Трудное время

Автор: Варья

Ведьмочка сидела на подоконнике и грустила. Обо всём и ни о чём, просто так, потому что время такое - февраль.

     Она думала о людях, которые к ней приходят.

     Вчера вот приходил  - странный, взлохмаченный, робкий. Долго мялся на пороге, спотыкался о свои же огромные ботинки в прихожей и не решался взяться за ручку самой обычной чашки в горошек. Девушку просил приворожить. Ох, сколько же вас таких, юных и глупых. Как же вам объяснить, что приворожить-то я могу, а вот любить заставить – совсем другое дело… Они долго сидели на кухне, он пил чай и исподлобья смотрел, как эта странная рыжая что-то смешивает, сыпет по щепотке из одной банки, из другой, из третьей…Ушёл довольный, успокоенный, даже взгляд другой стал какой-то. А спросить, почему приворотное зелье надо пить ему, а не зазнобушке – забыл: уж это она умела. Ничего, попьёт настоечки, про усталость забудет, цвет лица вернётся. А там, глядишь, и девушка его заметит, красавца такого. Жизни ведь главное не столько помогать, сколько просто не мешать.

       А на прошлой неделе ещё был один, лет этак сорока двух. Совсем другой – улыбчивый, ироничный и резкий, как осенний ветер. Любовь юности найти просил. Отчего же не найти – нашла. Женя её зовут, и живёт она в соседнем с ним доме, у них окна в одну сторону выходят. И каждое утро за обжигающим кофе они стоят у окна, смотрят на один и тот же рассвет, бередя одну и ту же рану…в одном и том же сердце. Он потом заходил ещё, позавчера, кажется, пил чай и рассказывал – через месяц свадьба. Отказалась от официального приглашения – зачем? Она просто постоит тихонько в дверях и последит, чтобы у них всё было хорошо. Чтобы ему больше никогда даже в голову не приходило идти к ведьме.

       Была девочка, недавно, кудрявая и забавная – ей всё казалось, что что-то плохое вот-вот случится, а что – понять не могла, шугалась каждого шороха. Ведьмочка, озадаченно проведя ладонями по рыжей гриве ото лба к затылку, нахмурилась и накрыла её пледом. Да так и оставила ночевать, а сама до рассвета сидела рядом и пшеничным веником  гоняла дурные сны, которых на эту хрупкую девочку понавешали как на матёрого мага. Неудивительно, что она таяла с каждым днём. «Выслежу – руки поотрываю», - сонно пробормотала рыжая на рассвете, ложась на пол рядом с гостьей. И тут же заснула.

        И много ещё всякого было – она помнила всех, но никого из них больше не видела. Так уж случается. Это больно и тоскливо иногда – чувствовать себя маленькой, одинокой, потерянной. Не знать, нужно ли хоть кому-нибудь в целом огромном свете то, что ты без остатка выплетаешь из собственной души. Ей иногда становилось ужасно грустно и тоскливо, и она садилась на подоконник думать о том, зачем она, нужна ли она и правильно ли делает…В один из таких вот горьковато-острых дней лукавый мудрый человек  в круглой фетровой шляпе, сидя рядом с ней на широком разноцветном подоконнике, проговорил как бы между прочим: «Люди часто забывают говорить "спасибо". Не со зла или не потому, что не благодарны. А просто так переполнены эмоциями, что главное слово забывают. Ты не сердись на них. На самом деле они помнят тебя. Может быть, даже больше, чем ты можешь себе представить».  Он улыбнулся, провёл кончиками пальцев по её щеке и растаял. Она не знала, кто он, откуда пришёл и куда исчез. Но всегда помнила. Может быть, даже больше, чем он может себе представить.

     И в феврале, когда до весны оставались уже давно и многажды пересчитанные дни, когда бывало тоскливо и пусто, когда ошеломлённо и молча исчезал за дверью ещё один бесценный кто-то, она садилась на разноцветный подоконник и грустила – обо всём и ни о чём. Не потому, что так и не услышала этого самого простого слова. Не потому, что иногда даже самой сильной ведьме катастрофически необходимо чувствовать себя нужной. И даже не потому, что устала и не выспалась. Просто так, честное слово – просто так. Просто время такое – февраль.