Делай глупости
Автор: Варья
- Делай глупости, обязательно делай глупости, - любила говаривать своей внучке старая Вильса, провожая её до порога.
Девочка раз за разом терпеливо кивала, показывая, что поняла и обязательно воспользуется советом, и убегала вниз по лестнице, махнув рукой, прежде чем пропасть из виду. А старая Вильса, не заперев дверь, шла на кухню, включала огонь под кастрюлей с супом и никогда не смотрела в окно на двор, как это часто делают мамы и бабушки, надеясь держать своё ненаглядное чадо под постоянным присмотром. Старая Вильса не говорила внучке, что туда-то и туда-то ходить нельзя, и что вернуться нужно к такому-то времени и не позже. «Делай глупости», - говорила она, улыбалась и не запирала дверь, зная, что девочка вернётся точно к обеду, чтобы помочь накрыть на стол. Ну а если загуляется, тоже хорошо.
Старая Вильса всегда мечтала, чтобы было так.
С самого своего детства, сжимая зубы, чтобы вытерпеть очередной поток инструкций, она говорила себе, что ведь, наверное, может быть и по-другому. Обязательно должно быть. И, когда сбегала из-под бдительного родительского ока в соседний район, бродить по заброшенным домам, и когда возвращалась вся в синяках, споткнувшись на ветхой ступеньке, когда во что бы то ни стало рвалась туда, куда нельзя, хотя в этом «нельзя» не было ничего такого уж запретного, она думала: «Можно, обязательно должно быть можно по-другому». И стоически выслушивала все укоры от очень аккуратных и благоразумных родственников.
Девочка, которая через много лет превратилась в уютную пожилую женщину с очень тёмными каштановыми глазами, сама не заметила, когда всё случилось. Кажется, была осень. Кажется, самый конец сентября, тёплый и солнечный, как в книжке. Она, как обычно, уходила гулять во двор (разумеется, предварительно сделав все уроки и убравшись в своей комнате, без этого мама бы её не отпустила), плечом толкнула тяжёлую дверь подъезда... И в скрипе несмазанных дверных петель ей послышался почти такой же скрипучий, едва различимый голос. «Делай глупости», - сказал он. – «Обязательно делай глупости».
Вильса замерла на пороге, попыталась переспросить, позвала тихонечко:
- Эй, вы кто?
Но никто не отозвался. Только сентябрьский ветер налетел потоком, растрепал ей чёлку и чуть не унёс некрепко завязанный шарф. Вильса пожала плечами, решив, что всё дело в том, что некоторым школьницам лучше бы делать больше уроков и меньше читать по ночам фантастику, и отправилась к соседнему подъезду, где её уже поджидала, сидя на лавочке, закадычная подружка Рика.
Услышав шаги за спиной, Рика захлопнула и убрала в сумку очередную книжку со сказками, привычным жестом заправила за ухо непослушную чёлку, которую ни за что не желала ни отращивать, ни укорачивать, и строго посмотрела на Вильсу.
- Ну что, надумала?
Вильса третий день не могла принять решение. Как думала о том, что ведь можно правда сбежать на море, до него и ехать всего ничего, а оно ещё тёплое и ласковое в сентябре, хоть и северное, Балтийское. Сесть в машину и уехать к морю с Рикой и её старшим братом Юстасом, ну что в этом может быть плохого? Но мама нипочем не соглашалась, ни в этом году, ни в прошлом.
- Ездить с чужими людьми так далеко неблагоразумно, - очень серьёзно говорила она каждый раз, когда Вильса заводила этот разговор, то есть минимум по два раза за каждое лето. Своей машины у Вильсиных родителей не было, и денег на поездку на поезде не было тоже.
- Ведь это сколько же расходов, там же гостиницу нужно, пансионат, рестораны опять же... - загибал пальцы папа, пытаясь сосчитать возможный бюджет, приходил в ужас и тут же обрывал все Вильсины надежды на море одной ёмкой фразой:
- Нет, это глупость какая-то, без моря мы в этом году вполне обойдёмся.
У Рики же семья была совсем другая. Родители не видели ничего плохого в том, чтобы Юстас, которому уже исполнилось двадцать четыре, отвёз сестру и её подругу на выходные на море, и им даже в голову при этом не приходили такие элементы обязательной программы, как гостиницы и рестораны.
- Выедем рано-рано утром, и к полудню уже будем там. Переночуем в палатке, а что такого? И в воскресенье назад. Представляешь, закат на море! И спать, спать прямо на берегу, там же волны слышно, Виль, представляешь?!
