неизвестность. Все мы надеемся, что благодаря Центру этого страха больше не будет.

Ответом были аплодисменты. Даниель поднял бокал, к нему присоединились Линн и Севийяр, я тоже. Наши четыре бокала соприкоснулись, в воздухе поплыл тонкий серебристый звон. Милорд стоял в отдалении и поднял бокал в знак того, что он — с нами. Он улыбался, а в глазах его, кроме радости, стояло что-то ещё, очень важное, я попыталась подобрать к этому название — и поняла: так смотреть на жизнь вокруг, так ценить её может только человек, побывавший по ту сторону смерти и вернувшийся обратно.

— С началом, — сказал Севийяр.

Глаза его горели. Даниель посмотрел на часы.

— Мои поздравления, господа. Кэт, должен тебя предупредить: фанатики, вынесшие тебе смертный приговор, не собираются его отменять, так что будь осторожна.

Линн вздрогнул.

— Даниель, ну зачем сейчас-то!

— Затем, что в толпе надо быть особенно внимательным. Извините, — привычка. На место корреталя, знаете ли, всегда много претендентов. А теперь мне пора.

Линн, нахмурившись, некоторое время смотрел вслед Озену, потом перевёл взгляд на меня, — в синих глазах светилась тревога. Мне тоже было не по себе, но вокруг шумел праздник, хотелось встряхнуться и прогнать все неприятные мысли прочь.

— Добрый вечер, — раздалось совсем рядом.

— Йаллер! — обрадовался Севийяр.

— И не один, — руниа жестом указал на свою спутницу. — Тариэль захотела присоединиться к нам.

К людям, отметила я. Ледяного презрения к нашему племени больше не было в глазах красавицы-элиа, — неужели она действительно смягчилась? Или поняла что-то про жизнь, — ведь бывает и такое? И вдруг всю радость мою как рукой сняло: нахлынуло воспоминание о прощании со Скарвином на планете боругов. Йаллер понял.

— Не печалься. Он жив и на свободе. Просто пока он не сможет покидать ту планету. Но это временно. Если ты прилетишь туда, то встретишься с ним. Поверь, он нисколько не изменился с момента вашего расставания.

— Ты уверен?

— Да.

Я попробовала вникнуть в слова руниа, но получалось плохо. И вдруг меня осенило.

— Ты говорил с ним?!

Йаллер широко улыбнулся тому, что до меня всё-таки — дошло.

— Конечно. Он просил передать тебе послание.

— Какое?

Наши взгляды встретились — и зал Академии вмиг растворился. Вокруг была другая планета, где к небу вздымались горы, где яростная лава вырывалась на поверхность, — и где оковы серого смертельного покоя разламывались на части, исчезая навсегда. И среди всего этого — была радость вновь возвращающейся жизни, в бешеной её круговерти… А потом словно знакомое крыло ночи опустилось на мои плечи, и я даже не услышала, — почувствовала: горячая волна благодарности, как будто соприкосновение душ — снова, как будто Скарвин на несколько мгновений встал рядом, заслоняя от невзгод…

И видение исчезло. Рядом стояли Йаллер, Тариэль и Севийяр, который чуть не подпрыгивал от жажды деятельности.

— Слушайте, Йаллер, у меня к вам давно возник вопрос! — Севийяр так и горел энтузиазмом. — Можно?

— Конечно.

— Вы ведь помните, куда отправляли наших предков с гибнущей суши Тайшеле?

— Само собой.

— Может, расскажете, когда будет свободная минутка? В Галактике полно планет, на которых живут родственные людям народы, потерявшие связь с большим миром. Мы ведём разведку планет, а вы сэкономили бы нам массу времени! И денег тоже.

— С лёгкостью, — улыбнулся Йаллер. — Собственно, мы с Тариэль для того и прилетели, чтобы предложить людям свою помощь.

Подумалось: так уже было, — давно, на заре человечества… Бедный Йаллер, как же ему было скучно тысячелетиями стоять в стороне и ничего не делать!

И внезапно показалось, что сам воздух запел, — над толпой полилась чудная, светлая мелодия. Сначала я просто слушала, как заворожённая, отдаваясь её чарующей силе, а потом поняла, что плачу: это была музыка моей родины, когда-то — теперь кажется, что страшно давно! — я танцевала под неё… Прямо передо мной возникли глаза Линна — яркие и тёплые.

— Потанцуем? Я, конечно, заранее извиняюсь, потому как совсем недавно освоил этот танец…

…И меня подхватила могучая, сияющая волна радости и счастья.