Автор: Эрна Ульвунге
Корабль вышел из Петербурга вечером. "Ну, с Богом!" - привычно вздохнула Лидия Михайловна, одна из немногих представителей старшего поколения на этом теплоходе - в основном кататься по Ладожскому озеру поехала молодежь. Причал медленно отдалялся под неизменное "Прощание славянки". Андрей, обняв за плечи Марину, вполголоса подпевал: "И снова в поход труба нас зовет, мы вновь встанем в строй и все пойдем на смертный бой…".
- Фальшивишь, - улыбнулась Марина.
- Знаю.
- Странно как-то. Я в детстве по Волге плавала - тоже все отчаливают под эту "Славянку". Вроде не в поход выступаем, и ни за какую веру никто не воюет…
- Зато красиво.
Музыка смолкла, и мимо поплыли черные портовые краны, превратившиеся на фоне закатного неба в странный сюрреалистический пейзаж. Инга засмотрелась на берег и заметила, что к их небольшой группе присоединился еще один человек, только когда рядом с ней на поручень уверенно легла чья-то рука. Инга вздрогнула от неожиданности и обернулась.
На вид ему было лет двадцать пять - чуть постарше Андрея и Марины. Странное дело - ни на причале, ни во время посадки никто его не видел. Наверное, пришел в последний момент, когда провожающих уже настойчиво просили удалиться, ведь юноша был не из тех, кого можно не заметить. Выше всех присутствующих, светлые волосы до плеч, глаза - голубая сталь. Картинка из книжки про викингов. Он понравился Инге, несмотря на довольно жесткое, не по возрасту, лицо. Впрочем, неожиданный гость тут же улыбнулся:
- Кажется, я тебя напугал? Прости.
Инга собралась было возмутиться, что для перехода на "ты" они вообще-то еще не знакомы, и не настолько она его младше, но раздумала - обращение прозвучало совершенно естественно. К тому же знакомство не заставило себя ждать:
- Я - Олег, - кивнул юноша присутствующим.
- А я - Инга.
- Лидия Михайловна. Ингина бабушка.
- Марина.
- Андрей.
- Очень приятно, - сказали пять голосов почти одновременно.
У ног Олега послушным зверем свернулся не то старый рюкзак, не то просто самодельный заплечный мешок - явно весь багаж владельца. Еще одно подтверждение того, что он пришел в последнюю минуту - еще не успел расположиться в каюте.
Начал накрапывать мелкий дождь. Марина поежилась:
- Вам не надоело тут стоять? Холодно, мокро…
- Я к непогоде привык, - отозвался Олег. - Куртку хочешь?
Кажется, говорить всем "ты" было его постоянной привычкой.
- Моя в каюте - кто ж знал, что такое начнется? - виновато проговорил Андрей. Ему было неловко, что первым заботу о Марине проявил чужой человек. - А сам ты не замерзнешь?
- Что мне будет? - усмехнулся Олег, снимая куртку и передавая ее Марине. Сам он при этом остался только в черной футболке, но, похоже, холод его действительно не брал. Впрочем, во внешности Олега все говорило о силе и выносливости - даже в общем-то спортивный Андрей позавидовал.
- Инга, ты не простудишься? - озабоченно спросила Лидия Михайловна, но Инга только помотала головой. Ей, конечно же, было холодно, но она твердо решила, что на фоне Олега просто не имеет права мерзнуть.
Тем временем дождь усилился, и к нему прибавился ветер - корабль входил в Ладогу. Волей-неволей пришлось перейти в салон. Олег по-прежнему ничего не имел против погоды, но только он один - остальных она все-таки доконала. Поскольку в салоне, кроме них пятерых, никого не было - остальные пассажиры явно отмечали начало путешествия в баре на корме - Инга решила принести гитару. В конце концов, не зря же она везла ее из самой Москвы, выдержав по этому поводу настоящее сражение с бабушкой!
- "Я вижу, как закат стекла оконные плавит…" - запела Инга.
- "День прожит, а ночь оставит тени снов в углах…" - отозвался Андрей. Их голоса неожиданно очень подошли друг к другу. Андрей всегда говорил, что слуха у него нет, но дуэт оказался удачным. Правда, Лидия Михайловна не смогла его оценить - музыкальных пристрастий внучки она не разделяла и потому вскоре удалилась в каюту, сославшись на позднее время и усталость. Зато Марина, отогревшаяся под курткой Олега, слушала с удовольствием. Сам Олег как будто просто засмотрелся на воду, но, прислушавшись, Марина поняла, что он чуть слышно подпевает Инге и Андрею: "Там все живы, кто любил меня, где восход - как праздник бесконечной жизни…".
Гитара затихла. Пару минут все молчали, затем Олег вдруг повернулся к Инге:
- Позволь? - и протянул руку к гитаре.
Обычно Инга крайне неохотно доверяла чужим рукам свое сокровище, но Олег с первых минут знакомства словно заворожил ее. У него как будто была скрытая власть над ними всеми, и потому Инга с улыбкой отдала гитару. И поняла, что не зря - едва лишь сильные пальцы тронули струны.
Инга играла на гитаре уже три года, нежно любила это занятие, и ее игру обычно все хвалили, но про себя она всегда считала гитару мужским инструментом. В женских руках гитара - близкая подруга, добрая, хорошая, понимающая. В мужских - возлюбленная. Недаром гитара даже чуть-чуть похожа на женскую фигуру. Вот и сейчас Ингина подружка позабыла про ее руки, полностью отдалась ласке Олега. Только вот его лицо ничуть не смягчилось - глаза стали даже холоднее, под стать странному, тревожному мотиву, который он играл.
- "На чужих берегах - переплетение стали и неба, в чьих-то глазах - переплетение боли и гнева…" - начал Олег. Сильный, чистый голос уверенно вел причудливую мелодию. Инга когда-то уже слышала эту песню, но это было очень давно. И сейчас, на уходившем в Ладогу сквозь дождь корабле, песня звучала совсем иначе.
- "Видишь мерцанье лезвий средь стонов разодранной ночи - слово прощанья с жизнью, что стала мгновенья короче!" - голос Олега зазвенел сталью. Инга вспомнила, как в первую минуту сравнила его с картинкой из книжки про викингов - сейчас это было верно как никогда, без всякой иронии. Завораживающий мотив взвился голосом морской птицы: "Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере!". В дверях салона снова показалась Лидия Михайловна. Постояла и заняла прежнее место, прокомментировав в пространство: "Не спится. Лучше с вами посижу". Но никто даже не обернулся - невозможно было оторваться от песни, взлетевшей торжествующим гимном:
- "Но когда солнца первый луч заскользит над холодной водой - встречайте нас, верные, мы вернулись домой!"
Инга сама не заметила, что подпевает Олегу, как будто кто-то подсказал ей давно забытые слова:
- "Мы вернулись домой, мы вернулись домой - встречай своих воинов, Один, мы вернулись домой!"
На мгновение рука Олега замерла на струнах, и мотив вновь переменился, голос слышался как будто издалека:
- "Но на тех берегах - переплетение стали и неба, а у мертвых в глазах - переплетение боли и гнева", - и, словно заклинание, едва слышно: - "Стали и неба… боли и гнева… светом и ветром… на Север, вы в сером, вы звери, на Север…"
- На Север! - голос Андрея прозвучал боевым кличем.
- Слава богам! - отозвалась Инга. Лидия Михайловна укоризненно покачала головой, а Олег как-то странно улыбнулся.
- Инга… - проговорил Андрей. - Можно гитару?
- Бери, - ответила Инга, настроенная в этот вечер необыкновенно покладисто. Марина удивилась:
- Так ты, оказывается, играешь? А я и не знала…
- Да это ж разве игра? Так, балуюсь иногда, - смутился Андрей. - Даже стесняюсь на людях гитару брать. Просто сейчас вспомнилось одно… Предупреждаю сразу, мне на ухо медведь наступил.
- Рано извиняешься, - Олег внимательно смотрел на Андрея. - Ты сыграй, а там посмотрим. Пел ты недавно вполне неплохо.
- Ну ладно. Я предупреждал.
Какое-то время Андрей молча перебирал струны, вспоминая мотив. Марина смотрела на него со все возрастающим удивлением - они встречались почти год, и только сейчас она обнаружила, что Андрей неравнодушен к гитаре.
- "Что ни вечер, то мне, молодцу, ненавистен княжий терем…" - тут на Андрея изумленно воззрились уже все, не исключая даже Олега. И дело было даже не в песне - юноша, минуту назад извинявшийся за отсутствие музыкальных способностей, великолепно справлялся с диковатым мотивом, даже когда тот взмывал в труднодостижимые высоты. А его лицо! Если взгляд Олега отливал голубой сталью, то в зеленых глазах Андрея засветился хищный огонек: "Был волчонок - станет волк, ветер, кровь и серебро…". На лице Марины изумление постепенно сменялось восхищением - таким Андрея она еще не видела, но это его незнакомое лицо ей нравилось. Андрей смотрел прямо на нее:
- "Не ходи ко мне, желанная, не стремись развлечь беду - я обманут ночью пьяною, до рассвета не дойду. Ох, встану-выйду, хлопну дверью я - тишина вокруг села, опадают звезды перьями на следы когтистых лап…".
