Вышивать знамёна
Автор: Варья
- Мама, расскажи, почему они победили? – тоненький любопытный голосочек из-под лоскутного одеяла, живой взгляд из сумерек детской…Конечно, он же мальчишка, ничего удивительного, что у него горят глаза, когда он слышит о сражениях, воинах, победах. Особенно если его собственный отец – воин и победитель. Это же, наверное, очень хорошо. Только невыносимо грустно почему-то.
- Я тебе завтра расскажу, - шепчет усталая женщина, потеплее укрывая сыну ноги – шутка ли, такие сквозняки гуляют по замку. – А сегодня уже очень поздно, и даже мне уже пора спать.
- А папе? Папе тоже пора спать? – не унимается мальчик. Ему ужасно хочется спать, но ведь любопытно же! Папа не часто бывает дома, так как ещё узнать, когда ему пора спать и пора ли вообще когда-нибудь? Может, такие великие воины вообще не спят? И умываться им не обязательно, и слушаться никого не надо…Мальчик был уверен, что воином быть очень здорово, и что когда-нибудь он обязательно должен им стать. Хотя бы для того, чтобы не нужно было ложиться спать.
- И папе тоже пора, - грустно улыбается мама и задувает уже и так почти погасший огарок свечи. – Пойду скажу ему об этом.
Почти в каждом окне замка горит свет – огромная редкость. Ей бы очень хотелось, чтобы таким вот, живым и весёлым, этот дом был почаще, ей так надоело сидеть по ночам в глубокой тишине и слушать, до беспамятства слушать, не застучат ли где-нибудь ещё очень далеко лошадиные копыта, не рванутся ли испуганные птицы стаей в серое предрассветное небо, не вернутся ли они наконец домой – целые и невредимые?
И вот они вернулись. Вернулись с войны, с победой, конечно. Они празднуют. Воины пьют, славят своего короля и громогласно объявляют, что через несколько дней уйдут в новый поход, и снова что-то захватят, снова станут победителями и господами покорённых земель.
Снова.
Она тихонько отворяет дверь, за которой его величество давно уже уснул над картой новых походов, не успев даже отмыть с себя кровь старых. Я желаю, от всей души желаю тебе, сынок, никогда не узнать, что воинам действительно не нужно ложиться спать. Они засыпают сидя, в седле, за картой походов или под деревом на привале. А ещё они засыпают на поле боя – засыпают навсегда.
Она с трудом снимает с короля кольчугу, бросает её на холодный пол, и гул от удара металла о камень разносится далеко по коридору, бежит по замку, как кровь по вене, затихая где-то во дворе. Она немыслимым усилием перетаскивает тяжёлого мужчину на постель, и он, конечно, просыпается.
- Милдред, - сонно-благодушно бормочет король, - Милдред, любимая, как хорошо, что ты здесь! Я хотел сказать тебе что-то очень важное.
Ну наконец-то. Давно пора бы вспомнить, что, вернувшись с долгой войны, вы, ваше величество, не сказали жене ни одного ласкового слова, как будто её и нет у вас вовсе. Она простила вас, конечно, простила, но…Она с замиранием сердца ждёт, когда он скажет, что скучал, что шёл в битву с её именем на губах, что…Да мало ли что ещё он может сказать любимой женщине, матери своего сына, хозяйке своего замка…
- Милдред…Наше знамя, то, под которым я всегда иду…Знаешь, оно совсем истёрлось, а скоро снова поход, людям на смех! Душа моя, будь добра, вышей новое.
И она стоит, не в силах ничего сказать, просто стоит и плачет. Он ведь всё равно уже повернулся на бок и захрапел. Знамя…Много лет назад он, молодой и невероятно красивый принц, подошёл с к ней, одной из фрейлин своей матери, и сказал, что скоро отправляется в свой первый поход, и, чтобы вернуться живым, ему просто необходимо знамя, вышитое её руками. Она только улыбнулась несмело и тут же села за работу. Он ушёл на войну, а когда вернулся, сделал ей предложение. И после первой же брачной ночи снова ушёл на войну. Она ждала его, не в силах спать по ночам, и потихоньку вышивала новое знамя, зная, что когда-нибудь он всё равно попросит её об этом. Так было много лет. Он уезжал и возвращался – всегда с победой, наезжал домой урывками, а она растила сына, пыталась придать жилой вид замку, в котором почти никто и не жил, а по ночам вышивала знамёна, с трудом засыпая лишь на рассвете. Она вышивала на них солнце, всегда солнце, и ещё листья клёна, и облака, и лицо его сына, и холод зимнего замка, и свои слёзы, когда он уходил, и свои улыбки, когда возвращался живой. Она вышивала свою жизнь. А он неизменно видел на этих знамёнах сложный, но ни на что толком не похожий рисунок. Всего лишь рисунок, который хранил его уже много лет и будет хранить всегда.
Она вздохнула и ушла в детскую. Там, в большом сундуке, лежало уже около десятка готовых знамён и чистое полотно – для нового. Она прислушалась к ровному дыханию сына, и, убедившись, что он уснул, достала из сундука одно из знамён. Прокравшись обратно в королевские покои, она положила знамя поверх карты.
Замок затихал, воины один за другим засыпали с кружками вина в руках, а королева всё не могла уснуть. Нет, сегодня она никого не ждала. Она просто не могла надышаться ощущением тепла и дома, залетевшим погостить в её сонный замок вместе со всеми этими людьми. Она не могла наслушаться дыханием короля, который, может быть, через несколько дней, а может быть, прямо завтра снова куда-нибудь уедет. Она сидела рядом с ним и не могла поверить, что он рядом, такой живой и тёплый, и не король вовсе, а просто мужчина, ради жизни которого она расшивала знамёна своей юностью, теперь расшивает своей зрелостью, а когда-нибудь, наверное, будет – своей старостью. И пусть будет так, ведь если нужно шить знамёна – значит, есть, для кого. И, кто знает, чьи это на самом деле победы – мужчины, неустанно бьющего врагов, или женщины, всю себя отдающей на то, чтобы он раз за разом возвращался домой.
Королева грустно улыбнулась занимающемуся за окном рассвету и свернулась калачиком под боком у мужа. Ей было очень тепло, этой маленькой женщине, и она думала о том, что, наверное, нужно будет рассказать сыну о том, как это трудно – быть королём. Ей же ведь никто не рассказал когда-то, каково быть королевой. А ведь если бы рассказал…Хотя впрочем, нет. Не надо. Он ведь такой же упрямый, как она сама. И когда-нибудь, уходя в свой первый поход, он попросит какую-нибудь юную красавицу вышивать для него знамёна. И вот ей она расскажет – когда по ночам они будут вышивать жизнь на знамёнах. Вместе.