Ангел
Автор: Варья
Ангел сидел на подоконнике и молчал. Подоконник был широкий и удобный, особенно если, приготовившись ждать, подложить под спину подушку, а рядом зажечь маленькую свечку. Свечка в подсвечнике-фонарике горела уютно, огонёк чуть-чуть покачивался, как будто дышал – дышал вместе с ангелом, глубоко и ровно, и тоже смотрел за окно, где небо плакало мелким мягким дождём.
Там, во дворе, под дождём, встречала ранние зимние сумерки девушка. Она сидела на качелях, запрокинув голову так, чтобы прохладные капельки падали на губы и веки, чтобы катились по щекам, мешаясь со слезами и смывая с лица усталость, тоску и всё то, чего невозможно избежать, идя по жизни с открытым сердцем и упрямым подбородком. У неё не было зонта – зачем? Зачем прятаться от спасительных капель, которые, может быть, небо даёт нам в награду? Хоть мы порой совсем не заслуживаем возможности смыть с лица, как грим, маску, надетую обстоятельствами и собственной глупостью…
Она сидела, чувствуя, как капли скатываются по щекам, падают за шиворот истиной в последней инстанции – холодные капли дождя в сумерках декабрьской оттепели.
Вдруг она почувствовала что-то тёплое у себя на коленях. Опустила голову – на неё добрыми доверчивыми глазами смотрел большой лабрадор. Он положил голову ей на колени и как будто хотел что-то сказать, или даже…передать? Ей всегда нравилась эта порода – большие, сильные, но добрые, лабрадоры всем своим видом как будто говорили: на них можно положиться. Так же и этот большой солнечный зверь – он будто хотел помочь, защитить, поддержать. И она вдруг с удивлением поняла, что больше всего на свете ей хочется наплевать на свою самостоятельность, гордость, долг и довериться этому чудесному псу с такими знакомыми глазами…Знакомыми? Только сейчас она заметила, что бессознательно треплет большие мягкие уши пса и гладит его по голове. Она всмотрелась в его глаза, пытаясь уловить, что же в них кажется ей таким знакомым. Вот, уже почти, она почти поняла, почему этот взгляд вызывает в ней такую волну нежности пополам с болью…
- Рэм!! – резкий женский голос, и всё – ниточка потеряна. – Рэм, а ну немедленно ко мне! Куда ты сбежал, паршивец?!
К качелям спешила женщина лет пятидесяти с поводком в руках. Она ловко пристегнула поводок к ошейнику лабрадора, бормоча извинения за «этого негодного пса».
- Что вы, у вас чудесный пёс! – улыбнулась девушка и, не удержавшись, в последний раз потрепала лабрадора по затылку, потом наклонилась к нему , поцеловала в нос и тихонько прошептала:
- Спасибо тебе, посланец.
Пёс мотнул головой, пару секунд глядел на девушку как будто с сомнением, а потом вздохнул и направился куда-то на другой конец двора, потянув за собой хозяйку. От него здесь больше ничего не зависело.
Огонёк свечки метался, как птица в клетке. Ангел снова подошёл к окну, вытирая волосы полотенцем. Он посмотрел на фигурку, сидящую на качелях во дворе. Если бы она сейчас увидела его – всклокоченные влажные волосы, красные уши, и джинсы порвал на коленке…- она бы наверняка рассмеялась и, вооружившись расчёской, принялась бы распутывать воронье гнездо, в которое превратились его и без того непослушные волосы после сушки полотенцем (хотя, побывав лабрадором, он был в восторге даже и от такой внешности). Но она сидела там, в уже сгустившихся сумерках…
…она улыбалась. Странно: она так боялась, что он найдёт её, что она не сможет снова сбежать – просто будет не в силах…А теперь, когда она посмотрела в глаза солнечного лабрадора и встретилась взглядом со своим ангелом, ей почему-то стало спокойно и смешно. Она снова посмотрела в серое небо, впитавшее в себя её боль и свет миллионов окон, таких тёплых, что капельки дождя, согревшись, стали почти летними…
Она посмотрела на своё окно – свет там не горел, но в самом уголке, у рамы, плясал маленький огонёк свечи. Нашёл. Он всегда любил зажигать свечи на подоконнике…
Она тихонько прикрыла дверь, она очень хотела войти бесшумно.