В дверь заглянула какая-то недовольная физиономия, но выражать свое недовольство раздумала и исчезла. Никто не обратил на нее внимания. Теперь уже Марине подсказывал слова неизвестный помощник, над музыкой взлетел ее звонкий голос:
- "Пряный запах темноты, леса горькая купель, медвежонок звался ты, вырос - вышел лютый зверь…".
Корабельный салон словно бы исчез. Осталась лишь бурная ночь, ветер, волны - и музыка. Ладога разбушевалась не на шутку, корабль ощутимо качало, и Инга радовалась этому - что за путешествие по спокойной воде!
Андрей оборвал последний аккорд, прихлопнув струны ладонью, и все взглянули на него, словно проснувшись. Первой обрела дар речи Марина:
- Ничего себе играть не умеешь!
- Да чтоб мне так не уметь! - поддержала ее Инга. Андрей смутился:
- У меня действительно никакой практики. Не знаю… как будто нашло что-то…
- Все ты умеешь, не скромничай, - усмехнулся Олег. - Ты любишь музыку, ты хочешь, чтобы она зазвучала - а что еще надо?
- Тебе легко говорить…
- Я нигде не учился музыке.
- То есть как? - почти одновременно изумились Андрей, Марина и Инга.
- А вот так. Между прочим, дождя уже нет, - каким образом Олег заметил это сквозь шум двигателей теплохода и завывание ветра, так и осталось неясным. - Кто со мной, взглянуть на ночную Ладогу?
- Я, наверное, не пойду, - вздохнула Лидия Михайловна. - Время позднее. Инга, не мерзни!
Она направилась в каюту, остальные пошли к выходу. У двери Олег жестом остановил Марину, протянувшую было ему его куртку:
- Оставь. Тебе нужнее.
Он распахнул дверь наружу и едва удержал ее. Ворвавшийся шквал ледяного ветра хлестнул Ингу по лицу, растрепал длинные волосы Олега и заставил Марину еще плотнее закутаться в куртку. Но никто не пожаловался на холод - рядом с Олегом это было бы просто стыдно, и не одной только Инге.
Олег первым шагнул на палубу и застыл, указывая куда-то вверх. Инга проследила за его рукой и замерла - на черном небе окровавленным клинком тускло светилась ущербная луна, доживающая последние дни.
- Ветер пронзает клинком холодным. Носят корабль Ладоги волны. Месяц ущербный, острый, кровавый - кому уцелеть, кому сгинуть без славы? - заговорила Инга и сама удивилась своему голосу. Слова были не ее - они пришли из бурной ночи, из ярости волн, разбивавшихся о борта, из тревожного света луны. Олег услышал и чуть заметно улыбнулся. Потом, указав на белые гребни волн, словно светящиеся над черной водой, продолжил:
- В схватке смертельной волны сцепились - где смельчаки, что отчалить решились? Темные волны, чужое горе…
- Не дай погибнуть, Ладога-море! - одни и те же слова пришли на ум и Олегу, и Инге. И никто этому не удивился.
В своей каюте Лидия Михайловна пыталась, как обычно, молиться перед сном, но то ли ее отвлекал шум волн, то ли еще что, но слова на язык просились другие, чужие - те самые, что звучали сейчас над Ладогой: "Темные волны, чужое горе - не дай погибнуть, Ладога-море!". А потом пришел сон, глубокий и спокойный.
***
Инга открыла глаза и сама себе удивилась - судя по бледному свету за окном, было совсем раннее утро, но Инга чувствовала, что прекрасно выспалась. Вдруг кто-то тихо постучал в окно каюты. "Кому там еще не спится?" - подумала Инга, отодвигая занавеску. На палубе стоял Олег.
- Я знал, что ты не спишь, - сказал он. - Пришел тебя позвать.
- Ты с ума сошел? Еще даже солнце не взошло…
- Так неужели ты не хочешь это увидеть?
Глаза Олега горели такой радостью, что Инга не могла отказаться.
- Сейчас, - ответила она, задергивая занавеску. Быстро переодеться, не разбудив Лидию Михайловну, было непросто, но уже через минуту Инга снова выглянула в окно:
- Слушай, а как я выйду? У нас дверь скрипит, как не знаю что…
- Не проблема, - улыбнулся Олег. Он легко отодвинул вниз приоткрытое окно (тяжелая конструкция подчинилась без единого звука) и протянул руки: - Иди сюда.
Инга тихонько засмеялась и, опираясь на Олега, выбралась через окно на палубу - точнее, он на руках перенес ее наружу.
- Какая ты легкая.
- Это ты сильный.
Так же бесшумно Олег поднял окно на прежний уровень - как будто так и было. Инга вспомнила, как они с бабушкой вдвоем еле справились с этой конструкцией, и еще раз удивилась силе Олега.
Они вышли на нос корабля. Утро после ночной бури оказалось необыкновенно спокойным - ни облачка в рассветном небе, ни полоски ряби на воде. Корабль словно увлекал за собой тяжелый голубой шелк - цвета глаз Олега. Из воды поднималось золотое зарево, и Олег уже знакомым Инге жестом протянул руку:
- Солнце!
И, словно придя на его зов, вспыхнуло пламя нового дня. Инга не смогла сдержать возгласа радости - в городе она много раз видела рассвет, но такого еще никогда не было. Стояла удивительная тишина, даже вездесущее урчание двигателей как будто притихло, чтобы не мешать. Инга чувствовала, как солнечный свет вливается в нее, становясь с ней чем-то единым, живым и радостным, полным силы. Еще немного - и у нее выросли бы крылья, она взлетела бы над голубой водой вместе с чайками… Инга повернулась к Олегу, чтобы рассказать ему все это, но он словно бы забыл о ее присутствии. Он стоял у борта, неотрывно глядя на поднимающееся из вод Ладоги солнце, и его губы едва заметно шевелились - то ли в молитве, то ли в заклинании. Инга не посмела отвлечь его. Ее и саму переполнял неясный порыв, и то и дело она принималась шептать все, что приходило в голову - и никакие слова не казались ей глупостью. На поручень села большая чайка и внимательно посмотрела на Ингу желтыми глазами.
- Нет у меня ничего, - шепотом сказала Инга. Чайка обиженно крякнула.
- Не шуми, - Инга приложила палец к губам. Чайка кивнула, как будто поняла ее слова, и перешла по поручню к самой ее руке - Инга даже почувствовала тепло птичьего тела. Олег по-прежнему не замечал ни Инги, ни чайки. Он все так же шептал неясные слова, а его сильные пальцы все крепче сжимали поручень - казалось, еще немного, и дерево раскрошится под этой хваткой. Олег словно собирал силы - для чего? Инга не знала и не отваживалась спросить.
Солнце оторвалось от воды и стало увереннее подниматься по небу. Только тогда Олег отвел взгляд от золотого сияния и повернулся к Инге:
- Ну что? Стоило прийти сюда?
Инга хотела многое сказать, но слова теснились, не складываясь ни во что связное, и потому она только кивнула, радостно улыбаясь. Тут Олег заметил чайку.
- Ты счастливая. Смотри, она не боится тебя. Ладога тебя принимает.
- А тебя?
- А меня Ладога просто знает. И я ее знаю, - Олег усмехнулся и на какое-то мгновение снова стиснул поручень.
- Привет, солнцепоклонники! - послышался веселый голос Андрея. - А мы восход проспали. А жаль.
Инга изумленно смотрела на поднимавшихся с нижней палубы Андрея и Марину. Оказывается, не одни они с Олегом такие сумасшедшие… Но еще больше Инга удивилась, увидев Лидию Михайловну - вообще-то рано вставать на отдыхе никогда не входило в ее привычки.
- Инга, что ж ты сбежала, а меня не разбудила? Такую красоту пропустить… Но уж завтра я не просплю!
- Ну и кто тут солнцепоклонник? - засмеялась Инга.
- Я, например, - совершенно серьезно ответил Олег.
***
С первых же часов поездки маленькая группа оказалась как будто обособленной от остального корабля - их каюты были близко, за столиком все пятеро сидели вместе и, хотя были свободные места, к ним никто не присоединился. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это им сильно мешало - даже напротив. Тот вечер в салоне словно бы объединил их, и больше им никто не был нужен. На самом деле, конечно, попытки знакомства были - но задержавшийся на лице незваного гостя взгляд Олега внезапно твердел, и продолжать общение мало кому хотелось.
На Валааме большинство пассажиров, естественно, дружным строем зашагали за экскурсоводом. Лидия Михайловна, давно мечтавшая собственными глазами взглянуть на валаамские скиты, тоже отправилась на экскурсию, но остальные четверо сбежали в первые же минуты и разбрелись по окрестностям.
