Выскочки
Автор: Варья
- Рыжие волосы носят на плечах, как королевскую мантию. Она прекрасна, она тяжела. Она - гордость, она - ноша. Так, что издалека видно - ведьма идёт. Ведьма идёт - видно издалека, - пожилая волшебница часто говорила это своим внучкам, когда они, уже почти заснув в своей уютной комнатке на далёком-далёком острове, просили рассказать о сказочных временах её юности.
- Бабушка, а почему волосы седеют? Ты ведь раньше была рыжая, как мы, а сейчас у тебя волосы белее бумаги и ярче серебра. Почему? – Мар ещё боролась со сном, и её любопытное личико выглядывало из-под лоскутного одеяла, как одуванчик.
Бабушка только лукаво улыбалась в ответ и ничего не отвечала – тихонько гладила сестёр по рыжим макушкам, и они отчего-то сразу засыпали, позабыв, что так и не услышали ответ на свой вопрос.
Когда-то, когда маленькие Мар и Ри не только каждое лето, но частенько и большую часть года проводили у бабушки, они задавали ей много важных вопросов, но пожилая волшебница отвечала далеко не на все, справедливо полагая, что пока они задаются просто из любопытства, ответы не будут до конца осмыслены. А вот когда через несколько лет эти же вопросы её рыжие внучки будут задавать в первую очередь друг другу и самим себе – тогда они и узнают всё, что нужно. А порой даже жизненно необходимо.
- Ри, представляешь, оказывается, нас считают выскочками! – расстроено-воинственно заявила Мар с порога.
- Кто на этот раз? – не отрываясь от вязания, спросила старшая О’Мур.
- То есть как «на этот раз»? А что, были прошлые? – опешила малявка, с размаху плюхаясь на кровать. Та скрипнула и тут же истошно мяукнула – под покрывалом, оказывается, спал кот…
- Были, были, - Ри всё ещё не собиралась ни возмущаться, ни волноваться. Она слышала куда больше младшенькой и знала, что вездесущих О’Мур часто за глаза называют выскочками и гордячками. – С первого дня.
- Это когда мы взлетели выше всех? – усмехнулась Мар.
- Нет, это когда на первой лекции по основам бытовой магии ты спросила, как работает волшебная палочка.
- Ну я же правда не знала, - младшая О’Мур покраснела, как в тот самый день. Ей до сих пор было стыдно, что она не знала таких элементарных вещей.
- Вот именно, - спокойно кивнула Ри, - но многие подумали, что ты это нарочно спросила, чтобы профессор увидел, что ты интересуешься его предметом, и запомнил тебя.
- Да? Но тогда бы я интересовалась не предметом, а профессором. Странные люди, право слово.
- Да уж, - вдруг помрачнела Ри. – Но если уже и ты слышишь, как шепчутся за спиной, значит, дело плохо.
Мар с детства радовалась, что они с Ри такие рыжие – цвета солнца и осенних листьев, цвета папиных усов и маминых глаз, цвета апельсина и оранжевых атласных лент… Просто потому, что это было хорошо и правильно. А ещё хорошо и правильно было тянуться туда, где происходит что-то непонятное, стараться изо всех сил – не для того, чтобы быть лучше других, а для того, чтобы стать лучше самой по себе, чтобы знать и уметь что-то новое. И теперь она совершенно искренне не понимала, почему кто-то, вместо того, чтобы возмущаться собственным ногам на твёрдой земле, возмущается, что она ходит по канату.
- А что, собственно, им не нравится? – вдруг лукаво улыбнулась Мар и очень хитро исчезла за дверью.
Ри, не выдержав, отложила вязание и высунулась в коридор: по наборному паркету какого-то, несомненно, очень ценного дерева, скакала её любимая малявка, выделывая все ирландские па, какие только знала. За соседними дверями творилось разное – кто-то улыбался, прислонившись к косяку, кто-то просто не обратил внимания, а кто-то тихонько злился, всё же не в силах не подглядывать в замочную скважину. Это ведь очень красиво – человек, занимающийся любимым делом.