- Здравствуй, - он стоял, прислонившись к дверному косяку, с расчёской в руке, а через плечо его было перекинуто полотенце. Она очень внимательно осмотрела его с ног до головы.
- Я так и знала. Неужели ты не видишь: ты всё больше превращаешься в человека. Я была права.
Он фыркнул, развернулся и исчез в глубине комнаты. Секунду спустя там зажглась настольная лампа, а этот паршивец уже сидел в её любимом кресле, нагло замотавшись в плед по самый нос.
- Это протест?
Он нахально кивнул.
- Ладно же! Хочешь партизанить – на здоровье, - она ушла на кухню, закрыв за собой дверь.
- Вот наглый тип!! А ещё ангел называется…- бормотала она, насыпая в чайник заварку и шаря по баночкам и пакетикам, пытаясь понять, чего ещё ей сейчас хочется положить в чай. Мелисса – самое то…Она сунула нос в баночку с сушёными листочками, пахнущими летом и покоем. И только теперь на неё наконец навалилось осознание. Дурак, какой же ты дурак! Ты ведь совсем очеловечишься и потеряешь крылья, идиот! Со своей болью я справлюсь, а вот с твоей…Я даже представить себе не могу, как это больно – терять крылья. Неужели ты поверил, когда я сказала, что ухожу, потому что не люблю тебя?! Я ведь спасти тебя хочу. Чтобы ты убрался в свои райские кущи и был там счастлив. Ну зачем ты вернулся…любимый?!
Что-то белое коснулось её щеки, плечи мгновенно потеплели, отзываясь теплом на прикосновение родных рук. Она думала, что больше никогда…Она уже почти смирилась…
- Зачем ты вернулся, придурок?!
- А что, не надо было? – он делано изумился, пытаясь стереть с лица расползающуюся от уха до уха улыбку. Она здесь, а остальное – такая ерунда…
- Надо…- севшим голосом вдруг сказала она, развернулась и ткнулась носом ему в плечо.
- Дурак…- пробормотала она между двумя всхлипами. – Ещё и рубашку нацепил…Где твои белые одежды,а?!
- Постирать решил, - ухмыльнулся он. Это она ещё дырку на джинсах не заметила…
Ей очень хотелось дать ему по уху, а потом пнуть в направлении райских кущ, но она не могла, просто не могла. Родное плечо – запрещённый приём: оно волю отнимает…
- У тебя отберут крылья, - глухо проговорила она, поднимая на него заплаканное лицо.
- Ну и что? – он улыбнулся и убрал прядку волос, упав ей на лоб. – Неужели ты так и не поняла? У меня ведь их давно уже отобрали.
- Как?! Когда?! Но ведь…
Она ошарашено смотрела на белоснежные крылья, как ни в чём не бывало красовавшиеся у него за плечами.
- За непослушание, конечно. Когда я впервые не вернулся, оставшись у тебя.
Она не могла выдавить ни слова, просто ошарашено смотрела на него.
- Я не говорил тебе, хотел, чтобы ты сама догадалась…Но ты ведь у меня глупышка, ты решила всё взять на себя. Ты так и не поняла, что эти крылья, такие белые и надёжные, подарила мне ты сама. Ты и твоя любовь. И никто никогда не сможет отобрать их у меня.
Он видел, как на её лице расцветает улыбка, сначала робкая и удивлённая, а потом такая беззаветно счастливая и светящаяся, что он с трудом поборол желание прикрыть глаза рукой.
За окном декабрьский вечер смеялся летним дождём, а на окне горели две свечки. Их огоньки мягкими улыбками освещали подоконник, на котором сидели два абсолютно счастливых человека. А может быть, ангела.