Инга села на прошлогоднюю хвою около высокой сосны и замерла, прикрыв глаза, просто слушая этот странный остров. Валаам действительно был странным местом. Постоянно ходившие над Ладогой облака обходили его стороной, а такой тишины и покоя Инга еще нигде не встречала. Нет, не в монашеском уединении здесь было дело - Инга чувствовала, что остров был таким до всяких монахов и до всякого христианства. Времени больше не было - только тишина и поднимающиеся к небу сосны, выросшие прямо на камнях… Подошли Андрей и Марина, как обычно, держась за руки. Марина улыбалась чему-то своему, Андрей же, напротив, словно что-то высматривал. Ингу заметил именно он.
- Инга? Ну ты и спряталась! Где Олег?
- Олег? - Инга только сейчас поняла, что он исчез сразу же после высадки. Кажется, это его удаляющуюся фигуру экскурсовод проводила таким неодобрительным взглядом… - И правда, где он? Скоро ведь отплываем…
Они нашли Олега недалеко от причала, у самой кромки воды. Рядом прохаживался невероятно раскормленный монастырский кот, но Олегу явно было не до него. Ингу поразило его лицо - сосредоточенное и очень недоброе. Олег был очень красив, когда улыбался, но сейчас Инга не позавидовала бы тому, кто встал бы у него на дороге. Губы Олега шевельнулись, и Инга ясно различила слова: "Ночью будет бой".
- Олег! - позвала Марина. Он не обернулся. Андрей подошел к нему:
- Эй, Олег, нам пора! - Олег не отвечал.
- Не слышишь, что ли? - Андрей чуть тряхнул его за плечо. Олег развернулся, явно готовясь ударить, глаза блеснули сталью - но тут он узнал Андрея и улыбнулся:
- Прости, задумался. Идем.
- Ничего себе задумался… - пробормотал Андрей. - Не надо было его трогать - убить ведь мог…
Если бы Андрея спросили, откуда он это знает, он вряд ли смог бы ответить. Знал - и все. И поэтому еще раз порадовался, что Олег вовремя узнал его.
Они пришли как раз вовремя - до отплытия оставались считанные минуты. Стоя на палубе, все четверо (Лидия Михайловна, уставшая после экскурсии, ушла в каюту) смотрели, как остров медленно отдаляется и небо вновь затягивают облака. Олег проговорил, ни к кому не обращаясь:
- Будет буря.
- Как тогда? - поинтересовалась Инга. Олег усмехнулся:
- Что - тогда! Это для Ладоги была обычная ночь. А вот сегодня… Ночью наружу выходить не стоит.
- Это почему же? - недоверчиво спросила Марина.
- Не стоит, - уже тверже повторил Олег, и Марина поняла, что лучше не настаивать.
Приближался вечер. Ладога менялась на глазах. Небо закрыли тучи, и вода из голубого шелка, какой она была утром, превратилась в темную сталь. Ветер усиливался, ночь обещала быть неспокойной. Марина пожаловалась, что неважно себя чувствует из-за перемены погоды, и ушла спать. Через некоторое время Андрей зашел проведать ее, но она не проснулась, даже когда он, неловко повернувшись, уронил тяжелый термос - хорошо еще, что закрытый. Некоторое время Андрей сидел рядом с Мариной - обычно она как будто чувствовала его присутствие, но сейчас она спала слишком крепко. Вздохнув, Андрей поднялся и ушел к себе - возвращаться на палубу не хотелось.
Андрей родился и вырос в Петербурге, он всегда любил корабли и путешествия по воде, но в этот вечер ему как никогда захотелось оказаться на твердой земле. Он так ждал этой поездки - а сейчас чувствовал себя в центре чуждой ему стихии, далеко от всего привычного и знакомого. Откуда-то из глубин сознания полз непонятный страх - но чего было бояться? Надежный круизный теплоход шел через Ладогу, за стенкой спала любимая девушка Марина, и всего несколько шагов отделяло Андрея от Инги с ее гитарой, от такой домашней Лидии Михайловны, от Олега. Олег… Андрей снова вспомнил недавний эпизод и невольно поежился - так ясно он увидел изменившееся лицо Олега. Нет, к нему Андрей бы не пошел. И никуда бы не пошел. Андрей встал, походил по каюте, снова сел, взял книгу, несколько секунд смотрел на страницу, не понимая ни слова, положил книгу обратно, повертел в руках яблоко, откусил, раздумал есть дальше, снова встал… Странное беспокойство не исчезало. В памяти настойчиво вертелось: "Был волчонок - станет волк, ветер, кровь и серебро…". "Ветер, кровь и серебро", - повторил Андрей вслух и вздрогнул - это он и увидел в окно каюты. Ветер, который к ночи обещал стать бурей, покрыл волны серебристой рябью - а между водой и небом узкой полосой пылал алый закат, словно удар клинком наотмашь рассек горизонт, залив его кровью. "Ветер, кровь и серебро…", - снова прошептал Андрей, не в силах оторвать взгляда от алой полосы. Еще немного - и она погаснет, вода и небо сольются вместе, и тогда… Андрей не знал, что должно случиться, но чувствовал - что-то произойдет, и он боялся этого. Что-то чужое, непонятное, что было здесь задолго до того, как Андрей родился, пыталось проникнуть в него, стать его сутью - а он был один и понимал, что рано или поздно так и случится. И Андрей из последних сил цеплялся взглядом за тускнеющую полосу заката, словно она единственная могла не дать свершиться перемене.
Инга не могла найти себе места. Не хотелось ни уходить в каюту, ни искать Андрея, и не было сил просто стоять и смотреть на воду - а ведь это было одним из любимых занятий Инги. Небо и вода темнели, наливаясь свинцом, и Ингу не покидало чувство тревоги. Снова и снова вспоминались слова Олега: "Ночью наружу выходить не стоит". Ночь уже почти наступила - но где он сам? Инга никому не смогла бы объяснить, откуда в ней взялась эта уверенность, но она понимала - то, о чем предупреждал Олег, в первую очередь касается его самого. Куда же он исчез? Инга вдруг вспомнила первое утро на Ладоге, когда Олег позвал ее встречать рассвет - и уверенно направилась на нос корабля, хотя ветер едва не сбивал ее с ног. Ей оставалось пройти всего несколько шагов, когда она услышала голос Олега - и едва узнала его. Ни шум ветра, ни разбивающиеся о борта волны не могли заглушить его слова - казалось, их слышит вся Ладога:
- Боги Ладоги, внемлите!
Вызываю вас на битву!
Лишь закат погаснет в небе,
Бой великий здесь начнется.
Засвистит холодный ветер,
Разрывая парус в клочья,
Будут волны, словно волки,
На ладью бросаться стаей.
Против гнева волн и ветра
Выхожу на бой жестокий.
Пусть летит ладья стрелою!
Пусть несет меня сквозь бурю!
Кто в бою не ведал страха,
Не склонится пред богами!
Сил не тратьте понапрасну!
Дайте воину дорогу!
И, словно отвечая на вызов, огромная волна ударила в борт, заставив Ингу вцепиться в поручень, чтобы не упасть. Инга вышла на нос - и увидела Олега.
Он стоял во весь рост, грудью встречая яростный ветер и холодные брызги, долетавшие даже до этой палубы, расположенной довольно высоко над водой. И время послушно пошло назад, превращая четырехпалубный теплоход в древнюю ладью, а Олега - в бесстрашного воина и путешественника, дерзнувшего бурной ночью бросить вызов бешеным волнам Ладоги. Сколько ему лет? Двадцать пять? Но сколько веков назад ему исполнилось двадцать пять лет? Правая рука Олега вскинута к небу в угрожающем жесте - но при вспышке молнии (молния? здесь, на севере? почти в конце лета?) Инга ясно увидела тусклый отблеск стали. "Ночью будет бой", - сказал сегодня Олег…
- Кого же ты на бой вызываешь?! - Инге хотелось крикнуть это во весь голос, но сквозь вой ветра прорвался лишь слабый шепот. И все же Олег услышал. Он тронул Ингу за плечо:
- Пожалуйста, уходи. Тебе нельзя оставаться здесь.
- А ты?
- Это мой бой. Я ждал его, - медленно, отчеканивая каждое слово.
- Мне страшно за тебя…
- Не бойся. Мне хватит сил. Второй раз им меня не получить.
Инга не стала спрашивать, что имеет в виду Олег.
- Я останусь с тобой, - твердо проговорила она.
- Нет, Чайка, - он впервые назвал ее так. - Тебе не выстоять. Тогда я был один и сейчас буду один. Ты не сможешь помочь мне.
В небе догорали последние отблески заката. Олег резко повернулся к Инге:
- Уходи, Чайка! Этот бой не для тебя. Я прошел этим путем, но тебе не уцелеть. Ясным солнцем заклинаю, уходи!
Инга подчинилась без единого слова. У двери она остановилась, последний раз взглянула на высокую фигуру, застывшую на носу корабля - и скользнула внутрь одновременно с первым оглушительным ударом грома.
