Ярмарка

Автор: Варья

 В детстве, когда мне становилось грустно, когда заряжали долгие, тоскливые осенние дожди, а на небе так трудно было хотя бы пару раз в неделю обнаружить солнце, когда уголки губ начинали тянуться к подбородку, норовя так там и остаться до весны… В мягкое кресло с высокой спинкой, стоявшее в гостиной, садился дедушка, доставал маленькую баночку для мёда – пустую – подзывал меня к себе и говорил:

- Мишка, у меня  для тебя есть важное дело. 

Он был абсолютно серьёзен, только где-то очень глубоко в глазах, почти незаметно – это сейчас я вспоминаю этот взгляд и вижу, а тогда было не до того, тогда мне было ужасно любопытно – что-то мягко напевала всезнающая лукавая улыбка, какая иногда бывает у мороженщиков…и у волшебников.

- Какое, дед? – нетерпеливо спрашиваю я, видя, что он не торопится продолжать.

Дед щурится, потягивается, как довольный кот, а потом вдруг сводит руки прямо перед моим носом, и раскрывает ладони, а там…

…там  крохотная городская площадь, вымощенная щербатой брусчаткой, уставленная малюсенькими лотками и – побольше – шатрами, с горами поспевших к сентябрю яблок, орехов, груш, слив и тыкв. Там – ткани, гуси, котята, деревянные ложки с красивыми узорами,  а ещё…

- Мёд, Мишка, - очень тихо шепчет дед, почти касаясь своим носом моего. – Принесёшь мне мёду? Здоровье буду поправлять, а то что-то совсем захворал.

- Мёд? – я сверкающими глазами смотрю на площадь у деда на ладонях. – Оттуда? А как?..

- Очень просто, - щурится дед, пряча улыбку в усах. – Нужно всего лишь дотронуться.

  Я - мальчишка, мне всего-то восемь лет, и мне совершенно не страшно. Мне и вовсе-то ничегошеньки не может быть страшно, со мной ведь всегда всё будет хорошо…Я восхищённо касаюсь кончиком пальца верхушки самого большого шатра.

- Яблоки, печёные яблоки, мягкие, сладкие, яблоки! – надрывается кто-то над самым моим ухом, и я, полный любопытства и совсем чуть-чуть – удивления, вылезаю из-под прилавка. Торговец косится на меня неодобрительно, но браниться ему некогда, он расхваливает товар:

- Яблоки вкусные, самые сладкие, налетай, яблоки!..

  На площади полно народу – ярмарка идёт полным ходом. И от каждого движения, от каждого прилавка, от каждого шага покупателей пахнет осенью, пряной, терпкой, ещё тёплой, но уже сырой и промозглой, хоть и самую капельку, ещё по-летнему нарядной, но всё же осенью. Сладкой, загадочной, с корицей, печёными каштанами и Рождеством. Надо же, какая она бывает, а я и не знал…

  Я бреду, рассматривая всё подряд, заглядывая в лица прохожих, улыбающихся мне в ответ, и ищу мёд.

 Ой, да вот же он! Совсем рядом –  лоток, на котором стоят небольшие горшки, и торговец, дюжий рыжеусый мужчина, радушно улыбается, приглашая попробовать из каждого – мёд с гречихой, с целебными травами, васильковый, полевой и ещё много-много всякого.

«Скажи, что от Витьки пришёл», - раздаётся над самым моим ухом голос деда, когда я вдруг  понимаю, что заплатить за мёд мне нечем.

- Что, малец, хочешь медку? – улыбается мне торговец. – Тебе какого?

-  Я от Витьки пришёл, - послушно говорю я.  – Мне бы василькового.

- Ишь, от Витьки, значит, - он удивлённо рассматривает меня, и вдруг улыбается – точно как дед. И тянется к горшку с васильковым мёдом. – Молодец, Витька, ладного парнишку вырастил. Чего сам не заходит давно?  - и, видя моё удивление, тут же добавляет. – А, ладно, передай ему, пусть заглянет, соскучился я.

    Я почему-то сразу верю, что этот вот огромный рыжий мужчина соскучился по моему деду. И что дед, наверное, тоже…

   Он протягивает мне горшочек с мёдом и добавляет на прощанье:

- И сам заходи…Как тебя звать-то?

- Мишка, - отвечаю я.

- Мишка, - его улыбка становится ещё шире. – Ну конечно. Я ж тоже, знаешь, Михайло.

У меня начинают подкашиваться ноги…

…и через секунду я уже сижу на ковре перед дедовым креслом, изо всех сил прижимая к себе горшочек с мёдом. А дед смотрит на меня и улыбается – чуточку грустно, совсем чуть-чуть.

- Тебе привет от Михайло, деда, - звонко заявляю я и ставлю горшок на стол. – Давай попробуем?

- Давай, - соглашается он, переливая мёд в банку. – Вот я уже и ложку принёс.

  Мёд такой прозрачный, текучий, сладкий. Жёлтый и праздничный – совсем как янтарь, особенно если на свет посмотреть.

- Дед Вить, - вдруг вспоминаю я, - а почему ты сам не пошёл?

- Я? – улыбается Витька усталой улыбкой где-то очень глубоко в глазах моего деда. – Я, Мишка,  потом схожу. Совсем потом. Попозже.

Прошло много лет, и вот уже я, проходя через гостиную одним осенним утром, вижу, что мой внук, белобрысый и сероглазый, как его бабушка, сидит очень-очень тихо на коленях на ковре, положив подбородок на подоконник, и печально смотрит на улицу.

- Витька, - зову его я. – Вить, иди сюда, у меня к тебе дело есть.

Я совсем не уверен, что у меня получится, но, кажется, просто пришло время.

Я сладко потягиваюсь, вспоминая, как мягко тает на языке прозрачный, как янтарь, васильковый мёд…И на ладонях у меня сам собой вырастает город, а в центре его – ярмарка с крохотными лотками и – побольше – пёстрыми шатрами.

 - А мне нужно…туда? – с бесстрашным любопытством спрашивает  Витька, рассматривая маленькое чудо на моих ладонях.

- Туда, - улыбаюсь я ему в ответ. – Найдёшь там лоток с мёдом, скажешь, что от Мишки.

-А кого спросить? – уточняет на всякий случай мой очень серьёзный и очень предусмотрительный восьмилетний внук.

- Спросить? – улыбается такой же точно Мишка  где-то очень глубоко в моих глазах. – Виктора.