Канарейка
Автор: Варья
Однажды из Академии Магии пропали все улыбки. Никто не знал, почему, но всё реже слышался смех, всё серее становились будни, да и праздники почти ничем от них не отличались. Это случилось не сразу, конечно, иначе все бы заметили и переполошились – просто с каждым днём улыбок становилось всё меньше и меньше, пока однажды они не исчезли совсем. Ой, нет, извините: почти совсем.
- Вы что, с дуба рухнули?! – громогласно вопросила Мар, широко улыбаясь. Она прекрасно понимала всю нелепость ситуации, но продолжала, улыбаясь, оглядывать полную однокурсников аудиторию, из которых ну хоть бы один усмехнулся, шутку дурацкую отколол…ну поиздевался бы хоть, чтоли?! По аудитории, изредка похлопывая форточками, взад-вперёд вышагивала абсолютная тишина.
- Мар, это бесполезно, - возникшая за плечом младшей О’Мур Ри потянула оную за рукав. – Пойдём лучше наверх, там Эйр в нашей комнате. Тебя зовёт. Рыдает.
- Да что ж за день-то такой?!- горестно вопросила Мар школьный потолок. Ответом был свалившийся ей на макушку увесистый кусок штукатурки.
А день только начинался…
Если остальные ученики просто перестали улыбаться, походя теперь на мрачные серые статуи, то вечно печальный Эйр Мыльный Пузырь, лёжа на кровати Мар, рыдал в голос:
- Она меня не любиии-иии-иии-ииит!.. – глухо неслось из-под оранжевой подушки, которую Мар ну очень не хотелось поднимать. Ведьмочка на всякий случай вскарабкалась на шкаф и уже оттуда обречённо спросила:
- Кто на этот раз?
- Мараааааааааааааанаааааааааааа, - снова вдохновенно зарыдал друг, не обратив внимания на иронию.
Мар и Ри переглянулись. Обеим сёстрам это имя как будто было знакомо, но ни с кем конкретно не ассоциировалось.
- Эйр, а Эйр, давай, может, чаю попьём? – с надеждой спросила Ри, призывно позвякивая чашками, которые доставала из шкафа.
- Не хочуууууууу, - зарыдали в ответ из-под подушки. – Мааааааааар, что мне делаааааать? Она меня не любииииииииииит!!!!!!!!!!!
Младшая О’Мур хотела было снова обратиться к потолку, но сдержалась: ещё предыдущая штукатурка из волос никак не выскребется…
- Эйрушка, а пирожков хочешь? – вкрадчиво спросила ведьмочка, тихонько слезая со шкафа.
После десятисекундной паузы из-под подушки уточнили:
- С вареньем?
- Ага, - Ри, поняв замысел сестры, уже поставила на подоконник тарелку с испечёнными утром в кофейне пирожками. – Так что, мы их без тебя съедим?
- Нет!!! – кровать подскочила вместе с двухметровым рыцарем, за мгновение переместившимся к столу у окна. Мар неодобрительно покосилась на друга, который чуть не выкинул её любимую подушку в окно. Ну никакой внутренней культуры…
Через час, уже совсем успокоившись, Эйр рассказывал сёстрам очередную («Сто десятая или сто двадцатая?» - никак не могла решить про себя Мар) историю своей несчастной любви.
- Она такая…Такая…Ну такая…Умная, красивая, фехтовать любит…Даже рыыыыыыыжая немножко…
Сёстрам очень хотелось расхохотаться в голос…Ну очень…Так, что ярко-рыжие косы обеих раскачивались из стороны в сторону, словно язычки колокольчиков…Но они старательно сдерживались – друг всё-таки. Горе у него…
- А ещё она так красиво улыбается… - мечтательно продолжал рыцарь, нежно обнимая пирожок с клюквой. – Я сегодня шёл по коридору, и она навстречу. «Здравствуй»,- говорит. И таааааак улыбается…
- Как - улыбается? – подскочила Мар, снова сидевшая на платяном шкафу. Потолок, о который она таки стукнулась, щедро посыпал рыжую макушку побелкой.
- Красиво… - с совершенно отсутствующим видом ответил Эйр. И даже не заметил, что через секунду остался с пирожками один на один. Впрочем, они были прекрасными слушателями, не то что эти сёстры…
- Я всё узнала, - выпалила Мар, вернувшись к поджидавшей её на лавочке в школьном дворе Ри. – Она учится на нашем курсе, только в другой группе. Живёт этажом ниже, комната прямо под нами. Почему мы её никогда не видели, не представляю…
- А где она сейчас, не знаешь?
- Обижаешь, - ехидно усмехнулась Мар. – Пошли.
Ри осторожно просунула голову в дверь библиотеки.
За ближним столом спиной к ней сидела, склонившись над книгой, миниатюрная девушка. Её русая с рыжим отливом коса напоминала любимую (и, в общем-то, единственную) причёску Мар, а напряжённая спина выдавала усиленную работу мысли.
- Где же оно, ну где? Должно же что-то быть…Мне бы её поймать, эту Мар, чтобы она хоть секундочку не вырывалась, и тогда всё… - бормотала себе под нос девушка, одну за другой листая страницы книги.