Мало кто на корабле смог спокойно заснуть в ту ночь, если не считать Марины. Такой бури не помнил никто из путешествовавших по Ладоге. Раскаты грома не затихали, молнии, казалось, прицельно били по кораблю, шум волн и ветра словно складывался в колдовской мотив. Лидия Михайловна непрерывно шептала молитвы, путаясь в знакомых с детства словах, но в конце концов смогла уснуть. Инга сидела у окна каюты, вглядываясь в темноту, и сквозь бурю ей то и дело слышался голос Олега - только различить слова она уже не могла. "Помоги ему, дай увидеть утро!" - шептала она, хотя и сама вряд ли знала, к кому обращается. Если Инга и задремала, все так же сидя у окна, то и снилось ей все то же самое - бушующая Ладога и одинокий силуэт Олега - или того, кого она знала под этим именем…
Андрей не смог бы сказать, спал он в эту ночь или нет. По мере того, как гас кровавый закат, Андрей чувствовал, что все меньше понимает, кто он и где находится. Ему виделся темный лес, неясные тени, шум ветра в вершинах деревьев - но в то же время он помнил, хотя и смутно, что любой берег сейчас неизмеримо далеко, и снова и снова всматривался в темноту, как будто пытаясь различить неуловимые очертания. И лишь под утро всякие образы исчезли.
***
Инга проснулась задолго перед рассветом - если вообще спала. С начала плавания встречать зарю стало у нее привычкой, но это утро вместо радости нового дня принесло тревогу - слишком хорошо Инга помнила слова Олега. Он не пришел позвать ее на палубу, хотя появлялся каждый день. Инга начала одеваться, стараясь не шуметь, но заметила, что Лидия Михайловна тоже проснулась.
- Бабушка? Ты почему не спишь?
- Какой тут сон! Олега ждешь?
- Откуда ты знаешь? - в ответ Лидия Михайловна только улыбнулась. - Да, он приходит каждое утро, а сегодня его нет… И эта буря вчера…
- Понимаю, Инга. Иди.
Инга выскользнула за дверь, удивляясь про себя - она ни слова не сказала об увиденном на палубе, и все же бабушка явно поняла ее. Но Инга тут же забыла об этом - ее окликнул Андрей:
- Инга! Ты одна? А где Олег?
- Я не знаю. Я не видела его с тех пор, как началась буря. Он приказал мне уйти.
- Он говорил, что ночью выходить опасно, - задумчиво проговорил Андрей, словно размышляя вслух. - Я не знаю, что творилось этой ночью, но еще одну такую пережить - я лучше сразу в Ладоге утоплюсь!
- А ведь ты был у себя, как и я… - Инга не стала спрашивать, что произошло с Андреем - по его глазам и побледневшему лицу она видела, что ночная буря не прошла бесследно. Возможно, что-то изменилось и в ней самой… - А Олег остался на палубе.
- Что?! Слушай, что бы к нам тогда ни заявилось - оно же его ждало! Он еще днем говорил… Если он один с этим встретился…
Андрей и Инга взглянули друг на друга и почти бегом бросились на палубу. Краем глаза Инга успела увидеть, что за ними пытаются успеть Марина и Лидия Михайловна.
- Нет… - выдохнула Инга, едва сделав шаг на нос корабля. После вчерашней бури она ожидала увидеть здесь все, что угодно - но только не это. Олег лежал без движения на палубе, на том самом месте, где Инга видела его последний раз. Влажные пряди светлых волос прилипли ко лбу, глаза закрыты - но на лице застыло уже так знакомое Инге непреклонное выражение, и правая рука, неловко выброшенная в сторону, все так же не то угрожает неведомому противнику, не то сжимает рукоять меча. В сером предутреннем свете блеск стали был едва заметен - и все же Инга снова увидела его. Олег не проиграл бой - но это стоило ему всех его сил.
Марина что-то сказала про аптечку, Лидия Михайловна - про медпункт, Андрей просто шагнул к Олегу, но Инга не дала им приблизиться.
- Отойдите, - сказала она и сама удивилась власти, звучащей в ее голосе - все трое действительно сделали шаг назад. - Вы ему не поможете.
- А ты думаешь, что поможешь? - Марина скептически посмотрела на пятнадцатилетнюю девочку.
- Я - знаю, - твердо ответила Инга.
Она опустилась на колени рядом с Олегом, шепча: "Вернись, пожалуйста, вернись…" - хотя знала, что он не слышит ее. Инга потянулась разомкнуть сжатые в кулак пальцы, но от какого-то неосторожного движения ее руку обожгла боль. Тусклый отблеск стали, о котором Инга на мгновение забыла… Клинок лишь дважды явился ей смутным видением, но выступившая кровь была настоящей. "Пусть, мне все равно… Нужна моя кровь - возьми… Нужна моя жизнь - возьми…". Инга взяла обе руки Олега в свои и склонилась над ним, уже не замечая ни крови, ни боли. Она думала только об Олеге и хотела лишь одного - без остатка отдать ему свои силы, вернуть его любой ценой. Слова пришли сами - незнакомый ритмичный напев на языке, которого Инга никогда не знала - а может быть, знала всегда, только до сих пор не было необходимости вспоминать.
Послушное время снова повернуло назад, и теперь уже все, стоящие на палубе, ясно увидели потрепанную бурей ладью, а на носу - неподвижно лежащего воина в глубоком забытьи. Его рука сжимала клинок со следами крови. И все так же склонялась над воином светловолосая девушка, так похожая на всем знакомую Ингу - только за спиной у нее были крылья. Инга вспомнила первое утро и вдруг поняла, что действительно может летать. Олег назвал ее Чайкой - и она на самом деле была морской птицей с белоснежным оперением, и неведомая сила звала ее в небо.
Наверное, для Лидии Михайловны, Марины и Андрея хрупкая светловолосая девушка все так же неподвижно застыла рядом с Олегом - но Инги здесь уже не было. Белая чайка взлетела над кораблем и исчезла в предутреннем сумраке.
Здесь не было ясных очертаний и не было звуков - только приглушенный шум серых волн. Но Инга знала, что не потеряет дорогу, хотя сумрак вокруг нее сгущался - она словно повернула назад, в ночь и бурю. И на самом краю темноты она увидела одинокую фигуру Олега - но здесь у него было другое имя. Инга выкрикнула это имя - и смутный силуэт обрел очертания, сумрак вокруг него расступился. Инга вновь позвала его - Олег обернулся, ища ее взглядом. "Вернись. Ты победил. Еще не время уходить". Белая птица коснулась воина крылом, и он протянул к ней руку - на большее сил уже не хватило. Инга чувствовала, что дольше оставаться здесь нельзя - прояснившиеся было контуры снова начали таять. Собрав все силы, она в третий раз крикнула то же имя - и первые лучи солнца озарили Ладогу, а Инга без сил рухнула на палубу в тот самый момент, когда Олег открыл глаза.
- Олег! - бросился к нему Андрей. - Ну наконец-то! Что это было?
- Разве ты сам не знаешь? - Олег взглянул Андрею в глаза, и тот понял - он действительно знает. Но былая тревога ушла бесследно, и Андрей рассмеялся:
- А, черт с ним! Главное - ты опять с нами. Ты выиграл свой бой.
- Без Инги я не смог бы вернуться.
- Инга? - только сейчас Андрей взглянул на нее. - Что с ней?
- Она отдала слишком много.
- Кровь…
- Мой меч, - коротко ответил Олег. - Успокойся, ей ничего не угрожает. Я отдаю свои долги.
Олег легко поднял Ингу на руки - силы полностью вернулись к нему - и повернулся к восходящему солнцу. Лучи рассвета коснулись бледного лица девушки, и казалось - а может быть, так и было? - что солнечный свет заново пробуждает ее к жизни.
- Я уходил, - медленно произнес Олег. - Ты позвала меня назад. Я в долгу перед тобой, Чайка.
Инга счастливо рассмеялась и прижалась лицом к плечу Олега.
- Ты жив, ты выстоял, а остальное мне неважно. Только я так устала…
- Мало кто осмеливался зайти туда, куда ты отправилась за мной. Забудь обо всем. Солнце вернет тебе силы. И я тоже помогу, - добавил он вполголоса, касаясь руки Инги. Глубокий порез зажил, оставив лишь тонкий шрам.
Инга обняла Олега за шею, и они молча стояли у борта, пока солнце не поднялось над Ладогой.
- Чайка… - проговорил Олег. - Ты сильнее, чем я думал.
- Если бы вчера я осталась с тобой…
- Я не знал, хватит ли у тебя сил. Но сейчас я жив только благодаря тебе. А ведь мне уже казалось, что я снова уйду…
- Не надо, - Инга снова прижалась к Олегу. - Смотри, уже день. Может быть, пойдем отсюда?
- Пожалуй. Как ты, Чайка?
- Уже могу идти.
Но Олег все равно на руках отнес Ингу в каюту. И Лидия Михайловна, глядя на них, только улыбнулась.
