Февраль
Автор: Варья
- Ты чего, замёрзла?
Он стоял на пороге комнаты и смотрел на неё: укуталась в клетчатый плед, сидит у стола, а перед ней расставлены баночки с краской, плошки с водой, разложены кисти и вата – краску стирать…А она задумчиво рассматривает очередную чашку, раздумывая, что бы такого летнего на ней нарисовать.
- Чуть-чуть, - она улыбнулась ему тепло-тепло, так, что у него даже закружилась голова. Чуть-чуть.
- Знаю я твоё чуть-чуть! – он нахмурился. – Наверняка стучишь зубами от холода.
Он подошёл и обнял её за плечи, а она запрокинула голову и заглянула ему в глаза.
- Да не волнуйся ты, сейчас согреюсь: видишь, я уже рисую лето.
- Вижу…
Ну и что с ней такой делать? Упрямая: покивает ведь, а всё равно всё сделает по-своему. – Чудо ты, но всё-таки немножко в перьях…Я пойду чаю заварю, а ты дорисовывай и приходи на кухню.
- Хорошо, - она уже не слушала. Макнула кисточку в жёлтую краску и нарисовала на чашке круг, прямо посередине. Закрасила. Помыла кисточку, открыла баночку с зелёной краской. Стала выводить по кромке какой-то растительный орнамент…Получилось. Улыбнулась, замурлыкала что-то тихонько…
А он стоял на пороге и не мог от неё оторваться: стоял и смотрел, как свет падает на взлохмаченные рыжие волосы, как она открывает одна за другой краски и пробует разные кисти – толстая…Нет, не то, это слишком. Стёрла. Надо чуть потоньше, а краски взять побольше…Она обернулась – искала что-то, увидела, что он стоит на пороге…
- Я сейчас, последний цветок дорисую и иду.
- Ну…вообще-то я ещё не заварил чай…- он смутился и чуть покраснел.
- Ты что, так и стоял здесь? – она не могла поверить, что так бывает…Она и вообще не могла поверить, что бывают такие, как он…Такие чудесные и родные люди…И что такой человек умудрился случиться именно с ней, самой плохой ведьмой на свете…
- Если честно…
- Муррррр…- она тихонько ткнулась носом в его плечо. – Кстати, родной, ты знаешь, что у тебя плечо – оранжевое?
Она посмотрела на его озадаченное лицо и рассмеялась.
- Не смотри на меня так: оно правда оранжевое!
- Ну…тебе, наверное, виднее…Но я, если честно, за ним такого безобразия никогда не замечал.
- Ты плохо смотрел, - она смеялась, и душа в ней смеялась и радовалась – просто так, сама не зная, чему. Может быть, тому, что таких людей просто не бывает, однако же вот он – тут. И плечо у него оранжевое…
Она щёлкнула его по носу и хотела было идти на кухню, но вдруг у неё появилась идея.
- Милый мой, а не хочешь ли ты мне помочь?
Он уже успел узнать, что означает этот хитрый тон с едва сдерживаемой смешинкой: его любимая ведьма что-то задумала.
- Мм, конечно, хочу, а чем?
- У меня есть штука, которая может согреть дом на весь остаток зимы. Но мне нужно, чтобы ты мне помог.
Она откинула крышку сундука – иногда ему казалось, что сундук этот бездонный, столько всего она умудрялась туда впихнуть – и достала оттуда внушительных размеров свёрток. Осторожно водрузила на стол – свёрток подозрительно звякнул…Когда она развязала ленту и сняла бумагу, на столе оказалась большая пузатая ваза.
Он подошёл, взял вазу и посмотрел через неё на огонёк настольной лампы.
- Да, ты всё правильно понял – её нужно расписать. Но одна я не справлюсь.
Она нежно его поцеловала и вручила самую тонкую кисточку:
- Сначала контуры.
За окном завывала февральская вьюга, укутав мир тёплым белым покрывалом. В феврале очень далеко до весны, а до лета – ещё дальше. В феврале – сугробы, снег крупными хлопьями и солнце воскресным утром…В феврале – ожидание весны, которая ещё много раз обманчиво поманит, а потом снова уступит место вьюге, сказав, что ещё не время…В феврале больше всего хочется тепла, в феврале кончаются силы и кажется немыслимым ожидание…В феврале самая плохая ведьма греется, рисуя лето на чашках и вазах, апельсины и улыбки – на оконных стёклах, и клевер – на запотевшем окне троллейбуса…
Она потянулась, зевнула и открыла глаза: утро заглядывало в покрытое морозными узорами окно, а её рыцарь с оранжевым плечом сидел за столом и дорисовывал последний лепесток ромашки на большой пузатой вазе. Казалось, будто это совсем даже не ваза – просто букет полевых цветов стоит на столе…
- Ты чего так рано встал?
- Ну ты же сказала вчера, что очень хочешь поскорее закончить рисунок, а оставались сущие пустяки…Вот я и решил закончить, раз уж проснулся раньше тебя.
Он обезоруживающе улыбнулся, и ей захотелось наговорить ему кучу всякой нежной ерунды, чтобы он узнал, какой же он молодец…
Она встала, укуталась в плед и подошла к нему.
- Ты что, опять мёрзнешь? – забеспокоился он. – Я что-то не так сделал?
- Нет, что ты, хороший мой, ты всё сделал замечательно, спасибо тебе, – она внимательно вгляделась в рисунок на вазе: всё правильно, он будет чудесно согревать дом весь остаток зимы, пока не сойдёт снег и не позволит рисовать уже на асфальте… - Просто…
Она встала на цыпочки и поставила вазу сохнуть на шкаф, чтобы не добрались кошки.
- Просто что? – подозрительно сощурился он.
- Ну я же вредная ведьма, и мне просто нравится быть в клеточку, - она вдруг звонко рассмеялась и обняла его. – А у тебя плечо оранжевое, а ещё я тебя очень люблю…- она смутилась и виновато заглянула ему в глаза. - Я ведь предупреждала: я вредная и противная, и вообще самая плохая ведьма на све…
Он поцеловал её так, что у неё закружилась голова – опять, в который уже раз? Впрочем, какая разница? Пусть хоть всё время кружится, она совершенно не против…
Снова вечер, снова вьюга за окном, февраль и ожидание весны. Большой пушистый белый кот спит на шкафу, аккуратно свернувшись вокруг вазы, на которой в четыре руки нарисовано лето, а ведьма и её рыцарь снова рисуют что-то, теперь уже на оконном стекле. Кажется, апельсины…