Побледневшая Ри мигом вернулась в коридор, неслышно прикрыв за собой дверь.
- Я не знаю, что ей нужно, но она хочет устроить тебе какую-то пакость, - взволнованно шептала Ри сестре, пока они шли по коридорам Академии обратно в свою комнату. – И мне это очень не нравится.
- А мне так наоборот… - ехидно улыбнулась младшая ведьма О’Мур, уже в двухсотый раз за этот день. А что делать – когда целая Академия перестала улыбаться, нужно ведь хоть как-то поддерживать мировое равновесие…
- Думаешь, получится? – осторожно спросила Ри, глядя далеко вниз, где на школьном дворе старательно и таинственно что-то намечалось.
- Не знаю, - задумчиво отозвалась Мар, в руках у которой болталась длинная лента. Она привязала её одним концом к шпилю Восточной башни, на крыше которой сидели сёстры, а другой совершенно самостоятельно обвил её запястье.
- Смотри, вон она вышла! Пора! – заговорщически прошептала старшая О’Мур, хотя услышать их всё равно было некому.
Мар дёрнула за ленту.
Найти магический голографический проектор (а вернее, попросту стянуть его из кабинета профессора Баха), приладить к нему в качестве антенны шпиль Восточной башни и настроить всё это так, чтобы проектор через антенну передавал изображение Мар в школьный двор было, мягко говоря, невыполнимо. Но копии самих себя сёстры делать ещё не научились («А если бы пошли на тот дополнительный практикум, уже давно умели бы!» - недовольно прокомментировала Ри), так что ничего другого им попросту не оставалось. И теперь, ранним майским утром, у главного, совершенно безлюдного в этот час входа в Школу стояла, широко улыбаясь, Маргарита О’Мур. Совсем как настоящая, да.
По ступенькам крыльца к ней уже спешила «любовь всей жизни» одного небезызвестного рыцаря красавица Марана. Она что-то проговорила на ходу, и внимательно вгляделась в стоящую без движения Мар. Марана остановилась, не уверенная, видимо, в действенности произнесённого заклинания. Мар, по-прежнему улыбаясь, не шелохнулась. Миниатюрная ведьма победно усмехнулась:
- Ну наконец-то. Давай-ка сюда свою наглую улыбку, чтобы я её больше никогда не видела.
Она достала большую банку - в такие банки дети обычно сажают пойманных бабочек – и приготовилась приоткрыть крышку. За грязным стеклом уже мельтешили туда-сюда сотни разноцветных огоньков, заставив наблюдавших глазами застывшей проекции сестёр сжать кулаки от ярости. Так вот куда…
- А потом я и Мирреан поймаю, и буду единственной, кто умеет улыбаться в этой школе… - по-змеиному прошипела Марана, и Мар вдруг вспомнила, где её видела: однажды эта странная девушка уже пыталась напакостить младшей О’Мур. Если бы не Ри…Бррр, даже и думать не хочется.
Майское утро было таким свежим и ясным, таким светлым было небо и такой нежной – молодая листва…Что Мар очень хотелось просто стукнуть эту Марану хорошенько и пойти гулять в лес. Но Ри возражала.
- Улыбаться одной среди каменных лиц – удовольствие ниже среднего, - вкрадчиво произнесла Ри, материализовавшись прямо за спиной заговорщицы. – Так что давай сюда баночку…
Девушка так изумилась, что выронила банку, и та разбилась на тысячи осколков, а разноцветные огоньки разлетелись по открытым окнам Академии, напоминая диковинный фейерверк.
Мар, уже отключившаяся от антенны, теперь стояла перед Мараной собственной нахальной персоной.
- А что, ты будешь вполне симпатичной канарейкой, по-моему, - задумчиво склонив голову на бок, заявила она, и майский день слился в ослепительную вспышку.
По всей Школе юные волшебники просыпались с радостными улыбками, выглядывали в восхитительно яркое утро и, счастливые, шли завтракать. В столовой наконец-то стоял обычный, милый сердцам ведьм О’Мур гомон, а сами она стояли на пороге кабинета профессора Баха.
- Но по какому поводу подарок? – подозрительно сощурился декан факультета прикладной магии, разглядывая вроде бы совершенно безобидную клетку с совершенно безобидной канарейкой. А что она фиолетовая…В магической Академии чего только не бывает.
- Просто так, профессор. По случаю хорошей погоды, - лучезарно улыбнулись сёстры О’Мур, растворяясь в дверном проёме.
В комнате сестёр О’Мур было тихо. Ну или почти тихо – на кровати Мар похрапывал заснувший здесь вчера вечером Эйр: умяв в одиночку все пирожки, он спал так крепко, что пропустил все ночные приготовления сестёр и всю утреннюю кутерьму. Мар, обречённо вздохнув, полезла на шкаф, благо, достаточно широкий, чтобы постелить на его верхушке плед, положить подушку и, свернувшись в клубочек, погрузиться в честно заслуженный сон под колыбельную звонкого детского смеха, царившего сегодня в каждом уголке Академии. Всё вокруг смеялось и пело, даже профессор Бах в своём кабинете благодушно ворчал себе под нос что-то, смутно похожее на песню. Только фиолетовая канарейка в клетке у него на столе петь не хотела ни в какую. Почему, интересно?