Вильса не представляла, потому что на море была только один раз совсем маленькой и ничего из той поездки не помнила. Но ей ужасно хотелось наконец-то увидеть своими глазами то, о чём ей твердили все вокруг: море, море, море, капризное северное море, обманчиво ласковое, коварное, отчаянно любимое холодное море. Но мама была непреклонна, и теперь перед девочкой стоял невозможный выбор: сбежать на море и потом получить не то что нагоняй, а скорее всего целый домашний арест, или же устроить себе арест добровольно, потому что слушать потом Рикины восторги про море будет совсем уж невыносимо. Если честно, Вильса уже даже написала оправдательную записку маме, которую собиралась оставить на кухонном столе, ускользая из дома ранним субботним утром. Сейчас эта записка ждала своего часа в ящике Вильсиного стола, но вот быть или не быть?.. Вопрос? Вопрос. Этот вопрос Вильса задавала себе каждую секунду, и вот только что, когда выходила из подъезда под протяжный скрип давно заржавевших петель...
- Ну? – настаивала Рика. – Суббота уже завтра, ты с нами едешь или нет?
«Делай глупости, обязательно делай глупости», - снова раздалось в Вильсиной голове. Девочка хотела было оглянуться, но передумала. Вместо этого она сжала кулаки, чтобы не передумать, и очень быстро, когда будто скорость могла защитить её от последствий собственных слов, проговорила:
- Да-я-поеду-завтра-с-вами!
Рика хитро улыбнулась:
- Отлично, тогда пошли к нам, будем собираться. Юстас сказал, что в палатку мы втроём поместимся без проблем, а вот наш запасной спальник может быть тебе коротковат, нужно померить...
О том, что будет дома, Вильса себе думать запретила. Потом, всё потом. А пока – жди меня, море, я скоро.
Море было прекрасно.
Настолько, что Вильса обещала себе, что как только ей исполнится 18, она уедет жить сюда. В Клайпеде есть университет, и если поступить в него, родители будут вполне довольны.
Море согласно плеснуло в девочку ещё тёплой после лета водой, одобряя план.
- Ты подожди меня, я скоро, - шептала тринадцатилетняя Вильса, умалчивая, что пять лет – это скоро для моря и бесконечно долго для неё. Но эта глупость, пожалуй, была достойна того, чтобы потерпеть. – Прекрасная глупость, - довольно сказала Вильса почему-то вслух и стала возвращаться к дороге, где Юстас, упаковав наконец все вещи в маленький багажник, уже заводил машину.
Морские звёзды, белые барашки волн, солёный ветер, который невозможно спутать ни с чем на свете – всё это уезжало вместе с Вильсой домой, чтобы согревать её решимость до самого окончания школы. Море – оно такое, если человек ему приглянулся, всё будет как нужно, это уж точно.
Дома, конечно, был скандал.
Огромный, некрасивый и долгий.
Мама махала листочком, исписанным неровным Вильсиным почерком, кричала, что это ни в какие ворота не лезет, что у них приличная семья и что нельзя быть такой эгоисткой, большая же девочка, а ты?!
Вильса молчала.
Ей нечего было сказать ни маме, ни папе: она точно знала, что всё сделала правильно. А ещё она знала, что молодая преподавательница литературы, при виде которой Рикин брат Юстас отчаянно краснел, когда приходил встречать сестру из школы, уж точно поможет ей подготовиться к поступлению в Клайпедский университет на языковой факультет. А остальное было ну совершенно не важно.
Теперь уже страшно считать, сколько лет прошло с тех пор. Зато вспоминать – вспоминать славно. Как они с Рикой вместе поступали, как обе влюбились в студентов факультета морского дела, как в один день сыграли свадьбу, как таскали детей на море каждую свободную секунду, и как громко, как всегда громко и счастливо смеялись все вокруг, даже Вильсины мама и папа, которые однажды всё-таки решились переехать вслед за дочерью из Вильнюса в Клайпеду.
А теперь вот внучка, Янка, натуральный ураган двенадцати лет от роду, хохочет так, что аж стёкла трясутся. И всё время торчит на берегу, ничего ей больше не надо. Бродит, лазает где-то, таскает бабушке ракушки и смеётся, как заведённая.
А старая Вильса смеётся в ответ, только чуть тише, чтобы не разбудить мужа, который как раз задремал после обеда.
- Делай глупости, - всегда говорит Янке бабушка. – Умным быть каждый дурак может. А глупости – они такие, для них храбрость нужна.
Янка кивает, она отлично выучила этот урок. У неё на сегодня как раз припасена парочка восхитительных глупостей, бабушке понравится. И девочка сбегает по ступенькам вниз, туда, где в двух шагах от дома шумит волнами холодное северное море.
А старая Вильса улыбается, провожая внучку взглядом, пока та не скроется из виду, и, как всегда, не запирает дверь.