***
Корабль плыл по Ладоге. Который день? Никто не задумывался. Казалось, что так было всегда - бескрайняя вода, подобная то шелку, то стали, изредка - смутный контур берега где-то вдалеке, неспокойное небо… А их всегда было пятеро. И так будет всегда. И никто не удивился, когда однажды листок с расписанием круиза, висевший в центральном коридоре у лестницы, куда-то бесследно исчез. "Мыши съели", - прокомментировала Марина, и этим все кончилось. Не было заранее распланированных экскурсий, не было фильмов днем и дискотек на корме солнечной палубы вечером - точнее, все это было, но так далеко, что не стоило и замечать. Настоящим было другое - ясное зеркало огромного озера (штормов, подобных той ночи, когда Олег едва не отдал Ладоге свою жизнь, больше не повторялось), солнце, поднимающееся из волн и в них же уходящее, медленно растущая луна. Инга помнила кровавый полумесяц первого вечера - значит, от отплытия до памятной бури прошло не больше двух-трех дней. Олег утверждал, что именно в ту ночь старая луна умерла и сменилась новой - но как он мог увидеть луну сквозь грозовые тучи? Впрочем, сейчас Инга готова была поверить во все, что угодно. Ведь она и сама даже сквозь сон понимала, что скоро взойдет солнце, и спешила выйти на палубу - чтобы уже увидеть Олега, стоящего на носу корабля. "Здравствуй, Чайка", - говорил он. Инге нравилось ее новое имя - каждый раз, когда Олег произносил его, она словно снова чувствовала за спиной невидимые крылья. Что бы ни произошло - она сможет подняться над бурей, пройти сквозь зыбкий сумрак… В то утро она взлетела первый раз и просто еще не научилась владеть своими силами… Олег как будто угадывал мысли Инги и слегка касался ее руки. След от его меча, похоже, должен был остаться навсегда, но Ингу это ничуть не огорчало. Она почти гордилась этим шрамом, словно знаком посвящения, причастности к чему-то иному. Теперь Инга была твердо убеждена, что задела клинок не по неосторожности - случайный порез не смог бы оставить таких следов, каким бы острым лезвием он ни был нанесен. Ей казалось, что в ту минуту совершился некий обряд, суть которого до конца не была ясна самой Инге, и вместе с кровью она отдала Олегу часть своей силы. Впрочем, он отплатил ей сполна…
Андрей смотрел на Ингу не без зависти. После достопамятной ночи она явно обрела новые силы, хотя, казалось бы, едва не ушла вслед за Олегом - точнее, вместо него, отдав за его жизнь свою. Андрей видел, как радостно она встречает рассвет, как следит за восходом луны - а в нем то и дело пробуждалась былая тревога. Андрей пытался забыть, не думать об этом - но чем больше становился серебряный месяц, тем чаще возвращалась память о той ночи. Тогда Андрей уступил, не выдержал, впустил в себя - что? Он не знал. Просто что-то, пришедшее той ночью, стало частью его, и он изменился. Днем он был все тем же Андреем - любовался пейзажами, рассказывал о прошлых своих путешествиях Инге и Лидии Михайловне, порой просто где-нибудь уединялся с Мариной… Только с Олегом он стал общаться гораздо чаще. Марине это не нравилось, она как будто ревновала Андрея к новому другу - да, Андрей уже считал Олега другом, хотя порой тот вызывал у него почти страх. Но объяснить, в чем дело, Марина не могла. Впрочем, до сколько-нибудь серьезных размолвок не дошло ни разу, и в целом все было по-прежнему. Но только днем. Стоило погаснуть закату - и Андрей чувствовал, что должен остаться один. Снова подползал страх, краем сознания Андрей понимал, что рядом с друзьями ему было бы легче справиться с этим, но все равно под любыми предлогами уходил в каюту или в отдаленный угол на палубе, как будто не в силах противиться лишь ему одному слышному зову. Как и в ту ночь, Андрей вдруг понимал, что невероятно тоскует по земле под ногами, по шелесту ветвей, и снова и снова искал взглядом неразличимую полоску берега. В конце концов он засыпал, но и во сне продолжал слышать тихий, но непрестанный зов.
Олег заметил, что Андрей не находит себе места, и однажды вечером решительно подошел к нему:
- Пойдем в салон. Все уже там, только тебя я еле нашел.
- Что-то я устал сегодня, - попытался соврать Андрей, но недооценил проницательность Олега. От пристального взгляда голубых глаз стало не по себе:
- У тебя сна ни в одном глазу. И оставаться одному тебе сейчас не стоит. Пойдем, - Олег взял Андрея за руку. Очень мягко - но пробовать высвободиться почему-то не хотелось. - Инга гитару принесла. Давно у нас песен не было.
И Андрей, сам себе удивляясь, послушно пошел за Олегом.
Инга действительно вспомнила о гитаре, незаслуженно забытой с первого вечера, и теперь, устроившись поудобнее в кресле, тихонько что-то наигрывала. Андрей различил слова: "Не ведьма, не колдунья ко мне явилась в дом, не в пору полнолунья, а летним ясным днем…". Но тут Инга оборвала игру и улыбнулась:
- Привет. Наконец тебя нашли. Может быть, ты что-нибудь споешь?
- Ну давай попробую, - кивнул Андрей. Петь не слишком хотелось, но раз уж он пришел сюда… Он взял гитару: - "Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах…".
- "Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы…" - Олег, похоже, знал вообще все песни, известные Андрею, Инге и Марине, вместе взятым. Порой Инга начинала подозревать, что, осмелься она сыграть что-нибудь из своих опытов - даже тогда Олег подхватит мотив…
- "Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья. Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей…" - это Олег прикоснулся рукой к плечу Инги или снова невидимые крылья шевельнулись у нее за спиной? Олег сидел совсем рядом, наверное, это был он - но почему же тогда так захотелось опять стать белой птицей, еще раз испытать силу крыльев? "Чайка…" - едва слышно прошептал Олег, и Инга улыбнулась в ответ.
- "Где-то бродят твои сны, королевна… Далеко ли до весны в травах древних…" - Андрей встретился взглядом с Мариной. Ему случалось шутливо называть ее королевной, и в том, что сейчас он вспомнил именно эту песню, Марина увидела хороший знак - все прошло, рядом с ней прежний беззаботный Андрей, и больше не будет этих ночных отлучек и странных взглядов… Да и сам Андрей чувствовал себя необычно спокойно, хотя последние отблески дня уже едва виднелись на горизонте. Может быть, и правда все это было лишь коротким наваждением, и тревожные сны уйдут и не вернутся…
Отзвуки струн затихли, и Андрей отдал Инге гитару, а сам повернулся к Марине: "Видишь, все хорошо. Я сам не знаю, что на меня нашло". Марина просто сжала его руку - в последние дни поведение Андрея откровенно пугало ее, и она искренне радовалась его возвращению.
Инга тем временем не спешила продолжать пение. Она задумчиво перебирала струны, начиная и обрывая мотив за мотивом. Наконец, так ни на чем и не остановившись, Инга протянула гитару Олегу:
- Слушай, спой еще раз ту песню… "На Север" которая. Мне так понравилось…
- Я ее тоже люблю, - кивнул Олег. Но Марина, поежившись, словно от холода, запротестовала:
- А может, что-нибудь более жизнерадостное? А то там у тебя и кровь, и смерть…
- Это не у меня. Это на Севере, - усмехнулся Олег.
- Ну все равно. Мрачная она какая-то…
Андрей молчал, но в душе чувствовал, что согласен с Мариной - почему-то ему тоже не хотелось еще раз слышать эту песню, хотя она и понравилась ему в первый вечер. Но Инга не сдавалась:
- Ну пожа-алуйста… - протянула она так по-детски, что Марина невольно рассмеялась:
- Ладно, убедили.
И Андрей не стал возражать - да и что он мог бы возразить?
Олег коснулся струн - и снова корабельный салон растворился в полумраке, а вокруг бушевала яростная буря, хотя ночь была довольно спокойной. Снова легкая ладья сражалась с волнами Ладоги, и белокурый воин бросал вызов всем здешним богам.
- "Вспорото небо и взрезаны волны драконьею пастью, светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти…" - от лица Олега словно повеяло ледяным дыханием северного ветра. Лидия Михайловна на мгновение взглянула ему в глаза - и тут же отвела взгляд, настолько чужим и жестким - даже жестоким - вдруг показалось ей лицо их спутника.
- "И луна - я ее ждал и любил, как невесту. Нам не до сна - мы дети богов, наша участь известна…"
Андрей стиснул подлокотники кресла. Марина озабоченно склонилась к нему, но он уже не видел ее. Нет, ничего не прошло - на мгновение оставившее его беспокойство вернулось с новой силой. Что он делает посреди всей этой воды? Почему берег так далеко? Андрей взглянул в окно - но закат давно погас, а совсем рядом была растущая луна - странная, ледяная, безмолвная. И снова в сердце вполз проклятый зов - что ему нужно? А еще в памяти почему-то навязчиво стояло искаженное внезапной яростью лицо Олега - но какая связь могла быть между ним и этим зовом? Андрей хотел вскочить, броситься вон отсюда, но что-то словно удерживало его. Осталось лишь сидеть, не сводя с луны неподвижного взгляда, и вслушиваться то ли в музыку, то ли в зов - с каждой секундой различить их становилось все труднее. И выдерживать - тоже.