- Выскочка, - ласково проговорила Ри, когда сестра в очередной раз проскакала мимо их комнаты.
- Ага, - Мар была счастлива. И ей было абсолютно наплевать, кто и что говорит за её спиной.
- Послушай, Мар…
После обеда в коридорах Школы было тихо, все разбежались по своим делам, и поймать ведьмочку за очередным поворотом не представляло трудности. Ри, наскоро перекусив, умчалась на какой-то дополнительный практикум (мало ей основных, чтоли? – ворчала Мар), а её сестра, никуда не торопясь и глубоко задумавшись о своём, тихонько брела куда глаза глядят.
- Послушай, Мар, - вкрадчивым голосом произнесли ей в ухо, аккуратно подхватывая под локоток. Младшей О’Мур страшно захотелось поскорее отдёрнуть руку. – Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться до опушки?
Повода отказаться вроде бы не было, хотя и очень хотелось, и ведьмочка кивнула, стараясь получше рассмотреть собеседницу. Девушка была миловидна и излучала добродушие, как заправская лампочка – зеленоватая такая, с плесенью…Мар напрягла память, но всё, что ей удалось вспомнить – девушка эта училась на её курсе в какой-то из параллельных групп и всегда очень странно смотрела на неё за общим столом: как будто ей бы очень хотелось испепелить младшую О’Мур на месте, но воспитание не позволяет. Или просто не получается…
- Ты что-то хотела мне сказать? – они уже дошли до большого дуба, охранявшего границу леса от не в меру ретивых молодых волшебников, а девушка всё не отпускала руку Мар и всё так же молча улыбалась. Очень как-то по-змеиному.
- Ничего особенного, - казалось, это богиня доброты и нежности приняла человеческий облик, чтобы наставить бестолковую ведьму на путь истинный. – Просто хотела посоветовать, чтобы вы с сестрой прекращали ломать комедию.
Мар удивлённо воззрилась на собеседницу, как-то очень уж сильно сжавшую её руку. Ещё чуть-чуть, и из-под длинных острых ногтей брызнет кровь, а на руке младшей О’Мур останется пять полукруглых зудящих ранок…
- Прошу прощенья?
- Вот-вот, лучше попроси, - для полноты картины не хватало только вертикальных змеиных зрачков. Мар почему-то не сомневалась, что они для собеседницы куда привычнее… - Хотя бы за то, что украла чужое имя.
Через несколько секунд напряжённой тишины, во время которых Мар яростно отбивалась от набрасываемой на неё ядовитой сетки, девушка с видимым удовольствием кивнула и продолжила:
- Это я – Мар. Марана. Просто я не думала раньше, что моё имя можно так удобно сократить. А тут появились вы, ты и твоя сестра, вечные выскочки. О вас говорят все – Мар-Мар, Мар-Мар, Ри, Ри, Ри…
- Так ты…Ты просто…
Сетка была на удивление тяжёлой и прочной, и под ней было очень трудно дышать.
- Это про меня должны говорить. Я – Мар. Скоро все забудут про вас, а представляться Мар буду я. И это мне будут говорить: «Мар? Та самая?!»
- Так ты же…Ты просто завидуешь! Только вот чему, хотела бы я знать… - едва выговорила младшая О’Мур, и воздух под сеткой резко закончился.
- Вот ещё, - фыркнула девушка, но её красивое лицо слегка побледнело – большего проявления эмоций не позволяло её аристократическое воспитание. – Просто вы выскочки, а выскочек нужно наказывать.
Пока перед глазами Мар медленно сгущалась темнота, она успела подумать, что меньше всего на свете ожидала, что ей будет хоть кто-нибудь завидовать. Она же просто взбалмошная недотёпа, и единственное её достоинство – что она очень любит жизнь…Она хотела было сказать об этом девушке со змеиными глазами - это ведь просто недоразумение, незачем соперничать…Но за спиной вдруг раздался резкий вскрик, и свет для младшей О’Мур окончательно померк.