- "В наших зрачках - острые грани вечного льда, а на клыках свежею кровью пахнет вода…"
Марина не могла понять, что творится с Андреем. Никогда прежде у него не было такого взгляда - застывшего, невидящего. Она вспомнила первый вечер, когда Андрей пел про оборотня - тот же непонятный, хищный отблеск светился в его глазах и сейчас. Но если тогда Марину даже привлекла та новая сила, которую она почувствовала в Андрее, то сейчас ей было страшно. Почему она не настояла на своем? Ведь до того, как Инга вспомнила про эту песню, все было в порядке! Казалось бы, все так просто - прервать этот дикий мотив, сослаться на свое или Андрея плохое самочувствие, и все исчезнет, Андрей снова будет здесь, такой же, как раньше… Но не было сил ни что-либо сказать, ни даже поднять руку.
- "Бледные норны шепчут - на Север, вы в сером, вы звери…"
- Пр-роклятье… - сквозь зубы выговорил Андрей. Олег прервал песню. Андрея нельзя было узнать - невероятно бледен, зеленые глаза смотрят как будто сквозь остальных. "Проклятье…" - повторил он хрипло, словно от боли. "Андрей!" - позвала его Марина. Андрей услышал ее голос, но не узнал. Он обвел взглядом собравшихся - взгляд зверя, не понимающего, где он и что с ним. На мгновение Андрей замер, как будто прислушиваясь к чему-то, что слышал только он - и внезапно метнулся к двери.
- Сядь! - приказал Олег. Только Инга знала, какая власть может звучать в его голосе, остальные же ошеломленно замерли. Андрей медленно, словно во сне, вернулся на свое место. Олег положил руку ему на плечо:
- Ты же знаешь, тебе нельзя сейчас быть одному. Ладога во власти ночи - опасно сталкиваться с теми, кто сейчас на свободе.
- Я не могу… Каждую ночь… Словно зов какой-то…
- Будь они прокляты! - лицо Олега исказилось гневом. - Со мной не справились - на тебе отыграться решили? Не выйдет!
- Я боюсь, - высокий, сильный Андрей казался сейчас испуганным ребенком, которого успокаивает взрослый.
- Не надо. Зачем бояться самого себя?
- Это не я. Тогда, в ту ночь… что-то во мне поселилось…
- Многие годами не знают, что в них живет. Ты всегда был таким, с самого рождения. Просто еще не время.
- Я теперь другие сны вижу… про лес, про землю… Не могу здесь оставаться…
- Твое время придет. Будет рубеж, и будет выбор. Но этот час пока не настал.
- Я не хочу ничего выбирать.
- Так нужно. Ты не сможешь никуда от этого деться. Когда ты выберешь путь, покой вернется к тебе. А пока…
Олег взял руки Андрея в свои и прикрыл глаза. Инга услышала - или ей только показалось? - слова того же неизвестного языка, который теперь она почти понимала. Олег звал Андрея по имени - только это было другое имя… Хищный отблеск зеленых глаз мало-помалу угасал, и с лица Андрея исчезла тень тревоги. Он глубоко вздохнул.
- Спасибо.
- Не за что. Я видел, что тебе не справиться одному. Я-то с ними уже встречался… - снова та же недобрая усмешка. - Но их время заканчивается. Эта ночь будет спокойной. Я обещаю.
В ту ночь впервые за последние дни проклятый зов не тревожил Андрея. Остальные тоже разошлись по каютам успокоенными. Только Марина с тех пор сторонилась Олега, а то и откровенно избегала его. Он же держался так, как будто ничего особенного не происходит.
***
Серебряный месяц давно утратил клинковую остроту и с каждой ночью приближался к полной луне. Инга наблюдала за ним со странным чувством тревоги - что-то должно было произойти. Она не знала, к добру ли это или нет, и потому оставалось только ждать. Ладога словно затаилась - днем вода была зеркально гладкой, к вечеру поднимались волны, но с первыми днями плавания (от которых корабль теперь отделяла целая вечность) их не стоило и сравнивать. Олег почти все время проводил на носу корабля, словно высматривал что-то за горизонтом, от пераых проблесков зари до глубокой ночи. Инга помнила, как Олег точно так же выжидающе вглядывался в край воды и неба, и однажды утром спросила:
- Чего ты ждешь? Неужели… снова боя?
- Нет, - улыбнулся Олег. - Бой был не последним - но меня ждет мой дом.
Дом? Олег впервые произнес это слово. Инга вдруг поняла, что никогда не задумывалась, откуда родом может быть их спутник. Из какого-нибудь большого города? Из окаймляющих Ладогу лесов? Где он появился на свет, кто его родители? Инга пыталась представить себе - но ничего не получалось. Она вспомнила, как при отплытии никто не мог понять, откуда Олег появился на корабле, словно бы он возник из ниоткуда…
- Ты никогда не рассказывал, откуда ты, - наконец произнесла Инга вслух.
- Все равно скоро ты все увидишь, - отозвался Олег. Он явно хотел добавить еще что-то, но вместо этого лишь тряхнул головой и снова повернулся к утреннему солнцу. Инга всегда удивлялась, что ему, единственному из всех, солнечный свет не слепит глаза. Хотя и ей становилось все легче смотреть на солнце…
Марина пристально следила за Андреем, но ничего подозрительного не замечала. Напротив - он как будто совершенно успокоился, не искал уединения, не сидел ночами без сна, глядя на луну, не говорил ни слова ни о снах, ни о зове… Он стал еще внимательнее к Марине, проводил с ней почти все время и не раз говорил: "Я не хочу потерять тебя". Обычно на эти слова Марина лишь прижималась к нему и улыбалась: "О чем ты?". Ей не хотелось ни о чем думать - хотелось только радоваться, что все прошло. Да и Олег старался не утомлять Марину своим присутствием, что также не могло ее не радовать. Нет слов, в первый вечер Олег очаровал Марину своей галантностью, самоотверженно отдав ей куртку, но чем дальше, тем больше он казался ей каким-то непонятным чужаком, и Марина почти боялась его, хотя и не могла понять, почему. Тем лучше было, что Андрей вновь стал прежним.
А вот Лидия Михайловна переменилась. Инга с удивлением поняла, что с бабушкиной стороны каюты давно уже не доносится заунывного шепота, из-за которого у них было столько споров в духе: "Веришь - ну и верь себе, а зачем мне спать мешать?". Впрочем, Лидия Михайловна слишком любила внучку, чтобы всерьез сердиться. Но теперь и она вставала с рассветом и ваыходила на нос корабля приветствовать восходящее солнце, а ложилась, когда луна уже стояла высоко в небе. А еще Инга все чаще видела бабушку беседующей с Олегом, и им явно было интересно друг с другом. Причем о содержании разговоров оба старательно молчали. И все чаще Лидия Михайловна ласково звала Ингу "чаечка моя".
В тот день весь корабль словно вымер, на палубах не видно было даже вездесущих детей. Стоял настолько полный штиль, что, казалось, волн не поднимают даже двигатели теплохода. Корабль словно замер в ожидании посреди Ладоги. Никому не хотелось ни с кем разговаривать и ничего делать. А когда наступил вечер и на небо вышла полная луна, Инга вдруг почувствовала, что ей невероятно хочется спать. Она кое-как добралась до каюты и, не раздеваясь, свернулась в клубочек на койке.
Ей приснился Олег. Он стоял чуть в отдалении и куда-то указывал рукой. Инга встала - всю сонливость как рукой сняло - и пошла туда, куда он безмолвно звал ее. Луна сияла так ярко, что все было видно, как днем - и корабль, и поросший лесом берег. Инга легко сбежала по деревянным сходням (сходни? берег? но ведь корабль сейчас очень далеко от любой земли…) и уверенно направилась в лес. Олега она не видела, но знала - он идет впереди. Непрошеная ветка сильно хлестнула Ингу по лицу, и девушка едва не упала. Не от удара - от внезапного осознания того, что все это не сон. Лицо все еще горело - а во сне Инга никогда не ощущала боли… Она дотронулась до земли - настоящая, упругая лесная земля. Вдохнула запах леса. Услышала едва уловимый плеск воды о берег. Это не сон. Инга действительно шла по твердой земле. Но что это за земля? Инга вспомнила давно пропавший листок с расписанием круиза - где-то в эти дни они должны были посетить остров-монастырь Коневец… "Коневец", - повторила Инга вслух, и, словно от того, что был назван, остров обрел очертания. Инга узнала и берег, и лесные тропинки - только в сумерках она не могла разглядеть монастырских стен. Что-то еще было не так, только что же? Остров, берег, корабль… Инга остановилась в изумлении: к острову Коневец не причаливают большие корабли! Она же ясно помнила, как в прошлый раз их всех пересаживали на военный катер, чтобы доставить на берег! Инга обернулась - и почти не удивилась, угадав сквозь деревья изящный силуэт ладьи. Сон и явь перемешались настолько, что стало возможно все.