- Мар, ты как? – тревожное лицо сестры было залито рассветным июньским солнцем. Какая же она у неё всё-таки красивая, сестрёнка…
- Хорошо, - прислушавшись к привычному ветру в голове, удивлённо ответила младшенькая. – А что это было?
- Это была отменная пакость, - с чувством произнесла Ри, и Мар не была уверена, говорит ли сестра про сетку или же про девушку со змеиными глазами.
- И где она теперь? – уточнять ведьмочка не стала.
- Не знаю, - очень мрачно ответила Ри, - я бросилась к тебе, а когда вспомнила про неё, там уже было пусто, только смрад от ненависти стоял тошнотворный. Хорошо, что ты не слышала…
Солнце карабкалось по стенам комнаты, тонкими лучиками струясь по полу и потолку, и Мар подумала было, что ей всё это просто приснилось, так что совершенно не нужно задавать сестре следующий вопрос, но…
- Ри, а ты не думаешь, что она права? Мы же, кажется, и правда выскочки…
- Ага, - сестра вскочила и сделала по комнате круг ирландскими прыжками, да такими высокими и правильными, что Мар, залюбовавшись, забыла обо всём на свете. – То-то я уже замучилась отвечать на вопросы о твоём здоровье: как там Мар, с ней всё хорошо? Может быть, помочь чем-нибудь?
Под золотой солнечной шалью и слоем крупных веснушек румянец на щеках младшей О’Мур был почти незаметен. Ей, конечно, хотелось быть нужной, но ожидала она этого меньше всего. Она глубоко вздохнула, пропуская через себя целебный утренний воздух, поймала на протянутую ладонь солнечного котёнка…и улыбнулась.
- Знаешь, Ри…эта…кхм…чудесная девушка помогла мне понять одну вещь: раз нам завидуют, значит, мы что-то делаем хорошо, так?
- Так, - кивнула сестра, разливая по чашкам чай с васильками и шиповником. На расписанных Мар чашках разноцветные пятна меняли положение и цвет, то прыгая вверх-вниз, то водя хоровод, то кружась в ритме вальса.
- А мы – мы же просто пытаемся быть, так, как считаем нужным, верно?
Ри даже не кивала – она просто думала вместе с сестрой:
- Следовательно, мы всё делаем правильно.
Знали бы завистники, как тяжело даётся это «правильно» - никогда на свете даже на пушечный выстрел не подпустили бы к себе это такое с виду заманчивое: «Мар? Та самая?»
Мар, последовав примеру сестры, закружилась по комнате, разминая давно - уже целых полдня - не прыгавшие ноги. Комната заходила ходуном, под полотком повисли удивлённые мантии, платья и рубашки – на полу, где они обычно валялись в художественном беспорядке, вдруг стало тесно от то и дело приземляющихся и взлетающих ног. Странное дело – ведьмы вроде всего две, но при этом они везде…
- О’Мур, что это за балаган?! – профессор Бах угрожающе застыл в дверях, скрестив руки на груди.
- Это не балаган, профессор, - весело откликнулась Мар, вниз головой свешиваясь с платяного шкафа. – Это мы просто так живём.
Декан факультета прикладной магии усмехнулся в бороду и не стал больше ничего спрашивать – он слишком хорошо знал, что прекратить этот сумасшедший дом попросту невозможно. Да и не нужно, если честно…
Вечером того же дня сёстры О’Мур провожали солнце на крыше Восточной башни. Они говорили обо всём на свете, заплетали друг другу косы и мысленно слали приветы самой мудрой на свете женщине – своей бабушке.
«Рыжие волосы носят на плечах, как королевскую мантию. Она прекрасна, она тяжела. Она - гордость, она - ноша. Так, что издалека видно - ведьма идёт. Ведьма идёт - видно издалека», - лукаво улыбаясь, говорила своим внучкам среброволосая волшебница, а потом вдруг ни с того, ни с сего добавляла: «А если не знаешь, что делать - прыгай по прямой».