Дорогу преградил ручей. Инга собралась было перешагнуть его - но вдруг поняла, что дальше идти не нужно. По ту сторону ручья высился огромный валун, едва ли не в два роста Инги. Казалось, это от него исходил туман, окутавший поляну и чуть серебрящийся в лунном свете. Конь-камень, древнее капище - только сейчас на его вершине не было деревянной часовни, поставленной монахами…
Инга не сразу увидела Олега, хотя он стоял совсем рядом с ней. Его синяя одежда почти растворялась в лунной ночи. Еще труднее было понять, что серая тень, неслышно приблизившаяся к ручью - на самом деле Андрей. Лидия Михайловна выдала себя почти сразу, наступив на сухую ветку - треск в тишине заставил всех вздрогнуть. Инге подумалось, что и сама она в своей голубой рубашке очень похожа на смутную ночную тень. И только в одном месте туман словно расступился - там стояла Марина, по обыкновению в чем-то красном. Если это все-таки сон - значит, всем пятерым снится одно и то же…
- Ну что ж, - проговорил Олег, - пришло время мне вернуться домой.
- Но ведь здесь живут одни монахи! - удивился Андрей.
- Монахи? - Олег рассмеялся. - Эта земля была моим домом, когда здесь еще ни один монах не появлялся. Что, камень здесь они положили? То-то и оно…
Олег помолчал, затем продолжил уже гораздо серьезнее:
- Здесь граница. Граница моей земли. Там на этом острове нет чужаков, там я сам себе хозяин, там ждет мой корабль, мой единственный дом - и другого мне не нужно. Я ухожу туда. А вы вернетесь к себе на корабль и только удивитесь странному сну. Пройдут дни, недели - и вы, вспоминая о плавании, спросите себя, действительно ли вы встретились со мной, или все это был лишь сон. Мой голос покажется вам шумом ладожских волн, мои волосы - прядью тумана, мой меч - дальним отблеском молнии. Ибо Молния - имя, которое я дал ему. И никто с уверенностью не скажет, был я или не был.
Андрей хотел что-то возразить, но Олег жестом остановил его:
- И все же я пришел сюда не один. Эта ночь - время выбора. Для каждого из вас. Кто-то останется на этом берегу и забудет о том, что видел. Кто-то шагнет через границу вслед за мной - и тоже станет для оставшихся смутной тенью из давнего сна, навсегда покинув свой прежний мир. Выбор за вами. Мой выбор давно определен. Здесь мой дом.
Олег наклонился к ручью, тронул рукой воду, коснулся земли, словно по-своему приветствуя остров. Инга расслышала два слова: "Прими меня". Некоторое время Олег стоял неподвижно, как будто собираясь с силами, затем шагнул на тот берег. Сумерки на мгновение сгустились. Олег пошатнулся, словно от удара, и рухнул на колени рядом с Конь-камнем.
Инга прикусила губу, словно боль Олега передалась и ей, но не двинулась с места - что-то подсказывало ей, что ее помощь не нужна. И действительно, Олег уже стоял на ногах. Но что произошло с ним за эти несколько секунд? На другом берегу стоял высокий, сильный воин, лишь ненадолго задержавшийся перед очередным походом. Олег казался значительно старше - словно в ночь боя, едва не стоившего ему жизни. Губы сжаты, глаза - холодная голубая сталь, волосы распущены по плечам, на поясе - меч. Инга невольно коснулась шрама на руке - да, он оставлен именно этим клинком. Не видение, не отблеск зарницы - клинок был так же реален, как и все окружающее. И пусть сейчас он скрыт в ножнах - все знали, что имя Молния он носит по праву.
- Кто ты? - голос Лидии Михайловны был не громче ночного ветерка, но Олег услышал. Он чуть склонил голову, показывая, что готов ответить, и заговорил:
- Как мне назвать вам себя? Отец мой - ясное Солнце, мать - Светлая Ладога, а других родных я не знаю. Оттого не ослепляет меня солнечный свет, оттого я не боюсь глубокой воды и бурь. Мой корабль проходил по Ладоге, когда никто другой не рисковал отправиться в путь. Но так было лишь днем. Ибо два лица у Ладоги, и смертельно опасно время, когда над ее водами правит ночь. Но я был дерзок и верил в свои силы, и однажды я вышел в плавание, хотя вечер предвещал бурю. Я насмехался над богами ночи и предлагал по-хорошему дать мне дорогу. Я бросил им вызов, и они приняли его.
Олег помолчал. По его лицу скользнула тень - или снова сгустился сумрак? Он словно заново переживал то неизмеримо далекое время. Наконец он опять заговорил - медленно, как будто с трудом:
- У меня хватило дерзости выйти на бой, но не хватило сил. Корабль разметало в щепки, меня же приняла Ладога. Сын всегда возвращается к матери в трудную минуту - и я вернулся к ней. Она исцелила мои раны, но не вернула покоя. С тех пор я знал, что рожден воином Светлой Ладоги, рожден сражаться с теми, кто пытается овладеть ею…
Рука Олега стиснула рукоять меча.
- Прошло много времени, прежде чем силы вернулись ко мне и я смог вновь появиться здесь. И еще дольше я ждал, когда вновь смогу выйти на битву. Судьба свела меня с вами, и моя ладья незримо последовала за кораблем - лишь немногим дано было увидеть ее, как немногие видели мой подлинный облик. И вот опять настала ночь темной луны, и я снова вышел на нос корабля и повторил слова вызова, прозвучавшие над Ладогой многие годы назад. Мои враги и враги моей матери услышали меня и пришли на бой. Не стану рассказывать об этой битве - скажу лишь, что отступили они лишь перед рассветом, оставив меня без сил на палубе. Я был готов снова уйти, но белая птица, - он взглянул на Ингу, - позвала меня назад. Я в вечном долгу перед тобой, ибо за мою жизнь ты едва не отдала ночи свою. Этот дар мне не забыть никогда, - и Олег поклонился светловолосой девушке.
Инга смотрела на высокую фигуру за ручьем, и все нестерпимее становилось понимание - Олег уходит. Он уже в другом мире, в другом времени, еще минута - и он повернется и уйдет. Навсегда. А она? Останется здесь? Вернется в город и навсегда забудет о белых крыльях за спиной, о плеске серых волн, о том, кого она позвала назад к жизни? Забудет о том, что за несколько дней стало ее сутью?
- Подожди! - словно крик морской птицы. - Я пойду с тобой.
Белокурый воин улыбнулся, на мгновение снова став всем знакомым Олегом, но тут же испытующе взглянул на Ингу:
- Это твой выбор, Чайка?
- Да.
- Ты уверена, что не поспешила?
- Да.
- Ты не боишься оставить все, что раньше окружало тебя? Свой дом? Оставить родных, друзей?
Инга взглянула Олегу в глаза и внезапно звонко рассмеялась:
- Оставлю ли крылья?
Оставлю ли небо?
Полет ли оставлю?
Имя ли новое?
- О чем ты, Инга? - недоуменно спросила Марина. Но Инга продолжала - слова текли сами, и, казалось, прислушивается даже Конь-камень:
- Имя мне - Чайка,
Путь отыщу я
Во мраке ночи,
Средь моря бурного,
Над тобой полечу
В битве жестокой,
В смертном бою
Крылами укрою,
Исцелю твои раны,
К жизни верну тебя…
Инга протянула к Олегу руку и закончила:
- Куда бы ни шел ты,
Тебя не покину.
Олег снова поклонился:
- Спасибо тебе. Я не хотел ни о чем просить - своей судьбой распоряжаешься лишь ты. Но я не раз мечтал взять тебя с собой. Я отвык быть один за время, что знаю тебя, Чайка. И мне не забыть день, когда ты позвала меня из сумрака.
Инга вновь рассмеялась. Ей было легко и радостно, казалось, сейчас она не перейдет, а перелетит через ручей… Но тут Инга поймала взгляд Лидии Михайловны.
- Бабушка, не грусти. Я, наверное, не очень хорошо поступаю… но так надо. Я не смогу опять вернуться в город, не смогу забыть, что умею летать… И потом… я хочу быть с Олегом.
Лидия Михайловна улыбнулась:
- Все знаю, все понимаю. Нашла ты свою дорогу - как же я буду тебя удерживать?
- Спасибо, бабушка! А хочешь тоже с нами пойти? Мы тогда всегда будем вместе!
- Я не стал этого говорить, - вмешался Олег, - но вы были бы желанной гостьей в моих землях. Впрочем, я не властен над вашим выбором.
Инга замерла: вот сейчас бабушка согласится, и им не придется расставаться! Но Лидия Михайловна лишь покачала головой:
- Нет, Хельги, - она впервые так назвала Олега. - Благодарю тебя за приглашение, но всю жизнь я прожила на этом берегу, и поздно мне уже другие земли искать. Скоро уже мне свой рубеж переходить, и оттуда тоже возврата не будет. Пусть уж Инга с тобой идет. Ты ее береги, она за тебя жизнь отдаст и не пожалеет.
- Я знаю. И клянусь оберегать Чайку.
- А что ты говорил, что я скоро все забуду - так это неправда. Не забуду ни песен твоих, ни того, как ты с темными богами бился. Пусть будет с тобой удача, Хельги, и да хранит тебя Ладога!
Лидия Михайловна взмахнула рукой не то в прощальном, не то в благословляющем жесте, и отошла немного в сторону. Олег низко поклонился ей и протянул руку Инге:
- Иди же. Я помогу тебе.
Инга ожидала боли, преграды, враждебности - ведь она видела, как упал на колени Олег. Но сумрак расступился, пропуская ее, и она ощутила лишь новый прилив радости. Ветер ли всколыхнул одежды хрупкой девушки, вставшей рядом с воином - или шевельнулись за плечами белые крылья? Инге не было до этого дела. Она прижалась лицом к плечу Олега и прикрыла глаза.
Андрей посмотрел на Ингу и Олега - и тут же отвел взгляд. С той минуты, как он ступил на берег, тревога вернулась и теперь не отпускала ни на секунду. Вокруг был лес из его снов, и едва слышный шепот, который Андрей надеялся забыть, снова подползал из каких-то тайных закоулков. Неужели это навсегда? Неужели он больше не сможет спокойно встретить наступление ночи? Андрей поднял голову к небу - луна взглянула ему прямо в глаза, словно спрашивая: что же ты выберешь? Он опять посмотрел на Олега… на Марину… на лес вокруг… на ослепительную луну… снова на Марину…
- Олег! Или как тебя здесь зовут…
- Можешь звать меня Хельги.
- Ну, Хельги… Что со мной будет… потом?
- Ты хочешь сказать - если ты останешься?
- Да.
- Я не знаю. Очень надеюсь, что они не попытаются опять до тебя добраться. В таком случае ты просто многое забудешь, и то, что живет в тебе, не проснется или очень долго, или вообще никогда. Но если не так… Может быть, у тебя хватит сил выстоять. Может, нет. Враги у нас с тобой общие. И не из слабых.
***
- Не-е-ет!
Крик Марины заставил сумрак изумленно отпрянуть. Весь разговор Марина слушала как во сне, не очень понимая, о чем он, да, пожалуй, и считая его просто сном. Но стоило подать голос Андрею - и Марина проснулась. Так вот что он имел в виду, когда говорил: "Я не хочу потерять тебя"! Значит, он уже думал о том, чтобы уйти вместе с Олегом! Уйти? От нее?
- Нет. Не верю. Это сон. Ничего не было. Я хочу домой. Андрей, пойдем отсюда! Я устала. Я спать хочу.
Марина не задумывалась, что говорит - лишь бы заставить Андрея отвести взгляд от проклятого ручья, хоть на минуту удержать его! Андрей действительно обернулся - и Марина пожалела об этом. Даже в тот страшный вечер у него не было такого чужого взгляда.
- Прости.
- Ты уйдешь? Уйдешь… от меня? - Марина почти плакала.
- Марина…
- Ты не выживешь там!
- Я не выживу здесь. Один раз Олег меня вытащил - а что будет дальше? Бояться каждой ночи? Сходить с ума от света луны? Марина, ты же помнишь, что со мной творилось - что, если так будет всегда? Неужели ты хочешь этого для меня?
- Не уходи. Все пройдет. Все будет хорошо.
- А если нет? Я сейчас словно к себе домой зашел. Я этот лес чувствую, понимаешь? Как мне теперь от этого отказаться? Как опять вернуться в город?
Андрей помолчал.
- Марина, пойдем со мной! Что тебе до этого города? Мы будем вместе, устанешь - на руках понесу, случится что - защищать буду! Я смогу, у меня хватит сил. Хочешь?
- Как же ты не понимаешь… Там все чужое, там для нас нет места. Олег говорит, он там родился - а мы там чужие. Андрей, ты же обычный человек, как и я…
- Ты уверена? - Андрей вскинул голову. Марина взглянула в его лицо - и отшатнулась:
- Ну так уходи! Уходи сейчас же! И не смотри на меня! Я тебя боюсь! Ты - зверь!
- Вот ты и сказала это, - усмехнулся Андрей, но Марина его уже не слушала. Теперь ее ярость обратилась на Олега:
- Это все ты! Все началось, когда ты пришел! Ты… оборотень!
- Я - нисколько, - спокойно отозвался Олег. - Андрей - да.
- Человеком он был! Это ты его таким сделал!
- Не смей трогать Олега! - вмешался Андрей. - Я ему жизнью обязан!
- Так будьте вы прокляты оба!
Марина бросилась на траву и разрыдалась. Андрей переводил взгляд с нее на Олега, не решаясь двинуться с места. Инге было больно смотреть на него, но она не знала, чем может помочь - и может ли вообще.
- Олег… что мне делать?
- Решить можешь только ты сам. Прости.
Андрей закрыл лицо руками. Будь проклят этот выбор! Почему нельзя вернуться назад, забыть обо всем, как о дурном сне? Андрей вдруг понял, что не хочет забывать. Откуда-то вкрался в сознание навязчивый мотив: "Был волчонок, станет волк, ветер, кровь и серебро… Был волчонок, станет волк… Был волчонок, станет волк…". Андрей помотал головой, отгоняя приставшую строчку, но избавиться от нее не удавалось. Поднявшийся перед рассветом ветер принес запах леса - и Андрей вскочил на ноги:
- А, будь что будет! Марина меня теперь возненавидит, даже если я останусь. Не смогу я все это забыть, не смогу опять стать городским жителем. Я там с ума сойду. Будь что будет, погибну завтра - так хоть самим собой немного поживу. А впрочем, - не то усмешка, не то оскал, - еще посмотрим, так ли со мной легко справиться! Да я и не один буду. Хельги, куда бы ты ни отправился - я с тобой. Если не прогонишь, конечно. Ты мне как брат теперь. В любом бою рядом с тобой встану.
- Что ж… - Олег улыбнулся. - Я рад.
- Дай руку. Проведи меня на свою землю.
Олег протянул руку, и Андрей шагнул к Конь-камню. И снова сумрак сгустился, но Андрей устоял на ногах - Олег не дал ему упасть.
- Спасибо… брат.
Инга с удивлением смотрела, как переменился Андрей - движения стали точнее, лицо утратило прежнюю мягкость. Настоящий житель леса. Русые волосы Андрея в сумерках казались пепельными - или так и было на самом деле? И хищный огонек в глазах теперь был другим - не тревожным, не безумным. Так смотрел бы зверь, пришедший в родные места. Ведь Андрей действительно почувствовал себя дома - больше не было ни необходимости выбирать, ни сожалений о том, что остается позади. Был лишь предутренний лес и друзья. И впервые за последнее время Андрей облегченно рассмеялся.
Лидия Михайловна наклонилась к беззвучно всхлипывающей Марине:
- Ну вставай же. Пойдем. Пора возвращаться.
Марина подняла мокрое от слез лицо:
- А как же вы? А как же Инга? Вы… отпустите ее туда?
- А что мне остается? Слов нет, грустно мне будет без Инги - только у нее теперь своя дорога. Улетела птица белая, птица вольная… Выбрала она Олега - значит, так тому и быть.
- Зачем Андрей ушел? Так плохо без него…
- И об Андрее ты не грусти, - Лидия Михайловна погладила Марину по голове. - Зверю с человеком не по пути. А в нем зверь живет - зверь хищный, свободный. Как зверю в городе прожить? Вот он и ушел. Тоже - свою дорогу выбрал. Им - та сторона досталась, нам с тобой - эта. А корабль нас ждет, и утро скоро.
- Матушка… - неожиданно для себя проговорила Марина, давно ушедшая из родной семьи, и слезы полились снова, а Лидия Михайловна обняла ее:
- Ничего… Все пройдет, все слезы смоют. Новый день придет, легче станет. Пойдем, дочка, пойдем.
Лидия Михайловна помогла Марине подняться, и они побрели к пристани, склонившись друг к другу, словно родные мать и дочь. Уже через несколько шагов предутренний сумрак скрыл их от глаз.
***
- Нам пора. Скоро взойдет солнце.
Словно в ответ словам Олега, горизонт начал светлеть. Туман окрасился золотом, и вот-вот в небе должен был вспыхнуть огонь. Над Ладогой вставал новый день.
Юноша со взглядом хищника бесшумно скользнул в туман, и вскоре его серая одежда растворилась среди деревьев. "Куда ты, меня подожди!" - юная девушка со смехом бросилась догонять его, тая в лучах рассвета. И последним исчез в золотом сиянии высокий белокурый воин - сын Светлой Ладоги.